— Я их понимаю, — заметил Дан вполголоса.
— Я тоже. В Крепости произошла та же трагедия, там погибли от эпидемии сотни воинов. Они закрылись изнутри — наверно, чтоб не впустить заразу, в городе болезнь, видимо, появилась раньше. Ворота Крепости вскрыли лет чуть ли не через сто, кое-что вывезли, главным образом, золото и прочие подобные ценности, но меблировку, например, не тронули. А главное, Крепость так и осталась необитаемой, никто ею не занимался — к счастью, ибо все старинные здания в Крепостях перестроили именно в последние два века, уничтожив при этом бесценные свидетельства прошлого. Лет тридцать назад интерес к старине возрос, и Крепость Тессилы решили превратить в музей, послали сюда хранителей, стали приводить в порядок постройки, но… Перелом, потом Изий… меньше всего Изия интересовала старина, дай ему волю, он уничтожил бы все книги по истории и начал летоисчисление заново, с себя… Однако последний хранитель так и застрял здесь. Не представляю, Дан, на что он жил и как. Пару лет назад, в бытность мою главой правительства, я узнал о его существовании, велел выплатить ему хотя бы часть жалования, которое он не получал десять лет, и оплачивать его работу в дальнейшем, а Лайва, естественно, не вникает в такие пустяки и… Словом, этот странный старик благодарен мне за что-то, уж не знаю, за что, и он ждет нас у ворот Крепости. Теперь тебе все ясно?
— Не совсем. Что тебе здесь понадобилось?
— А тебе не хочется взглянуть на подлинную старину? Вот интересно, Дан, ты ведь знаешь, Расти для меня… Без Расти нет Бакнии, но смотри, какая штука — когда появились работы Расти, все, очертя голову, кинулись перестраивать здания и переделывать интерьеры в духе нового стиля, и сколько при этом пропало творений других архитекторов и художников…
Дан недоверчиво выслушал эту тираду.
— Хочешь сказать, ты привез меня в такую даль только ради того, чтобы полюбоваться на древнюю архитектуру?
— Ей-богу! Только больше не на архитектуру, а на живопись.
— Маран, по-моему, ты сумасшедший.
— Возможно. Но мы у цели.
Ворота Крепости Тессила были открыты, у левой створки стоял прямой, как сухой стебелек, худой старик, заросший серебряной бородой до самых глаз — удивительно ярких, густо-синих. Он приветственно взмахнул рукой и крикнул:
— Заезжайте во двор.
Стены Крепости Тессила ничем не отличались от стен Крепости Бакна или Вагра — тот же темный, почти черный камень, те же толщина и несокрушимой прочности кладка, тот же характерный надлом внутренней поверхности стены, сначала более, потом менее крутым откосом стремящейся к широкому основанию, те же равномерно распределенные по всей длине железные дверки — входы в подвалы.
Внутри построек было немного, надо понимать, из-за недостатка места, эта крепость в размерах значительно уступала бакнийской. Кажется, примерно такая же, как в Вагре? Значит, город этот, выживи он во время эпидемии, мог бы сейчас быть величиной с Вагру, центр одной из провинций Бакнии… Взор Дана немедленно привлекло Центральное здание — находясь на том же месте, где его аналоги в других крепостях, оно резко отличалось от прочих. В Бакне Центральное здание было, в сущности, дворцом со всеми атрибутами изысканной роскоши, присущей подобным сооружениям. Здешнее представало органичной частью некого целого, являвшегося крепостью не по названию, а по сути. Толстенные, немногим, наверно, уступавшие наружным, стены из того же черного камня… Да, конечно, ощущение массивности не обманчиво, оконные проемы обнажают ее… Внутреннее зеркало окон в форме резко удлиненного прямоугольника, завершавшегося вверху полукругом, было вдвое меньше наружного, и скошенность проемов позволяла видеть толщу, в которой их пробили. Углы квадратного в основании здания плавно переходили в округлые, похожие на толстые столбы башни высотой чуть больше самого строения, увенчанные слегка приплюснутыми куполками, такой же куполообразной была и крыша.
— Эти окна назывались лучниковыми, — сказал Маран, с любопытством глядя в узкую прорезь окна. — Их высота рассчитана так, чтобы из них было удобно стрелять из лука, уперев его нижний конец в край проема.
— Откуда тебе это известно? — с удивлением спросил старик-хранитель. — Ты бывал здесь? Но когда?
— Нет, отец, мне не случалось бывать здесь. Наверно, я где-то читал.
— Ты не мог прочесть. О Тессиле не издано ни строчки. В свое время я описал все, что скопилось в крепости за сотни лет, но никто не пожелал выпустить мою книгу.
— Надо было обратиться ко мне. Тогда.
— Тогда ты был занят вещами во сто крат важнее, чем рукопись одинокого старика. Я не мог отвлекать тебя по пустякам.
— Не такие уж это пустяки, — возразил Маран. — Но, значит, я не читал? Странно. Может, мне рассказала Дина? Дина Расти. Она приезжала сюда несколько лет назад.
— Дина Расти? Праправнучка великого Расти? Да, я помню. С мужем, художником. Его, кажется, казнили при Изии?
Маран промолчал, и старик продолжил:
— Он работал здесь, писал крепость. Но больше город. Одну картину он оставил у меня, в дар музею. Я покажу ее вам.
— Покажи, — согласно кивнул Маран. — Дан, что ты там увидел?
Дан, задрав голову, вглядывался в верхнюю часть здания. Интересно, в верхнем этаже окон было втрое больше, чем в нижних, перемежаясь с узкими, не шире метра, простенками, они образовывали почти сплошную цепь.
— Зачем это? — спросил он, поворачивая голову к старику.
— Точно не скажу, могу лишь предположить, — начал было тот, но Маран прервал его:
— Там, за окнами, галерея?
— Тоже Дина Расти рассказала?
— Нет. Это подсказывает логика.
— Логика чего?
— Войны.
— То есть? — спросил Дан.
— Посмотри туда… А теперь опять на здание… Верхний этаж его расположен так, что окна чуть выше уровня крепостной стены, заметил?
— Ну?
— Если б во время атаки на крепость противнику удалось забраться на стены, атакующие попали б под прямой обстрел защитников здания. А чтобы быть в состоянии отбивать атаки при минимуме людей, необходимо соединить все помещения на этом уровне в одну галерею, тогда стрелки смогут свободно перемещаться от окна к окну, держа под прицелом все участки стены.
— Верно, — сказал хранитель с уважением.
— Это элементарно, — отмахнулся Маран. — Но вообще-то здесь все продумано. Гляди, Дан, даже зубцы стены сохранились в первозданном виде. В Бакне какой-то умник достроил их, наверно, для красоты. А тут, видишь?
— Ну вижу, — проворчал Дан.
— Что видишь?
— Зубцы тонкие, в четверть стены. А в чем смысл? Их же можно пробить хорошим снарядом.
