Всхлипнув, я опустила таблетку обратно в пакет. Я готова была раздавить ее каблуком, но боялась потом передумать. Поэтому я сложила пакетик в маленький пластиковый квадрат и сунула поглубже в задний карман джинсов. Я не буду ее принимать, но и не уничтожу. По крайней мере, пока.
Сердце готово было разорваться – ведь я отказывалась от себя. Но прежней мне уже не стать. Люди, которых я знала, изменились. Некоторые теперь как я, другие умерли. Такое возвращение принесет лишь новые страдания.
Мне не хватало Релма, и я рада, что не узнаю, чего он боится. Так он навсегда останется моим героем и другом, и в этом нет ничего плохого.
Это единственно возможный выбор.
Я выпрямилась и посмотрела на аллею, где в машине сидел Джеймс, который любит меня до безумия. Любит меня такой, какая я сейчас.
Мы подберем Лейси и Кевина, скроемся и начнем жизнь заново, забыв наши семьи и прежнюю жизнь. Главное, Программа до нас не дотянется.
Идя к машине с таблеткой, надежно упрятанной в карман, я подумала, что Релм ошибается. Джеймс не просто возмутитель спокойствия, готовый бороться в одиночку; у него найдется немало единомышленников.
И с этой мыслью я начала жизнь заново, зная, что порой единственная реальность – это настоящее.
Две недели спустя
Перед комнатой досуга девушка остановилась. Тело гудело от недавней инъекции лекарства, и она с опаской посматривала на хендлера у двери. В корпусе Роузбург много пациентов, из комнаты слышались громкие голоса. С трудом справившись с собой, девушка повернулась к медсестре:
– Я хочу побыть в своей палате.
Медсестра Келл сочувственно улыбнулась и отвела прядь розовых волос с плеча девушки.
– Элисон, а ты не хочешь с кем-нибудь подружиться? Это очень полезно для выздоровления.
Элли фыркнула.
– Для выздоровления мне полезнее всего вернуться домой!
Она говорила громко; некоторые пациенты и хендлеры обернулись. За карточным столом Элли заметила парня, державшего во рту хлебную палочку, будто сигару.
– Уильям, – сказала медсестра Келл. – Мне не помешает помощь. – Она говорила резко и коротко, и Элли, заметив, что медсестра обращается к хендлеру, попятилась.
– Нет, – быстро сказала она. – Извините. Я…
– А вот и ты, красотка, – сказал кто-то. Элли обернулась. Парень за столом вынул хлебную палочку изо рта и ловко подхватил Элли под руку. – Мы же договорились сыграть в карты! – Он уставился на девушку, ожидая, что она подыграет. Элли оглянулась на медсестру Келл. Парень кашлянул и яростно взглянул на хендлера, отчего Уильям попятился, выставив перед собой ладони почти извиняющимся жестом.
– Да-да, – закивала Элли, вцепившись в руку, державшую ее под локоть. – Извини, я задержалась.
– Ничего, – широко улыбнулся парень. – За тобой будет должок.
Он мило кивнул медсестре, ответившей выразительным взглядом, будто уже вывел ее из терпения своими фортелями, и повел Элли к карточному столу, где уже сидели два игрока.
– Э-э, ну сколько можно! – Один из парней ударил ладонью по столу. – Вечно ты тащишь в игру девчонок, Релм!
– Знаю, знаю, – отозвался тот. – Но ты хоть глянь, какую красивую я привел на этот раз. – Подмигнув Элли, он отодвинул для нее стул. Девушка присела с бьющимся сердцем, смертельно боясь, что ее снова изолируют в палате. Ей хотелось домой, но отсюда не вырвешься. Однако этот Релм явно в теме. Можно сказать, полезное знакомство.
Элли разглядывала обесцвеченные волосы, от которых кожа казалась еще бледнее, темно-карие и очень добрые глаза. Про себя она отметила, что Релм красив, хотя в этих стенах бесполезно думать об этом. На шее у него неровный розовый шрам, уже заживший, но еще заметный. Элли вдруг стало жаль Релма.
– Во что играете? – тихо спросила она.
– В «жулика», – ответил Релм. – Умеешь?
– Нет, – покачала головой Элли.
– Хм, – Релм оглядел игроков. – Тогда, может, в «короля и нищего»?
Элли улыбнулась, вспомнив, как прошлым летом учила играть в «короля и нищего» сестренку своей подруги. А осенью подруга покончила с собой.
– Да, – сказала она, опустив голову. – В это я хорошо играю.
– Релм! – послышался резкий голос, и Элли, вздрогнув, подняла взгляд. К карточному столу нетвердой походкой шла девушка с апельсиновыми волосами. Элли ужаснулась, представив, сколько седативов ей вкололи.
– Привет, Тэбби, – пробормотал Релм.
– Ты же говорил, что мне можно в игру! – сердито сказала девица и указала на Элли: – Почему она здесь оказалась?
– Извини! – Релм тронул Табиту за руку. – Мест больше нет, но в следующий раз – обязательно.
Элли начала вставать – ей было неловко перед девушкой, которой требовалось отвлечься явно больше, чем ей самой, – но Релм ее остановил:
– Сиди.
Встретившись с его твердым взглядом, Элли опустилась на стул.
Когда рыжеволосая ушла, Элли закусила губу. Ей было совестно.
– Все нормально, – сказал Релм, будто читая ее мысли. – Тэбби вечно просится в игру, но мы ее не берем. Мстить она не будет, не беспокойся. Завтра как ни в чем не бывало снова придет проситься. – Он понизил голос: – От «Быстрой смерти» у Тэбби произошли нарушения кратковременной памяти.
– Ой! – Элли неловко двинулась на стуле. Релм тасовал карты. Он представил ей Шепа и Дерека, сказав, что они пробыли здесь две недели и выпишутся через месяц. И сам Релм тоже. Они общались как старые друзья, будто играли друг с другом много месяцев.
За окном бушевал настоящий ураган – стекла, заливаемые дождем, дрожали от ветра. Привычный мир словно смывало потопом. Это чувство было Элли не в новинку. Взять хоть сегодняшний день. Доктор Уоррен сказала, что с ней, Элли, трудно и если она и дальше откажется сотрудничать, будут приняты меры. Но сейчас, глядя, как трое парней спокойно играют в карты, Элли впервые подумала, что, может, ей и удастся выдержать пребывание в Программе.
– Твой ход, Слоун, – сказал Релм, сунув в рот новую хлебную палочку.
– Элли, – поправила девушка, глянув на него. – Меня зовут Элисон.
Лицо Релма на миг исказилось болезненной гримасой, но тут же он с улыбкой взглянул на Элли.
– Извини, коктейль из лекарств сегодня по мозгам дает, – сказал он. – Ходи, Элисон.
Элли кивнула и выложила карту, обратив внимание, что Дерек и Шеп смотрят на Релма. Шеп одними губами сказал: «Заткнись», но Релм не ответил. Он смотрел в окно на разыгравшуюся грозу, и на его губах играла легкая улыбка.
Когда партия закончилась, Элли уже казалось, что напряжение за столом ей померещилось: парни смеялись, называя друг друга нищим или отбросом. Все довольны, как в сказке. Или это действие таблетки, которую Элли дала медсестра Келл?
