4
Корсак стоял на площадке между лестничными пролетами и курил электронную сигарету, задумчиво поглядывая в окно. Погруженный в свои размышления, он не услышал, как дверь у него за спиной тихо открылась и к нему подошла девушка и встала рядом.
– Глеб!
Корсак вздрогнул и посмотрел на Лизу.
– Простите, я забыла ваше отчество…
– Обойдемся без отчеств.
– Я хотела…
– Отличная штука эта электронная сигарета. – Глеб затянулся и выпустил бледно-голубое облачко. – Можно регулировать потребление никотина. А вместо дыма идет обычный безвредный пар. Хотите попробовать?
– Нет, – сказала она. – Вы правда его вспомнили?
– Андрея Темченко?
– Да.
– Конечно. Разве я похож на сумасшедшего фантазера, придумывающего себе друзей детства?
– А разве нет? – услышал он знакомый голос.
Глеб покосился на худощавую фигуру в сером плаще, стоящую у стены. Всклокоченные темные волосы, горбинка на носу, ироничные карие глаза. В насмешливо искривленных губах дымится сигарета. Не электронная – настоящая.
«Я тебя не слушаю, – мысленно сказал Глеб своему двойнику. – Пошел прочь!»
– Прости, я не расслышал, – глумливо проговорил тот. – Думай, пожалуйста, погромче. А лучше – скажи это вслух.
«Хочешь, чтобы меня приняли за сумасшедшего?»
– А ты все еще думаешь, что ты нормальный?
Глеб побледнел, но сохранил невозмутимое выражение лица и, глубоко затянувшись, выпустил облачко пара в лицо своему двойнику.
– Простите, вам плохо? – тревожно спросила Лиза, заметив его бледность.
Глеб тряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение.
– Нет… – пробормотал он. И повысил голос: – Я в норме. Так о чем вы хотели рассказать?
– Я… хотела… – Она снова сбилась. – Я хотела поговорить об Андрее Темченко. Видите ли, во сне он часто стонет и бредит.
– Его можно понять, – сказал Глеб.
– Во сне он бредит, – повторила медсестра. – И все время бормочет: «Я за тобой вернусь, я за тобой вернусь». А однажды даже крикнул: «Я уже здесь!» И голос у него при этом был какой-то… странный.
– Странный?
– Да. Как будто чужой.
– В этом нет ничего необычного. Многие люди разговаривают во сне, и голоса их при этом всегда звучат странно.
Лиза вздохнула.
– Да, я знаю. Но все же… Когда он это кричал, все его показатели зашкаливали. Пульс, давление, частота дыхания… Он переживал во сне настоящий ужас.
Внезапно Лиза подалась вперед, положила Глебу ладонь на предплечье и крепко сжала его.
– Прошу вас, помогите ему! – взволнованно сказала она, глядя в глаза Корсаку. – Помогите!
Двойник, стоявший в углу с сигаретой в руке, оскалил зубы в усмешке.
– Кажется, девочка всерьез запала на этого мумифицированного придурка.
– Перестань, – вслух сказал ему Глеб.
– Что? – встревожилась Лиза.
– Ничего, – ответил Глеб.
Он постарался не смотреть на двойника. Электронная сигарета в его пальцах слегка подрагивала, и двойник заметил это.
– Слушай, хватит сосать этот никотиновый суррогат! – продолжил потешаться тот. – Что может быть лучше настоящего табака!
Двойник жадно затянулся своей сигаретой и выпустил густой клубок дыма. Глеб жадно вдохнул этот дым, но не почувствовал запаха.
– Так вы поможете Андрею? – спросила Лиза, ловя глазами взгляд Глеба.
– Возможно, – ответил тот. – А сейчас вам лучше уйти. Мне надо все обдумать.
– Да, конечно. Извините. Если что – звоните мне на мобильный, я записала для вас номер.
Она сунула ему в руку желтый листок бумаги.
– До свидания, Глеб Олегович!
– Угу. До скорого.
Медсестра ушла, оставив его наедине с призрачным двойником.
– Ты разучился общаться с девушками, – с упреком сказал тот. – В былые годы ты ни за что не упустил бы такую…
Глеб достал из кармана пластиковый флакончик с таблетками.
– А вот это зря, – сказал двойник.
Корсак вытряхнул на ладонь пару пилюль и забросил их в рот. Достал из другого кармана маленькую бутылочку с минеральной водой.
– Эй, ты что, это была шутка! – насмешливо запротестовал двойник. – Ну, перестань, брат, не будь занудой.
– Я тебе не брат, – отчеканил Глеб и запил препарат водой.
Двойник вздохнул:
– Вот так всегда. Только-только разговорились.
– Убирайся к черту, – отчеканил Корсак и закрыл глаза.
– Еще увидимся! – услышал он несуществующий голос.
Десять минут спустя Глеб Корсак постучал в дверь кабинета доктора Чурсина.
– Да-да! – отозвались оттуда.
Глеб приоткрыл дверь.
– Доктор, найдете для меня несколько минут?
– Да, разумеется! Входите!
Чурсин сделал широкий жест рукой и указал на кресло перед столом. Подождал, пока Глеб пройдет и усядется, после чего доброжелательно поинтересовался:
– Как прошла встреча?
– Нормально. Ваш пациент вспомнил, что когда-то мы с ним были одноклассниками.
Стеклышки очков доктора блеснули, когда он поправил сползающую дужку пальцем.
– Не слишком ли много холода в вашем голосе, когда вы говорите о своем школьном прошлом? – с улыбкой сказал он.
Глеб не нашелся, что на это ответить.
– В любом случае, я рад, что вы пришли, – продолжил Чурсин. – Надеюсь, общение с вами поможет ему поскорее все вспомнить.
– Да, возможно. – Глеб с интересом посмотрел на умное худое лицо врача. – Вам не интересно, о чем мы говорили?
– Медсестра Лиза только что была у меня и пересказала вашу беседу.
– И как вы относитесь к его просьбе?
– Насчет того, чтобы вы съездили на место аварии?
– Да.
Доктор Чурсин пожал плечами.
– Даже не знаю. Ну, а вы? Что вы намерены делать?
– Ничего, – сказал Глеб.
– Совсем ничего?
– Совсем.
Евгений Борисович вздохнул.
– Да… Наверное, вы правы. Вряд ли ваши блуждания по лесной чаще помогут моему пациенту.
– Это точно. Но что я скажу ему?
– Скажете, что съездили, но не нашли ничего интересного.
Глеб усмехнулся:
– Прописываете пациенту ложь?
– Врачи постоянно лгут своим больным, Глеб Олегович. Так же, как журналисты – своим читателям. Я ведь прав?
– Абсолютно.
Они посмотрели друг другу в глаза.
– Что с ним будет дальше? – спросил Глеб. – Ведь по сути он вернулся с того света. Как он это переживет?
Доктор опять поправил пальцем очки.
– Видите ли… Медикам известно о коме чрезвычайно мало. Впрочем, существуют некоторые закономерности. У пациентов, побывавших в коматозном состоянии, часто меняется характер. Порой они становятся агрессивными и склонными к насилию, в других случаях наоборот – пассивными, ко всему безразличными. Однако у подавляющего большинства пациентов наступает сильная депрессия.
