— …
Гранци резко всадил ему кулак в живот. Штрафник ойкнул, согнулся пополам.
— Пошел нахрен отсюда!
Бывший капитан третьего ранга очень быстро скрылся из виду. Сидевший рядом с Кеноби второй штрафник что-то хмыкнул себе под нос и привстал.
— Да сиди ты, сиди, — сказал ему старший лейтенант. — Развелось идиотов… Так. Я пойду, что-то я не выспался вчера. Сержант, ты вон его, — Гранци указал на штрафника, — проводишь в укрытие. И вообще, смотрите, чтоб порядок был. А то еще кто-нибудь из командиров нагрянет под утро… Вон пусть мой заместитель отвечает, он у нас самый трезвый!
Старший лейтенант заржал над удачной по его мнению шуткой и ушел прочь.
Кеноби тоже рассмеялся.
Он вдруг вспомнил свое первое появление на «Виктории». Гранци — теперь рыцарь вспомнил, что это точно был Гранци — сидел тогда рядом с Анакином. Забавно: сейчас они с бывшим учеником поменялись местами.
Если миссия это позволяла, он никогда не упускал возможности понаблюдать за людьми. Более того, подобную практику созерцательства он считал одновременно бонусом и обязанностью жизни джедая.
Особенно, когда люди настолько отличаются от тебя.
Глупость, подумал Кеноби. Мы такие же солдаты, как они. Раз Орден ввязался в эту войну, мы именно что стали солдатами. И чем больше мы будем воевать, тем ближе мы станем к ним. Это хорошо для них. Да, для них это помощь. А для нас? Останемся ли мы теми, кем были, после того, когда закончим войну? Когда победим. Какими мы будем? Мы меняемся, мы больше изменились за последние пять лет, чем за все пятьсот до этого.
Орден будет другим?
Мы победим. Обязательно победим.
Странно звучит: джедаи-победители. Победители-джедаи. Подразумевает, что враг разбит полностью. Но враг — часть нас самих, часть нашей Республики. Часть живой Силы, если уж на то пошло. Убивая врага, мы убиваем часть самих себя. И чем больше врагов мы убъем, тем слабее мы станем. Тем меньше, скучнее и неинтереснее станет наша Галактика, тем больше в ней навсегда исчезнет красок.
А людям обычно кажется наоборот… И Анакину — тоже.
Он таким не был раньше. Или я обманывал себя, и он всегда именно таким и был? А я на что-то надеялся. Что он станет джедаем? Или что я увижу в нем — выросшем — второго Квай-Гона?
Да, я надеялся…
А Орден хотел видеть его вторым Кеноби.
Это был замкнутый круг, и я не мог его разомкнуть. Никто не мог, кроме самого Анакина…
… а он просто сбежал…
Начинало светать.
Штрафник и сержант, вытряхнув последние капли спирта из стаканчиков, ушли прикорнуть на пару часов. Кеноби снова устроился на траве, и теперь, кажется, никто не мешал ему полностью уйти в себя.
— Извините, сэр.
Опять этот бывший наемник.
Странно, подумал Кеноби. Дали сигнал отбоя. По правилам, я должен с полпинка послать его обратно. А и ладно, это же всего лишь учения. Тогда надо спросить.
— Что такое?
— Я только отлить, и сразу назад.
— Давай.
И через пару минут, снова:
— Разрешите обратиться, сэр?
— Разрешаю.
— Вы и есть тот самый джедай, которого прислали на корабль?
Кеноби улыбнулся.
Сомнения рядового можно было рассеять одним крепким ударом по почкам, дополнив это словами «какой я те нахрен джедай…».
Это был не самый интересный вариант.
Он действительно пришел понаблюдать. Не как посланник из столицы. Не как эмиссар Ордена. Как оперативник: посмотреть, каких людей можно использовать в особых заданиях.
Нет, не так. По правде, не так. Посмотреть…
… посмотреть, среди кого вырос его бывший ученик…
… понять…
… кем он стал?
… кем он станет?
Рыцарь пришел сюда не играть в вояку.
— А на мне это написано?
— Большими буквами, — штрафник развел руки в стороны, — вооот такими.
— Я, прежде всего, заместитель вашего взводного.
— В том и дело. Никогда не видел командира, который бы выражался…
— Без «выражений»?
— Да.
— Я считаю слабостью самоутверждаться за счет подчиненных мне людей.
Штрафник некоторое время переваривал фразу.
— И при том, на вас погоны лейтехи, — не унимался он. — То есть вы офицер. Если б Дикси кого-то из офицеров назвал на «ты» — заработал бы в рыло, не вопрос. Гранци — другое дело. А Дикси всего лишь сержант.
— Для меня это мелочи.
— Да. Для вас. Потому что все это ничуть не оскорбляет вашего звания «рыцарь-джедай».
Какие они тут все языкастые, подумал Кеноби. Начиная с командира корабля и кончая этим штрафником.
— Рыцарь-джедай — не звание, — объяснил он. Спокойно и снисходительно.
— Вы вне званий?
— Именно.
— Тогда зачем запаковываться в форму?
— Мне нужно составить впечатление о людях, с которыми придется работать.
— А людям — не нужно составить впечатление о вас?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, полезно знать, что умеет боец рядом.
— У вас будут возможности, чтобы оценить мои боевые навыки, — веско ответил Кеноби. Словами и взглядом.
Бывший наемник вдруг посерьезнел. Или протрезвел. Или и то, и другое сразу.
Ушел.
Джедай почувствовал, что ему хочется не медитировать, а спать. Он прислонился к дереву, закрыл глаза…
Через час его разбудили часовой и офицер лет тридцати в безукоризненно отутюженной форме.
— Сэр, вас просят явиться в наблюдательный пункт, — сказал адъютант командира корабля.
Таким тоном обычно приглашают на приемы, подумал рыцарь.
До наблюдательного пункта за полчаса добрались на спидере. Строение представляло собой наспех сооруженное укрытие из металлопластика. У стены приютился переносной щитовой генератор.
Все у них должно быть «по-настоящему», подумал Кеноби. Укрытие такое, что дунешь и развалится, зато генератор при деле. И действительно, лазером не пробьешь.
Внутри его ждали двое людей. Баумгарден, и, как ни странно, Анакин собственной персоной.
— Капитан Скайуокер согласился быть наблюдателем на наземных учениях, — объяснил Баумгарден.
— Я надеюсь, вы провели время с пользой и интересом, рыцарь? — спросил Анакин.
Кеноби вежливо склонил голову. Хороший актер всегда отыгрывает свою роль до конца, даже когда находит мало смысла в самом спектакле.
— Да. Благодарю вас, капитан.
В этот момент внутрь некстати заглянул помощник Баумгардена, и тому пришлось покинуть помещение.
Взглядом о взгляд.
— Я вам здесь нужен?
— Баумгарден хотел спросить твое мнение об организации учений.
Рыцарь понимающе кивнул.
О том, что полковник — прагматик еще почище Анакина, джедай сделал вывод еще давно, побывав на совещаниях. Недавно получивший полковничьи погоны Баумгарден уже сейчас примерялся к генеральским, и знал, что для этого не помешают связи в нужных кругах столицы. Вычислив эти вполне человеческие слабости, найти с ним общий язык рыцарю было не так уж трудно.
