— И что это дает?
— Во-первых, общность имущества — если, конечно, не оговорить специально раздельного владения им. Во-вторых, право наследования. Ну например, если я где-нибудь угроблюсь, Ника получит все, что у меня на счету, плюс всякие пенсии, пособия, премии, страховые выплаты, внеземные работы в этом смысле штука выгодная… Впрочем, я не думаю, чтобы все эти деньги ее особенно обрадовали. Как и Наи.
— А еще?
— Еще? Даже не знаю. Наверно, от жены можно ожидать верности с большим правом, чем от любовницы, но это вовсе не факт.
Маран пренебрежительно отмахнулся.
— Таких проблем у меня нет.
— Ну и самоуверенный ты, — сказал Дан с легкой иронией.
— Я не самоуверенный, я реалист… — Он посмотрел на Дана и усмехнулся. — Дело не во мне, Дан. Женщины, подобные Наи, либо верны, либо уходят… Это все?
— Возможно, — сказал Дан, — ей было бы приятно выделиться из ряда твоих случайных подружек. Длинного ряда, я полагаю?
— Наверно, — сказал Маран рассеянно. — Кто их считал… Ладно, я все понял.
Народу за обедом было много, и за столы усаживали по пять человек. К удивлению разведчиков, их всех посадили за один стол.
— Наверняка это по приказу Олинии, — пошутил Патрик. — Не хочет подпускать к тебе женщин.
Маран не среагировал, он был занят тем, что незаметно, но внимательно оглядывал гостей, Дан догадался, что он проверяет наличие шейных украшений, когда перед обедом ему доложили, что никого без них нигде не обнаружилось, он повеселел и как будто забыл о своих недавних переживаниях.
Случайность то была или преднамеренность, но места землянам отвели прямо напротив королевы. Впрочем, Олиниа в их сторону не смотрела, она кокетничала с сидевшим рядом с ней Атисом, поминутно протягивала ему руку для поцелуя и вообще вела себя так, словно в зале больше никого не было.
— Никак Атис уже воспользовался твоим советом, — сказал Артур и шутливо добавил: — Гляди, отобьет у тебя Олинию.
Маран пренебрежительно усмехнулся.
— Даже если Атис прыгнет на километр выше собственной головы, — уронил он, отпивая вино, — стоит мне… — Он тут же опомнился, замолк, потом тихо добавил, обращаясь к сидевшему рядом Дану: — На меня плохо действует здешняя обстановка. Видишь, уже дошло до рыболовного клуба. Просто невозможно! Эта атмосфера разврата прямо-таки разлагает…
— Ой ли? — сказал тем временем Патрик. — По-моему, ты себя переоцениваешь.
Дан заметил, что он подмигнул Артуру.
— Может, и переоцениваю, — ответил Маран равнодушно.
Патрик всплеснул руками.
— Где твое мужское самолюбие? Артур, да он капитулирует! Перед каким-то Атисом!
— Какого черта вы меня провоцируете? — осведомился Маран.
— Просто интересно, на что способны торенские ребята.
— Давай, Маран, — неожиданно вмешался Мит. — Покажи им, каковы торенцы.
— Мит, — сказал Маран укоризненно. — От тебя я этого не ожидал.
— И ты, Брут! — хихикнул Патрик. — Дан, а ты чего в рот воды набрал? Что в тебе сильнее, патриотизм или гордость первооткрывателя?
— Ни то, ни другое, — ответил Дан. — Голый практицизм. Так что я, как сказал бы Поэт, ставлю на Марана.
— Уже несут десерт, — сообщил Артур. — Сейчас Олиниа удалится со своим Атисом, и ты останешься у разбитого корыта.
— Ты будешь защищать честь Торены или нет? — спросил Мит.
— Честь или бесчестье? Ладно, черт с вами! — Маран подозвал виночерпия, подставил бокал и сказал: — Пойди скажи королеве, что я пью за ее здоровье.
— Ты мог бы встать и провозгласить тост, — заметил Дан.
— Это слишком, — возразил Маран. — Следите, пожалуйста, за объектом, господа земляне, повторов не будет.
«Господа земляне» и так вперили взоры в королеву, вот виночерпий приблизился к ней, наклонился и что-то тихо сказал, Олиниа подняла голову и посмотрела на Марана, тот приветственно поднял бокал, затем чуть-чуть отпил из него. Олиниа покраснела, потом побледнела, подняла свой бокал и повторила жест Марана. И… забыла про Атиса. Тот еще что-то говорил, она механически кивала, не поворачивая головы, и ее вопросительный взгляд уже не отрывался от сидевших напротив разведчиков.
— Ну? — спросил Маран. — Достаточно?
— Достаточно, — сказал Патрик. — Снимаю шляпу.
— Надо бы заставить тебя крикнуть: «Виват Торена!» — заметил Мит.
— Такого уговора не было!
— Ладно, хватит! — сказал Маран. — После обеда все сразу в нашу комнату. И никаких свиданий сегодня!
Когда все собрались и расселись, Маран сказал:
— Вы уж извините меня, бравые островитяне, как выражается мадам Олиниа, но придется чуточку покопаться в ваших интимных делах. Впрочем, ты, Патрик, сегодня мне нужен в первую очередь не как герой-любовник, а как электронщик.
— Электроника — здесь?! — удивился Патрик. — А, ты имеешь в виду хранилище? Но сегодня ведь не полнолуние… Хотя это может быть просто суеверием…
— Не думаю. Наверно, там где-то установлен специальный фотоэлемент, рассчитанный на свет полной луны. Но я имел в виду не хранилище.
— Что же? — спросил Патрик и, не получив ответа, уселся поудобнее и уставился на Марана. — Опять собираетесь доставать из шляпы кролика, маэстро?
— Это несложно, — сказал Маран. — Кролик уже там. Его положила вчера ночью мадам. Но сначала скажите мне, ваши дамы — все, вспомните всех, и тут, и в Осте, у кого что было — снимали в постели свои украшения с шеи? Не спешите, подумайте.
— Нет, — сказал Мит сразу.
— Нет, — подтвердил Патрик после короткой паузы.
Маран повернулся к Артуру. Тот смутился и только молча покачал головой.
— Так. А вы сами? Вы свою технику с шеи скидывали? Хоть раз.
— Конечно, нет, — возмутился Патрик. — Неужели ты думаешь, что я способен расстаться со своим компьютером? И вообще правила это запрещают.
— Да. Но мало ли какая может возникнуть ситуация.
— У меня не может.
— А вы?
Снова молчаливое отрицание.
— Так, — сказал Маран еще раз. — Что ж, придется нам поставить маленький эксперимент над женщиной. Как это не предосудительно. Поручим его проведение Миту.
— Почему Миту? — спросил Патрик.
— Потому что.
— Объясни.
Маран посмотрел на него и сказал неохотно:
— Видишь ли, надо снять с дамы ожерелье, но так, чтобы она ничего не почувствовала. И не чувствовала еще пару часов.
— Как ты себе это представляешь?
— Очень просто. Надо довести ее до соответствующего состояния. Естественным путем, чтобы она ничего не заподозрила ни тогда, ни потом.
— Каким естественным? — не понял Патрик.
