Судя по лёгкому покачиванию и головокружению, звездолёт начал торможение. Ланц занял своё рабочее место.
– Макар, ты передал приказ Бенно?
– Да, командир, – сухо ответил компьютер.
– Что с косморазведчиком, он возвращается?
– Нет, командир. Космический разведчик ещё больше ускорился по курсу звездолёта. Включаю громкую связь с Онри.
В динамиках послышался равномерный гул двигателей космического разведчика.
– Онри, вы меня слышите? Срочно возвращайтесь! – Крис вложил в свои слова максимум твёрдости. – Срочно возвращайтесь!
– Командир, вижу ледяной панцирь. Очень крупные глыбы. Просвета нужного размера нет. Чистая полынья достаточно далеко. – Голос Онри выдал нотки азарта, желания активных действий и самостоятельных решений.
– Онри, успокойтесь. Звездолёт уже в режиме торможения. Не предпринимайте ничего. Переведите космический разведчик в режим торможения и ожидайте встречи с нами. Это приказ! – Ланц говорил спокойно, но твёрдо. – Не предпринимайте ничего. Начинайте торможение и ожидайте звездолёт. Бенно, это приказ!
Командир звездолёта пробежал рукой по тумблерам и клавишам. Загорелся ещё один экран.
– Макар, телескоп направить на космический разведчик, увеличение максимальное. Дублируй мой приказ на возвращение. – Крис ощутил приближение чего-то непредсказуемого, почти, неотвратимого. – Макар, ты дублируешь мой приказ?! – почти выкрикнул Ланц.
– Да, командир. Ответа нет. Вероятно, связь на космическом разведчике отключена.
– Ты можешь разблокировать связь с Бенно? – выкрикнул Крис, ожидая худшего.
– Уже разблокировал. Бенно на связи. – Знакомый гул в динамике подтвердил слова Макара.
В это самое мгновение на экране появилось чёткое изображение космического разведчика, которое привлекло внимание Ланца. Командир звездолёта, заворожённый увиденным, потянулся за микрофоном, чтобы начать сеанс связи с Бенно, но его планам не суждено было сбыться.
Из диска космического разведчика ударили лазерные пушки. Четыре мощных луча устремились в темноту космоса, опережая космический корабль. То, что произошло дальше, ошеломило. Прямо, по курсу разведчика вспыхнула огненная вспышка, отразившаяся множеством аналогичных зеркальных бликов, сверкнувших в ледяных зеркалах бесчисленных глыб.
Четыре мощных лазерных луча, вызвавших всё это огненное великолепие, отразились от своей ледяной цели и одновременно устремились в сторону диска космического разведчика. Он вспыхнул на долю секунды, после чего продолжил свой стремительный полёт к плотному рою кометных ядер.
Крис, оцепеневший от увиденного, забыл о микрофоне, который застыл в его крепко сжатом кулаке. Ланц ожидал неизбежного. Космический разведчик ударил в первую из ледяных глыб, что попалась на его пути. Диск корабля закрутился от страшного удара и, в бешеном вращении, врезался в скопление других кометных ядер.
Вспыхнула яркая вспышка термоядерного взрыва, разбросавшая кометные ядра, как бильярдные шары во время разбоя пирамиды. Спустя секунды, по курсу звездолёта открылось привычное звёздное небо, в котором ничто не напоминало об облаке Оорта. Более крупные кометные ядра были отброшены на внушительное расстояние, тогда как мелкие испарились в термоядерной топке взрыва.
Что произошло дальше, Крис Ланц не мог бы вспомнить, даже, под гипнозом. Оказалось, сразу после гибели космического разведчика, он отдал Макару команду на разгон звездолёта до крейсерской скорости, строго по курсу, после чего, потерял сознание.
Он понял, что лежит на спине, голова повернута вправо, глаза закрыты. Попробовал шевельнуть левой рукой – она послушалась и приподнялась. Нежная рука осторожно коснулась его ладони, словно, успокаивая.
– Дженни, – тихо прошептал Крис, открыв глаза.
Сознание вернулось в полной мере. Ланц понял, что лежит в медицинском блоке, а рядом с ним сидит Дженни. Единственное, что оставалось для него тайной, как он попал сюда. Впрочем, для ответа на этот вопрос достаточно было повернуть голову влево и спросить у Дженни, что с ним случилось.
– Беата? Почему ты здесь? – Ланц ожидал увидеть Дженни и не смог сдержать охвативших его эмоций.
– Мне уйти или можно остаться? – тихо поинтересовалась Беата, отвернувшись в сторону, чтобы Крис не мог разглядеть её пылающие щеки.
– Простите, Беата, я немного не в себе, точнее, останьтесь, мне нужна ваша помощь. Понимаешь, я не всё помню, что со мной было. – Крис не заметил, как перешёл с девушкой на «ты». – Беата, как я попал сюда, что случилось?
Из рассказа Беаты Крис смог восстановить недостающие факты пропущенной им части собственной жизни.
После того, как он потерял сознание, увидев гибель Онри Бенно, неудачно атаковавшего и протаранившего облако Оорта, Макар, выполнив приказ Ланца относительно дальнейшего движения звездолёта, объявил общий подъём, включив сирену экстренной эвакуации. Вбежавшие в пилотский зал обнаружили Криса, лежащим на полу.
Щербаков и Грэм осторожно подняли друга и уложили на стулья, из которых девушки соорудили лежак. Макар сухо, без лишних подробностей сообщил о гибели Онри на космическом разведчике, что стало причиной обморока командира звездолёта.
– Тоже мне, кисельная барышня, – возмутилась Дженни и покинула пилотский зал, потеряв интерес к происходящему.
Беата, сидевшая возле Криса, аккуратно утирала ему лоб и виски мокрым платком. Услышав резкие слова Дженни, она повернула голову в её сторону и увидела Шона, который с восхищением смотрел на Феррис.
Берк не знал, что Беата наблюдает за ним, поэтому не скрывал охватившего его чувства восторга от этой удивительной, сильной женщины, способной быть выше обстоятельств, способной перешагнуть через человеческую слабость, которая сломала его собственную жизнь, когда он не смог преодолеть силу, сломившего его горя.
Беата сделала вид, что не заметила происходящего с Берком, предоставив его собственной судьбе и свободному выбору. В этот момент её больше волновал Крис, лежащий без сознания на стульях, бледный и такой хрупкий, словно ангел, павший с небес после яростной схватки с демонами.
Когда Беата попыталась найти Шона, вновь, его не оказалось в пилотском зале, как Дженни. Странно, но это обстоятельство внесло в её душу долгожданные покой и свободу, которые она пыталась обрести раньше, но не могла перешагнуть через своё собственное безволие, толкнувшее её принять дружбу Шона, которая тяготила и ломала её. Беата не могла смириться с мыслью, что ей отвели в жизни скромную, пассивную роль душевной сиделки, возле семейной трагедии Шона.
