Похоронив старого друга (тело его было доставлено в Урбоград), Юрлов поначалу начал было пить, чтобы заглушить боль и черную меланхолию. К ней он и до трагедии был склонен, ибо тонко чувствовал всю ложь и несправедливость жизни под игом верховника Медвежутина. Знакомство с Артемом Зерновым в арт-салоне "Кентавр" стало, однако, переломным в жизни художника. Под влиянием Артема, Юрлов бросил пить, ибо наконец нашел выход из жизненного тупика. Он решил примкнуть к подполью, чтобы способствовать уничтожению церковников и фашистов. Привлечение художника к революционной работе было делом недолгого времени. Однако, как и парикмахер Белкин, сам Юрлов был неспособен к насилию. Он не мог видеть воочию чужих страданий, даже если страдали законченные негодяи, чьи муки художник считал вполне заслуженными. Рассудок говорил одно, чувство — совсем иное.
Возмущаясь режимом, художник не стеснялся в выражениях. Но груб Юрлов бывал лишь на словах, внутренне же — миролюбив. Рэд учел эту черту его характера. Он поставил Юрлову мирную задачу: еженедельно, каждую средовицу, отправляться в городской парк — писать пейзажи на пленэре; утром спуститься по заброшенной лестнице к реке, в лесополосу; подойдя к опоре ЛЭП, взять литературу из рюкзака, с места закладки. Спрятать сверток в этюдник. Оставить рядом сигнал успешной выемки — пачку из-под сигарет "Флора". Подняться вверх, незаметно вынуть сверток из этюдника и положить между рамой и холстом одной из картин. Затем Юрлов продолжит писать пейзаж, а картину с литературой "купит" у него в 11–00 студент училища искусств Скороходов.
Этот молодой приятель Юрлова, также сочувствующий подполью, взялся быть распространителем подпольной прессы. Всей городской богеме было известно, что наряду с учебой Скороходов подбирал картины по поручению городских галерей и музеев. Он был сведущ в живописи: несмотря на молодость, считался признанным экспертом. Принеся картину домой, Скороходов должен был вынуть литературу из-под рамы, а затем распространить по городу.
Однако об этой миссии Скороходова заговорщик не осведомил Юрлова. Каждый знал только свой участок работы. Рэд соблюдал главный принцип — адресность. Он сказал художнику, что за передачей картины будут наблюдать подпольщики. Поэтому в случае опасности Юрлов должен перед приходом в парк одеть на шею красный шарф или платок — его сигнал поймут. Был обговорен и пароль, по которому Юрлов должен узнать связника — в случае, если режим работы изменится или Юрлов раздумает помогать повстанцам.
— Как я могу раздумать?! — возмущенно вскричал Альберт Юрлов — После гибели друга я в самих словах "бог" и "религия" вижу тьму, мрак, цепи и кнут![17] Кто же отразит натиск этих мракобесов, кто встанет железной стеной на их пути, как не вы, мужественные повстанцы? А я буду чувствовать себя последней сволочью, если вам не помогу… Тем более, насилия от меня вы не требуете… Помочь вам — мой долг перед погибшим!
— Я понимаю ваши чувства. Но все же помните, что наша организация добровольна — устало повторил Рэд, в который уже раз — А кроме того, обязан предупредить и о том, что помощь подполью уголовно наказуема.
— Да пусть они меня хоть распнут, хоть на костре инквизиции сожгут! — воскликнул Юрлов, потрясая кулаком — Я им не раб божий, я свободный человек и художник! Лучше умереть, чем пойти на самоубийство разума, к которому ведут церковники, фашисты и их покровитель — верховник Медвежутин! Чтоб он сдох!
— Разделаю ваши пожелания — подчеркнуто спокойно ответил Рэд — Только не стоит так волноваться… Меньше слов, и больше дела!
— О да, конечно! Я увидел свет в конце тоннеля, теперь моя жизнь осмыслена — уже смирнее, но все еще взволнованно ответил художник — Борьбе с этими тварями я посвящу остаток жизни! Спасибо вам, мне есть ради чего жить в беспросветной тьме этой подлой эпохи, чтоб ей пусто было…
— Не отчаивайтесь. Вскоре эта эпоха может смениться иной, куда более вдохновляющей. Жму руку, дружище! Удачи вам!
Художник Юрлов ушел.
Ставки растут (Доброумов, Тулинцев)Подполковник Доброумов был не только ученым. Курируя секретный институт, Никита часто выступал в роли администратора и своеобразного сыщика-кадровика. Он имел право вести розыск. Не уголовный, кончено. Речь шла о поиске научных кадров, необходимых для решения конкретных задач. В их числе был и проект "Нанотех-Анпасс" — подбор пароля к компьютерной сети, управлявшей миниатюрными машинами неизвестного назначения. Изобретателем этой сети был Алексеей Левшов, давно погибший.
"Проблему надо решить. И как можно скорее! "— подумал Доброумов — "Кинуть на нее все силы. Ибо ставки в этой игре неизмеримо выросли ".
Такой вывод Никита сделал из вчерашнего разговора с доктором Борисом Тулинцевым, известным специалистом по бионике. Тулинцев начинал научную карьеру в одной лаборатории с Алексеем Левшовым. Доброумов познакомился с Тулинцевым пять лет назад. Вообще-то, подполковник собрал уйму сведений о сотрудниках и знакомых погибшего изобретателя, но все они замыкались, когда он пытался выяснить специфику его лаборатории. Этот заговор молчания Доброумов сначала объяснял тем, что каждый из ученых давал в свое время подписку о неразглашении государственной тайны. На это наслаивалась и застарелая неприязнь интеллигенции к РСБ. Тулинцев был приятным исключением. Пять лет потратил Никита на то, чтобы завоевать симпатии ученого, сделаться его другом. И вот наконец, вчера состоялся решающий разговор. Выяснилось, что загадочная сеть важна не только в деле обороны страны, но и способна осуществить переворот в судьбах планеты. Если верить словам Тулинцева. А не верить им у Доброумова не было оснований.
Сидя на скамейке в тихом сквере, подполковник слушал диктофонную запись вчерашней беседы с доктором Тулинцевым. Они встретились вечером в ресторане. Сначала, как водится, говорили от пустяках. Роскошно поужинали, крепко выпили. Наконец, у Тулинцева развязался язык. Доброумов нажал несколько раз кнопку перемотки. Наконец, он услышал в наушниках первую содержательную реплику Бориса: "Вы там, в своем НИИ пытаетесь…". С этого момента он слушал напряженно, боясь проронить хоть слово:
"— …Вы там, в своем НИИ пытаетесь, пытаетесь получить доступ к сети.
— Да. Она управляет машинами.
— Никита, а как ты себе представляешь эти машины? Каковы, по-твоему, их размеры?
— Ну, я думаю, эти машины очень малы. Я исхожу из названия проекта: "Нанотех-Анпасс". Приставка "нано-"означает "одна миллиардная доля". Может быть даже, эти машины размером с бактерию…
