И последнее, пятое – бдительность.
Это слово для полковника было настолько ёмким, что он, не задумываясь, всегда завершал им любые свои установки. Это была его своеобразная фирменная печать. Общий знаменатель, который он имел в виду всегда, что бы ни делал. Он и сейчас так же хотел поступить, но почему-то вместо «бдительность» вдруг написал – Инютин.
Спохватившись, штрихом удалил цифры порядкового номера и только потом прочитал столбец:
Вербовка.
Ускорение.
Усиление.
Рокировка.
Инютин.
Неплохо! Звучит, как куплет стихотворения. Правда, Инютин выбивается из общего ритма.
Агапий Агафонович хотел зачеркнуть, но отвлёкся. Его озарило: если экстрасенсы (эти невольные изгои) получают свой дар внезапно, не понимая, для какой цели, то надо убедить их, что дан он на благо служения своей стране, своему государству и, как говорится, всему прогрессивному человечеству. Кстати, государство представляет он, Агапий Агафонович.
Полковник смутился, что-то подобное он читал в письмах отца Василия. В своём экзотерическом обществе они тоже проповедуют благо для всех людей. Правда, там нет ничего о подчинении. Но как-то всё слишком просто у отца Василия: Бог дал – Бог взял.
Надо со всей ответственностью власти взять под опеку этих так называемых изгоев. И везде, во всех странах, с убедительной прямотой и авторитетом указывать им, что, пока дар их нужен людям, используется во благо человечеству – им не о чем беспокоиться, дар не покинет их. (Он задумался.)
В любом случае возникнет вопрос – почему именно он (она) осчастливлены этим необычным даром? Не дай бог кто-то из них поверит в свою высшую избранность! С наполеонами и гитлерами человечеству уже приходилось иметь дело.
Скорее всего, сверхчувственное восприятие, а точнее надчувственное, присуще любому человеку. То есть в каждом человеке заложены возможности такого феноменального восприятия, но они не используются. Только в стрессовые моменты жизни, в результате утраты каких-то конкретных органов чувств, в человеке просыпается этот дар как компенсация за утрату. Сгорела лампочка, и сейчас же, автоматически, к цепи подключается другая лампочка, а с нею и новое аккумулирующее устройство. Всё дело в устройстве, оно изменяет характер восприятия. Судя по фактам, потеря конечности, контузия – в общем, физическая ущербность является сопутствующим в проявлении сверхчувственного.
Но бывают случаи, когда ни стресса, ни видимых травм, а феномен сверхчувственного есть. В цепи. Проявляется. То есть возник как бы сам по себе. Выходит, что возникновения сверхчувственных свойств в человеке можно добиться психическим воздействием. Да, только психическое воздействие и способно их разбудить. Физические трамвы, утраты как раз и трансформируются в психическое воздействие и пробуждают новые дремавшие способности.
Однако мощное психическое воздействие не обязательно сопряжено с утратами. Это может быть какое-то потрясающее обретение: осуществление заветной мечты. Для бизнесмена – чемодан с деньгами. Покупка какого-нибудь прибыльного завода или приобретение лицензии на перспективное месторождение полезных ископаемых. Для властолюбца-политика – победа на выборах. Для деятеля искусств, литератора, учёного – престижная премия.
Эх, взять бы наручники и всех нобелеантов, всех олигархов, всех властолюбцев-политиков да затащить в лабораторию профессора Бреуса. Пригвоздить к сенсорным приборам и посмотреть! Наверняка от их энергетики лаборатория бы взорвалась. Разлетелась бы в куски. Ничего не осталось бы от неё, кроме сплавившихся ошмётков из электроники, кремния и полимеров.
Полковник представил в мировом масштабе запущенность экологии, тайные испытания оружия массового поражения в прошлом, настоящем и будущем и невольно глубоко вздохнул.
Всего этого человечество могло бы избежать. Но нет, к сожалению, всех этих людей с повышенной энергетикой не возьмёшь, не затащишь к Бреусу. Скорее они тебя возьмут, только зачем ты им нужен? Это-то больше всего и обидно, ты не нужен, а они нужны. И, как ни крути, именно в них весь фокус жизни. И, к сожалению, да, к сожалению, надо признать, что даже перед всемирной катастрофой вряд ли они согласятся на роль подопытных кроликов.
Впрочем, к сожалению ли? Если весь фокус в них, а мы начнём их загодя изымать из оборота: «не пущать», останавливать, душить, то так не мудрено и подорвать весь главный энергетический ресурс человечества – остановить прогресс. И вместо горения получить зловонное тление. В общем, спилишь сук, на котором как раз сам же и сидишь.
Полковник скептически усмехнулся – размечтался! И, что любопытно, он, как покоритель вершин, карабкался в мечтах всё выше и выше, до нобелеантов добрался. А ему при его задачах надо думать о простом человеке. Какое обретение может потрясти рядового, чтобы в нём проснулись новые сенсорные свойства?
Он опять скептически усмехнулся – бутылка водки. А для простейшего, который не Ален Делон, то и бутылочка тройного одеколона сойдёт, причём за манну небесную. В особенности с похмелья. А уж наркоман во время ломки за дозу наркоты обнаружит в себе такие небывалые свойства, что вполне объявит себя папой римским.
Понимая, что его и здесь занесло, Агапий Агафонович отстранился, посмотрел на себя как бы со стороны.
Что-то вас, господин полковник, бросает в крайности, совсем как изгоев , не ведающих золотой середины . Невольное сравнение с изгоями раздосадовало Агапия Агафоновича, он упрекнул себя. Наркоманы – это же не простые, нормальные люди, даже не простейшие в уничижительном смысле, а больные. А его интересуют люди простые, нормальные. Например, в юности или ранней молодости, когда человек ещё не олигарх, не нобелеант, не алкоголик, а, как говорится, простой, нормальный человек, разве ему не возможно испытать какое-то неожиданное сильное потрясение? Причём потрясение радостное?
Он вдруг вспомнил себя, свою первую встречу с женой. А потом помолвку, а потом свадьбу. Они с Люсей тогда летали. Для них земли не было – только небо. Они без всяких мобильных телефонов изъяснялись на расстоянии. Во всяком случае, точно знали, где встретятся, а где непременно разминутся. Если бы в те времена профессор Бреус пригласил их в свою лабораторию, то, наверное, с первых же опытов причислил их к индукторам высшего порядка. Они бы с Люсей так сильно подействовали на сенсорику Богдана Бонифатьевича, что в потрясении он непременно стал бы выдающимся экстрасенсом. Пробудили бы в нём, так сказать, ныне спящее внутреннее зрение и отправили в пожарники.
