этом горели. – Представляешь? Это означало бы, что любой из спутников может быть рукотворным! А что, если большинство из них или даже все именно такие?!
Родионов не представлял, что может дать человечеству способность создавать якобы естественные спутники, но вероятность того, что именно этот проект мог заинтересовать Правительство, отбрасывать не стал. Подумал, что ему не помешает иметь больше информации относительно перспектив применения полученных в ходе исследования Нолан результатов. Поэтому попросился к ней в помощники, сославшись на то, что своего проекта не имеет, а работа над общим оставляет много времени.
– Бездельничать я не привык, так что если согласишься принять мою помощь в работе над своим проектом, буду рад! – завершил свою речь Игорь.
– Здорово! – воскликнула Орли. – А мне как раз катастрофически не хватает времени.
– Значит, принимаешь меня в команду? – улыбнулся Игорь.
– Принимаю, – улыбнулась в ответ Нолан, пожимая протянутую Родионовым руку.
Легкость, с которой Орли приняла предложение Игоря, говорила о том, что если она и работает над проектом, интересным Правительству, то сама не знает об этом интересе. Иначе бы Нолан не подпустила близко к своим исследованиям человека, который обладает достаточными знаниями, чтобы понять, чем именно она занимается.
Искать повода для приватной беседы с Арлет Игорю не пришлось: об этом она позаботилась сама. Пригласила его в свою лабораторию как бы для того, чтобы уточнить какие-то моменты по ее роли в проекте.
– Здесь у меня будут храниться новые пробы со спутников – я подпишу каждую ячейку, – зачем-то решила посвятить Родионова в тонкости организации рабочего процесса Арлет. – Здесь будут складироваться отработанные материалы, в которых не было обнаружено ничего живого. Если вдруг посчастливится обнаружить какие-либо микроорганизмы, они будут обитать у меня здесь. В каждом кубе я смогу создать уникальные условия, благоприятные или не благоприятные для соответствующего организма.
– А что у тебя находится здесь? – поинтересовался Игорь, указав на стеллаж, похожий на тот, который Арлет отвела для изучения микроорганизмов со спутников Юпитера.
– Тут живут микроорганизмы, которые я привезла с Земли, – охотно пояснила женщина. – Они потребуются для моего персонального проекта. Точнее, могут потребоваться, хотя маловероятно, что это произойдет.
– И в чем суть твоего проекта? – поинтересовался Игорь, довольный тем, что Арлет сама завела речь о своем персональном исследовании.
– В изучении взаимодействия юпитерианских и земных микроорганизмов, – охотно сообщила Арлет. – Ведь все живое взаимодействует, и ничего в природе не бывает случайным. Мне любопытно, может ли быть притяжение между организмами с разных планет.
Говоря о притяжении микроорганизмов, Арлет, похоже, думала совсем о другом притяжении, так как приблизилась к Родионову вплотную и потерлась ягодицей о его бедро.
– Речь идет о микроорганизмах, как я понимаю? – усмехнулся Игорь, отстраняясь. И холодно поинтересовался: – В чем тебе был нужен мой совет? В микробиологии, если что, я ни черта не смыслю.
– Не попытаться ли нам взять пробы атмосферы самого Юпитера? – спросила Арлет, поморщившись. – Есть основания ожидать, что в какой-то из них все же обнаружатся микроорганизмы, хоть в предыдущих пробах их и не было.
– Изучение атмосферы Юпитера в наши задачи не входит, но если это нужно для твоего индивидуального исследования, не могу тебе этого запретить, – ответил Родионов, подумав, что исследование Адель может быть важным для военно-оборонных целей. Значит, нельзя исключить, что ради него их и послали на самом деле к Юпитеру.
– Благодарю, – улыбнулась Арлет и неожиданно чмокнула Игоря в щеку. Он вздрогнул и отстранился.
– Я не сторонник служебных романов, – прямо сообщил собеседнице Родионов. – Больше вопросов по работе у тебя нет?
– Нет, – недовольно буркнула Адель.
Пожелав микробиологу хорошего вечера, Игорь покинул лабораторию.
Дверь лаборатории Вернер была заперта изнутри, что не могло не насторожить Родионова. Он надавил кнопку вызова. Дождавшись ответа, спросил Берту, не нужна ли ей помощь в транспортировке, сборе и установке оборудования. Женщина ответила, что со всем справилась сама. Очевидно было, что сейчас общаться она была не расположена, и Родионов оставил ее в покое. Пока искал уфолога, обдумывал поведение Вернер. Зачем психологу закрываться в лаборатории? Что за оборудование она привезла? Он знал, что груз Вернер содержал различную электронику и другие технические приборы – об этом свидетельствовала маркировка на коробках. Зачем все это психологу? Как она сама справилась с монтажом сложного оборудования? Выходило, что Берта имеет определенные технические знания и навыки. К психологу нужно было присмотреться повнимательнее.
Ландау интересовала Родионова уже потому, что он точно знал: уфологу и астрологу в научной экспедиции делать нечего. Тем не менее, на Земле настояли, чтобы она полетела к Юпитеру в составе группы, работающей над таинственным проектом «НЛО». Да и специализация этого так называемого «ученого» к названию проекта имела самое прямое отношение.
Еву Игорь нашел на смотровой площадке: почти пустьой каюте с большим иллюминатором, через который открывался вид на Юпитер. Обычные каюты на станции иллюминаторов не имели, так как это делало корпус более уязвимым. К тому же через обычное, даже сверхпрочное, стекло наблюдать за яркой, почти как звезда, и радиоактивной планетой было нельзя. Стекло на смотровой площадке было особым, в состав его входило редкое вещество, обнаруженное в составе упавшего на Марс метеорита. Оно повышало прочность любого материала и защищало от радиации. Но его было мало, приходилось экономить. В стекло его уходило значительно больше, чем в металлические сплавы, поэтому из «марсианского» стекла был сделан лишь один иллюминатор на «Ю-2» и стекла в шлемах скафандров космонавтов.
Стекло иллюминатора делало атмосферу Юпитера более яркой и красной, чем она выглядела на экранах мониторов, на которые изображение транслировалось с установленных на поверхности станции камер. Она слегка шевелилась, как будто планета дышала во сне – зрелище было величественным и угрожающим.
– Тебе не кажется, что он живой? – шепотом спросила Ева, повернувшись к Игорю. Входная дверь отъехала практически беззвучно, и он удивился, что женщина заметила его появление.
– У тебя хорошее воображение, – хмыкнул Родионов, входя в смотровую каюту.
– Не в этом дело! – возразила Ева. – Сюда меня направил Арни. Он тоже думает, что Юпитер – разумное существо.
«Пилот, у которого протекла крыша? – насторожился Игорь. – Этого мне еще не хватало! Нужно попросить Милену и Берту осмотреть его, оценить риски».
– Думаю, это было образное выражение, – произнес он вслух. – Не накручивай себя!
– Нет, ты не понимаешь! – возразила Ева. – Он говорил не образно. Я всегда знала, что на Юпитере или вблизи него есть жизнь, только не ожидала, что живой окажется сама планета!
– Ты говорила о своей гипотезе кому-нибудь на Земле? Кому-нибудь из ученых? – поинтересовался Родионов, удивляясь, как Ландау умудрилась пройти медицинское обследование
