— Каком уроке?
— Хочу знать, как следует вести себя с королевами, чтобы получить право обзывать их шлюхами без риска угодить в тюрьму.
— Присутствуй, — сказал Маран безразлично, и Патрик прошел вслед за Даном в смежную комнату, притворив дверь, но неплотно, так, что было слышно каждое слово.
Королева вошла, видимо, одна, оставив сопровождавшую ее согласно этикету даму в коридоре.
— Доброе утро, — сказала она негромко.
— Мое почтение, королева, — отозвался Маран.
— Ночью ты называл меня по имени.
— Ночь прошла, королева.
— Первая ночь, — сказала королева.
— И последняя, — уронил Маран.
— Я тебе не нравлюсь, — сказала королева. В ее голосе не было вопроса.
— Почему же? — в тоне Марана звучала одна лишь вежливость.
— Нет, не нравлюсь, — повторила королева. — Но что тому причиной? Ты сказал Атису, что я шлюха.
— Я этого не говорил, — возразил Маран. — Я сказал, что у тебя тело шлюхи. В чем нет ничего плохого. У истинной женщины и должно быть тело шлюхи. Правда, этому телу полагается быть в узде у души.
— А какая у истинной женщины должна быть душа? — спросила Олиниа.
— Душа королевы.
— Разве такие женщины есть?
— Есть.
— Ты встречал их?
— Одну — да.
— И кто же это?
— Моя жена, — сказал Маран.
— Так ты женат?
— Да.
Королева помолчала, потом сказала с легкой иронией:
— Только не говори, что ты ее любишь. Если бы ты ее любил, ты ей не изменял бы.
— А я ей не изменяю, — ответил Маран спокойно.
— А как же это называется? — спросила Олиниа, но Маран не ответил, и она после недолгой паузы сказала тихо: — Понимаю. У тебя просто не хватило душевных сил оттолкнуть меня. Унизить.
Маран промолчал.
— Возьми, — сказала королева немного погодя. — Это ключи от хранилища. Можешь идти туда, с кем хочешь, и взять оттуда все, что хочешь.
— Ключи, — простонал Патрик. — Боже мой, удалось!
— Он не возьмет, — сказал Дан тихо.
— Как не возьмет?!
— Так.
— Бери, — сказала Олиниа. — Не волнуйся. Это вовсе не плата за… За звезды, которые, оказывается, можно видеть прямо из комнаты. Ты ведь не из-за ключей. Я все понимаю. Возьми. — Пауза. — Ладно, я кладу их сюда на стол. — Она помолчала и добавила: — Сегодня не ходи. Хранилище можно отпереть только в полнолуние.
Дверь открылась и закрылась.
Патрик осторожно заглянул в ту комнату.
— Ушла, — констатировал он.
Маран сидел в кресле у окна. Увидев их, он поднял голову.
— Ну что, Патрик, доволен? — осведомился он и добавил: — В итоге шлюхой оказался я.
— Не преувеличивай, — сказал Патрик. — Она бы в любом случае добилась своего. Душу вынула б, но добилась. Без этого не обошлось бы.
— Может, и обошлось бы, — возразил Дан. — Оказывается, она вполне разумная женщина.
— Все они разумные. После того, как им покажут звезды, не выводя из комнаты.
Дан невольно улыбнулся.
— Наоборот, Патрик, после этого даже разумные становятся безумными.
— Неважно. Главное — деваться было некуда. И, в конце концов, это издержки нашей работы.
— Хорош я буду, когда мне придется об этой работе докладывать, — буркнул Маран.
— А зачем докладывать? — сказал испуганный Дан. — Можно умолчать. Мы это скроем. Да, Патрик?
— Конечно, — согласился тот. — Хотя, честно говоря, я не вижу повода для волнений. Шеф у нас нормальный мужик, он к таким вещам относится, как к должному. Надо, так надо. И не думаете же вы, что он расскажет об этом Наи?
Имя Наи переполнило чашу терпения Марана.
— Патрик, — сказал он, — возьми ключи и спрячь, пока я не выкинул их в окно. И иди работать.
Патрик моментально очутился у стола.
— Выкинул! Еще чего, — сказал он, хватая ключи.
Когда Патрик вышел, Маран повернулся к Дану.
— Скажи-ка, ты ведь вчера наблюдал за мной? Да не смущайся, я же сам разрешил.
Дан кивнул.
— А запись шла?
— Нет. Мы отключили. Чтобы…
— Понимаю. Весьма деликатно с вашей стороны. Что ж, тогда обратимся к твоей памяти. Ты все помнишь?
— Пожалуй. А зачем тебе?
— Видишь ли, Дан, по-моему, там был, что называется, момент истины. Сосредоточься. Вначале она несла всякую чушь и даже пыталась меня просто купить, так? Ну я уже встал, чтобы уйти. Еще подумал, что повезло, она не догадывается, на какие кнопки надо нажимать. И тут она сказала…
— Не уходи, не отвергай меня, я тебя хочу.
— Примерно так. А дальше?
— А что дальше?
— Это все?
Дан задумался.
— Не совсем. Она добавила: «Погоди», а может, «Секунду», что-то такое. Потом поднесла руки к шее. У меня было ощущение, что она расстегнула свое ожерелье, словно собиралась снять его…
— Так.
— А потом снова застегнула.
— Но ты ничего не слышал? Она молчала?
— По-моему, да.
— Точно? Подумай.
— Да, — сказал Дан твердо.
Маран вскочил и стал возбужденно ходить по комнате.
— Черт возьми! — сказал он. — Я, кажется, разгадал! Я понял, что здесь происходит! Если, конечно, это не галлюцинация.
— Ну и?
— После. Я должен убедиться. Вечером.
Он совершенно преобразился, и Дан спросил:
— Отошел?
— Что?.. Ах да! Отошел, как видишь. Хотя, по правде говоря, отходить мне, Дан, некуда.
— Почему некуда?
— А потому что, как ни крути, а ничего хорошего не получится. Ты что думаешь, если б я все-таки ушел оттуда, мне было б намного легче? Я ел бы себя поедом, что после таких слов… Не умею, понимаешь? Не привык. Ты же знаешь, у нас, едва начнешь догадываться, в чем разница между мужчиной и женщиной, тебе начинают вдалбливать, что сказать женщине «нет» почти преступление. Хуже. Ты после этого уже и не мужчина как бы. Ну невозможно! Хочешь, не хочешь, доставляет это тебе удовольствие, нет…
— Нет? — спросил Дан. — Не доставляет?
— Да как тебе сказать… Это же все относительно. После…
Он умолк, задумался. Дан молча ждал, размышляя о том, что теперь и Патрик, и Артур, не имеющие о бакнианских традициях и установках никакого понятия, будут считать необходимость попасть в хранилище главной причиной… чертовы ключи!.. вот уж действительно, поди и не выкинь их в окно… Впрочем, Марана эта сторона дела, как видно, волновала мало, потому что он поднял глаза на Дана и неожиданно спросил:
— Дан, а как на Земле женятся?
— В каком смысле?
— Я имею в виду формальную сторону дела. Есть же такая? Или нет?
— Есть. Надо сделать объявление по сети. Информационной сети, оно идет в банк и фиксируется, как факт. Чтобы объявление было действительным, его надо сделать вдвоем, изображение и голос считаются доказательствами.
