— Хозяева хорошие! — с болью в голосе произнес он.
— Это само собой, кто же спорит-то? — издевательски хохотнул Батек. — Вот только чего у тебя вид такой, словно ты причинным местом в мышеловку угодил?
Если раньше ему удавалось сбивать с толку доверчивого примитива, балансируя между сочувственно-доброжелательной интонацией и каверзностью задаваемых вопросов, то теперь, в его истинных намерениях было трудно ошибиться. До троглодита наконец-то дошло, что этот тощий тип просто-напросто издевается над ним. Свирепо рыкнув он исчез для того чтобы через мгновение вернуться со своей дубинкой-разрядником.
Лысая макушка Батька приняла в себя целый сноп фиолетовых искр. Видимо, не на шутку обиженный троглодит, решив отомстить своему обидчику, влепил ему заряд повышенной мощности. В затхлой, вонючей атмосфере грузового отсека явственно запахло паленой плотью.
— Эй, ты что творишь? — искренне возмутился Борис. — Ты же ему мозги зажаришь, придурок!
Приступ благородного негодования пылкого юноши был купирован самым жесточайшим образом, с той лишь разницей, что разряд пришелся в его оголенную шею. Что, впрочем, ничуть не сказалось на последствиях полученного им разряда загадочной, фиолетовой энергии.
С довольным видом оглядев два безжизненных тела, троглодит пренебрежительно бросил:
— Мясо!
После этого он убрался восвояси, вместе со своей чудо-дубинкой.
— Ну, что старый дурак, доболтался? — задал риторический вопрос в темноту Вадик.
По причине того, что Батек, которому был адресован вопрос, валялся в жестокой отключке, никто ему не ответил. Тяжело вздохнув, Вадик принялся рассматривать оборванный выцветший плакат, прилепленный к стене отсека, неизвестно кем и неизвестно для чего.
На нем были изображено с полдюжины яростно сцепившихся в клубок шримпов.
Вадик все не никак не мог решить для себя, что это такое — батальная сцена или же групповой секс? После непродолжительного раздумья он решил что, скорее всего, последнее. В пользу этого говорил тот факт, что все участники потасовки, были лишены своей обычной защитной брони.
Так, коротая время в судьбоносных, философских размышлениях, он не заметил, как уснул.
Вадик оказался прав, его с бойцами доставили прямиком на ферму шримпов. Там их заперли в каком-то большом, грязном стойле без окон и дверей, единственный выход из которого был надежно заблокирован массивной металлической дверью. Несколько прямоугольных светильников, расположенных под самым потолком, лили мутный, лиловый свет на пленников.
Судя по тому, что с них сняли веревки, стягивающие руки и ноги, тюремщики были уверены в том, что пленникам не удастся сбежать. Тем не менее, Батек сразу же предпринял инспекцию помещения, в котором они оказались.
— Сядь, не мельтеши! — попросил его Вадик. — Все равно, отсюда нет выхода.
— Во всей галактике, менты не додумались еще сварганить такую камеру, которая удержала бы Батька! — несколько самоуверенно заявил старый вор. — Ты же здесь чалился, во время своей первой ходки?
— Чего ты мелешь? — раздраженно проворчал Вадик. — Какая еще нафиг ходка?
— Ну, когда тебя тараканы повязали в первый раз, ты же здесь срок мотал? — Батек недоуменно уставился на спецназовца. — Забыл что ли уже, как сам рассказывал, что тебе дали пожизненный срок трудиться быком-осеменителем?
— Нет, не позабыл! — сердито проворчал Вадик. — Мы находимся на ферме шримпов, где они разводят людей. И, как им кажется, улучшают нашу породу. И отсюда, я имею в виду нашу камеру, можно выбраться только через дверь. Я в свое время проторчал пару недель точно в такой же комнатушке. И времени у меня, чтобы понять это было предостаточно. Так что можешь верить мне на слово, я знаю, что говорю.
— Не может быть, чтобы здесь совсем не было вентиляции, или каких других труб и люков! — сварливо пробурчал Батек, упорно не желавший отказываться от своей замечательной идеи. — Наверное, ты просто плохо искал. Но если устроить настоящий шмон, и перевернуть все вверх дном, то точно что-нибудь, да отыщется.
— Все верно и трубы и люки имеются, но только в них хрен пролезешь, уж больно они узкие, — безразлично пожал плечами Вадик, которому надоело спорить с неугомонным Батьком…
Внезапно дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возникли громоздкие силуэты шримповских троглодитов. Двое из них уверенно направились в сторону, сидящих вдоль стены, людей. Решительно схватив за руки одного из пленников, они рывком поставили его на ноги и потащили к выходу.
— Эй, придурки, а ну-ка оставьте его в покое! — возмущенно взревел Вадик и бросился на троглодитов.
То обстоятельство, что они были закованы в легкую броню, не спасло их от праведного гнева спецназовца. Прекрасно понимая, что кулаками тут делу не поможешь, а лишь покалечишь их о массивные, металлические пластины доспехов, Вадик принялся наносить хлесткие удары ногами сбоку, калеча нижние конечности примитивов. После того, как атакованные тяжело рухнули на переломанные колени, он ладонью, поочередно, стер с их гадких физиономий носы. Обиженно всхрюкнув, оба незадачливых конвоира безжизненными кулями повалились на пол.
После этого помещение моментально наводнила толпа троглодитов вооруженных шипастыми дубинками-разрядниками. Они словно только того и ждали, чтобы наброситься на пленников. Вадику, несмотря на все его мастерство бойца-рукопашника, не удалось продержаться более двадцати секунд. Его товарищам повезло значительно меньше, и их замолотили дубинками гораздо раньше.
Спустя некоторое время, люди начали приходить в себя, после жестокого мордобоя учиненного им троглодитами. Между тем, сердито ворча, эти пародии на род человеческий, довольно бесцеремонно, вытащили из камеры тела своих незадачливых товарищей. При этом часть из них все еще пребывала в жестокой отключке, а некоторые самые неловкие и нерасторопные, уже начали холодеть.
— Да, не хило нам наваляли! — пробормотал Борис, осторожно трогая двумя пальцами передние зубы. — Если бы врезали посильнее, мне бы понадобился стоматолог.
— Главное чтобы тебе не понадобился патологоанатом! — сплюнув кровь из рассеченной губы, хрипло рассмеялся Батек. — Все остальное вполне можно пережить!
— Честно говоря, я прекрасно знал, чем все это закончится. Но не попытаться спасти нашего парня, было бы офигенной подлостью, — проворчал Вадик, кряхтя, поднимаясь с пола.
— Чего ты оправдываешься, начальник? — иронично хмыкнул Батек. — Только так и выживают в подобных гадюшниках, что на Земле, что в этой гребаной Шримпляндии! Одиночка нигде долго не протянет.
