Но контакт был прерван, я почувствовала, как часто забилось мое сердце.
Как там говорил Михаил: "Сжечь"?
Во мне начала появляться сила, накапливающаяся в ладонях, поднимающаяся откуда-то изнутри. Горячие потоки огня буквально обжигали изнутри, вытягивая всю энергию до последней капли. Точно так же, как тогда на мессе… Чувство безумной легкости охватило меня, и я потеряла чувство реальности.
Виктор наотмашь махнул рукой — холодная волна коснулась меня, но толком не задела, проходя дальше. Сзади раздался короткий вскрик Алекса и жуткий грохот.
Я не могла отвернуться, уже сама неотрывно смотря на Виктора. Он тихо сказал всего одно слово: "Астарта". Я резко высвободила всю энергию.
Последнее, что я почувствовала, был жар огня…
— Десять, — внезапно раздался голос Артура. — Ты выходишь из транса. Ты возвращаешься в реальность, сохраняя чувство спокойствия. Ты открываешь глаза.
Я очнулась, удивленно моргнув. На душе было легко, страха не осталось.
— Он сказал "Астарта", — уверенно сказала я.
— Вот и твоя покровительница, — кивнул Артур, убирая маятник.
— Астарта, — повторила я.
Мне нужно было с ней поговорить и разорвать нашу связь. Мне не нужна сила демона… Я не о чем таком не просила.
Встав с холодной, заледеневшей земли, я отряхнула руки, осматривая начерченную пентаграмму. Вроде бы все правильно.
Дороги загорода ночью пустовали. Только ветер шелестел в кронах деревьев.
Еще раз осмотрев перекресток, я сделала глубокий вдох.
То, что мне советовал Артур, было полным нарушением всех правил, которые я только знала. Это было самоубийством чистой воды, противоречащим любой логике.
Но сатанист мне не лгал. Он не мог мне лгать, не мог желать смерти.
Мне нужно было поговорить с Астартой — демоницей похоти, наслаждения и королевой духов мертвых. Я должна была разорвать нашу связь.
Сдержав желание перекреститься, я ступила в центр пентаграммы и закрыла глаза. Сила внутри меня начала нарастать, я пробуждала огонь внутри себя. Язычки пламени струились по телу и вливались в кровь.
— Астарта. Я хочу поговорить с тобой.
Ничего не произошло. Я разочаровано открыла глаза и невольно дернулась. В миллиметре от меня стояла демоница, чарующе улыбаясь. Она была идеальна: четкие, абсолютно симметричные черты лица завораживали своей красотой, темные глаза манили, утягивая как будто в саму бездну. Черные волосы вились сотнями змей, извиваясь на внезапно возникшем ветру.
— Наконец-то решилась. И даже вступила в круг, — улыбнулась демоница, чуть отступая от меня. — Артур посоветовал? Ох, хороший мальчик с очень сильным, хоть и не очень умным покровителем.
— Мне не нужна твоя сила, — сглотнув ком в горле, тихо сказала я.
— Правда? — изогнула бровь демоница. — А мне кажется очень даже нужна. Ты так просила ее, ты так искренне звала.
— Не правда, — уверенно ответила я, хотя где-то в душе начали появляться сомнения.
— Да? Зачем же ты мне лжешь, маленькая моя ведьмочка. Ты ведь хочешь силу, ты ведь хочешь, чтоб с тобой считались. Ты не серенькая мышка, у тебя много амбиций, которые ты душишь в себе. Тобой играют, манипулируют, используют. А ведь ты просто хочешь помогать людям. Благородно. Считай, что я восхищена — это редкое качество. Поэтому я и решила помочь. Тебе просто не хватает немного сил. Ты ввязываешься в расследования, которые тебе не по зубам. Тебе везло, ты успевала спрятаться под крылышко своих покровителей, но если бы не я, то ты бы уже была мертва. Ты ходила по лезвию, сцарапывая кожу в кровь. Я помогла тебе изгнать Бальтазо, этого мелкого проказника. Если бы не я, то ты бы была мертва, как и твои друзья.
— Я не просила о помощи.
— Так я ничего и не требую. Просто помогаю, — улыбнулась Астара. — Подумай, с новыми силами ты сможешь принести больше пользы людям. Ты не будешь ограничена своей слабостью.
— А взамен душа? — спросила я.
— Ох, детка моя, где же ты таких баек-то начиталась, — закатила глаза демоница. — Зачем мне душа? Ты нужна мне живая.
— Зачем?
— Кроме того, что ты пытаешься помогать людям, а на это забавно смотреть, ты даешь мне силу. Я — тебе, а ты — мне. Это обмен. Ты невольно передаешь мне энергию вашей милой реальности. Да ничего она от этого не страдает, не волнуйся. А я всего лишь становлюсь сильнее в своем мире, тебе до этого не должно быть никакого дела…
— И зачем же тебе эта сила?
— Сила — это власть, Верочка. А я очень люблю власть, как и каждый из вас, ты тоже не исключение.
— Нет, мне не нужна твоя помощь, — упрямо замотала я головой, чувствуя подвох.
Он должен был быть.
— Так не пользуйся, я разве заставляю? — деланно удивилась Астара. — Ты ведь сама зовешь огонь, я-то здесь причем? Мне остается просто откликаться на твои просьбы.
— Но…
— Никаких "но", девочка моя. Извини, но мне нужно бежать, дела не ждут. Однако ты подумай, не спеши. И знай, что я всегда откликнусь на твою просьбу. Мы не такие монстры, как нас описывают. Ты бы поменьше слушала охранный комитет, там, конечно, забавные старички, но знают они очень мало.
Астара подмигнула мне на прощание и просто испарилась.
Я осталась одна в центре пентаграммы на проселочной дороге.
Начал моросить дождь.
На грани слышимости шумел дождь. Капли громко тарабанили по карнизу, отдаваясь гулом в голове. Сон начал медленно отступать.
Сладко зевнув, я перевернулась на другой бок и почувствовала что-то мокрое и немного вязкое под своей рукой. Передернувшись от неприятных ощущений, я сонно открыла глаза.
Вся рука была ярко-алая и влажная… Капли крови медленно стекали по коже.
Осознание яркой вспышкой пронеслось в сознании, заставляя меня подскочить и оглядеться. В панике я увидела, что нахожусь в темной, пустой комнате с цементными стенами, пол которой был полностью залит кровью.
Сердце бешено застучало в груди.
Сглотнув ком в горле, я увидела в углу нечто смутно напоминающее разорванное человеческое тело с вываленными наружу внутренностями. Мой желудок скрутил жуткий спазм, и меня вырвало прямо в лужу крови.
Ноги подкосились, и я упала на цемент. Меня рвало, выворачивая наизнанку. Все плыло перед глазами…
Из-за спины раздался какой-то шум.
С трудом совладав с собой, я в ужасе повернула голову.
В комнату вошел высокий мужчина, одетый в синие джинсы и белую рубашку. Его длинные русые волосы были растрепаны, а глаза горели нечеловеческим огнем.
