– Богдан Бонифатьевич, вы?! Заходите, или вы кого-то ожидаете?
Полковник широко раскрыл дверь.
– Нет-нет, я к вам.
Богдан Бонифатьевич смутился, сунул руки в нагрудные карманчики жилета, потом поспешно вынул, сцепил их на животике. Именно в такой независимой, но весьма неудобной случаю позе стал протискиваться между косяком и полковником.
– Я, знаете, пришёл давно и решил подождать. У вас тут тихий, хороший уголок, вот и размечтался. И знаете, представил себя на вашем месте.
– То есть? – искренне удивился полковник и, пропуская протискивающегося Богдана Бонифатьевича, спросил: – Может быть, поделитесь своими мечтами, если не секрет, конечно?
– Да уж какой тут может быть секрет, – не менее искренне ответствовал завлаб и, остановившись в дверях, стал объяснять начальнику СОИС, что бы он немедленно сделал, находясь на его должности.
Это был странный разговор двух людей, как бы застрявших в проёме двери. Странный и по форме, и по содержанию. Богдан Бонифатьевич предложил план, состоящий из нескольких пунктов, в котором первым было – вербовка в агенты всех экстрасенсов, в том числе, разумеется, и вербовка всех его аспирантов.
Потрясённый Агапий Агафонович на какое-то время прямо-таки остолбенел в дверях. Потом всё же взял себя в руки, рывком назад высвободился из тисков и невольно повеселел, внезапность ситуации развеселила, и прежде всего тем, что благодаря ей Богдан Бонифатьевич не заметил его растерянности. А растеряться было от чего. Вербовка. Не этот ли пункт и он обозначил первым?
А между тем завлабораторией продолжал излагать свои мечты, из которых вторым пунктом получалось – ускорение. То есть, будь он на месте полковника, немедленно бы задействовал под опыты и другую, дублирующую лабораторию. А так как все известные экстрасенсы уже стали агентами, то это позволило бы…
– Осуществлять за ними усиленное тотальное наблюдение, – всё ещё в некоторой растерянности, вместо завлаба закончил мысль полковник.
– Вот именно, – обрадовался Богдан Бонифатьевич.
– Но с какой целью, дорогой коллега, с какой? – искренне удивился начальник СОИС, но не загадочности цели как таковой, а точности попадания третьего пункта завлаба в только что обозначенный им третий пункт.
Тут уже случайность исключалась. Тут уже возникало нечто такое, что поневоле заставляло вспомнить о недавних событиях в ресторане «Ермак».
Агапий Агафонович явственно почувствовал, как по спине, между лопаток, прокатилась холодная струйка пота. Проклятье! Если за все труды его действительно произведут в генералы, то тогда ладно, уж так и быть, послужит, помучается! А если нет – чёрта с два им, подаст в отставку, утвердился он в своей мысли, которая и прежде уже посещала его при контактировании с экстрасенсами. О, это жуткое племя!
– Вы спрашиваете, с какой целью?
Богдан Бонифатьевич, открыв дверь, опасливо выглянул в коридор (очевидно, опасался, что их могут подслушать) и, понизив голос, сказал:
– Изменение экстрасенсорики, то есть изменение количества Энергии Высшего Разума в той или иной личности изменяет личность. Мы не знаем, что это за энергия и, может быть, никогда не узнаем. Я вам писал об этом в докладной. Условно, я назвал её Энергией Высшего Разума (частичкой Бога), но в обычной жизни её наличие, скажем так, определяется фиалковой аурой (индиго) , излучаемой тем или иным носителем. Ребёнок индиго, дети индиго, поколение индиго, эра индиго – в общем, термин введён в обиход вне рамок академической науки. Я тут принёс вам статейки на этот счёт.
Богдан Бонифатьевич, не глядя, нырнул рукой во внутренний карман жилета, выудил аккуратно свёрнутый рулончик бумаг, перетянутый тонкой резинкой, и самодовольно вручил Агапию Агафоновичу.
– На досуге почитаете – весьма-весьма занимательная беллетристика.
Полковник поблагодарил и, воспользовавшись паузой, сел за свой «умный стол», умный в том смысле, что по последнему слову техники был плотно нашпигован разного рода электроникой, включая и компьютер-секьюрити с приставкой, контролирующей доступ в сейф и все входы в кабинет.
Богдан Бонифатьевич, всё ещё пребывая в роли возмечтавшего полковника, несколько даже подождал, пока Агапий Агафонович поудобнее усядется в своём кресле, и только потом продолжил:
– Вступив в новое тысячелетие, мы совершенно не готовы к предстоящим вызовам времени. Мы готовились ко всевозможным катаклизмам и даже к гибели Земли в результате войн, развязанных людьми, и как-то упустили из виду, что гибель Земли может наступить извне, из космоса. Голливудские комиксы – не в счёт.
Богдан Бонифатьевич прохаживался от стола к окну и обратно, заложив пальцы рук в нагрудные карманчики жилета. Весь его вид говорил о полном физическом раскрепощении и погружении в излагаемую мысль.
– Однако и путём визуального наблюдения за носителем индиго можно многого добиться. Разумеется, инновационное наблюдение более перспективно. Я бы назвал всё это – « Проект индиго », или, по-шахматистски, « Рокировка ».
Он демонстративно остановился напротив Агапия Агафоновича и, сложив руки на животике, как бы с укоризной, но всё же выразил надежду, что приёмы СОИС, включающие методы поголовной слежки друг за другом, отработанные веками, непременно дадут положительный результат.
В укоризне чувствовалось не столько осуждение приёмов СОИС, сколько овладевшая Богданом Бонифатьевичем раскованность, так сказать свобода воли. Впрочем, это вполне устраивало полковника.
– Какое изменение личности вы имеете в виду – внутреннее или внешнее? – спросил он, тоже уже ни о чем не заботясь, а полностью поглощённый сутью обсуждаемого предмета.
Предмета интересного вообще, а для службы СОИС, занимающейся сбором информации не всегда в дозволенных рамках, ещё и архиважного в частности.
– Я убеждён, что изменения должны быть как внутреннего свойства, так и внешнего.
Богдан Бонифатьевич неспешно направился к окну, посверкивая сзади обширной лысиной. Неторопливый, он словно читал лекцию, по ходу которой не возбранялось задавать вопросы. И полковник поинтересовался:
– Что конкретно имеется в виду?
– Под внутренними свойствами надо подразумевать изменение силы и напряжения экстрасенсорной энергии. Её биополя, возможно, вступающего или переливающегося в иные поля и конгломераты полей, называемые здесь, в видимом мире, городами и другими разного рода людскими поселениями. К сожалению, мы ничего не знаем об этой энергии , кроме цвета ауры её носителя.
Что касается изменений внешних – они должны проявляться во внешней структуре пространства, в изменении окружающей обстановки. И, несомненно, изменять форму человека индиго , возможно, красоту его лица, тела. Изменять свечение кожи, насыщать или обесцвечивать цвет волос, глаз, губ.
