Потом она повернулась и, сделав несколько шагов, исчезла.
«Ты больше не настоящий», — думал он, обходя верхушку дерева там, где было достаточно места для того, чтобы пройти без особого труда. Она исчезла с противоположной стороны дорожки, усыпанной мертвыми листьями, но когда Норман вновь выбрался на тропинку, он припустился по ней неторопливой трусцой. На самом деле большего и не требовалось. Внутренний голос, который еще никогда не подводил его, говорил ему, что тропинка заканчивается неподалеку отсюда. Это, по идее, должно было радовать его, но в ушах у него продолжало звучать то, что она сказала, перед тем как подставить его взгляду свою изящную корму в последний раз.
«Я Рози Настоящая, но ты больше не настоящий, даже для самого себя… Я развелась с тобой».
«Что ж, — подумал он, — во всяком случае, финальный свисток прозвучал. Развод действительно состоится, только на моих условиях, Роза».
Он пробежал еще немного, остановился и утер рукой лоб, не удивившись, что рука оказалась мокрой от пота, даже не подумав об этом, хотя маска все еще была на нем.
— Лучше вернись, Роза! — позвал он. — Последний шанс!
— А ты догони меня, — крикнула она в ответ, и голос ее теперь прозвучал чуть-чуть иначе, хотя он не мог сказать, в чем была разница. — Поймай меня, Норман, теперь я уже совсем близко.
Да, теперь уже близко. Он гнался за ней почти через полстраны, потом загнал ее в другой мир, или сон, или черт его знает, что это такое, но теперь ей бежать было некуда.
— Никуда не денешься, дорогуша. — И Норман пошел на звук ее голоса, сжимая на ходу кулаки.
Она выбежала на круглую лужайку и увидела саму себя, стоящую на коленях возле единственного живого дерева, спиной к ней, с низко склоненной головой, словно в молитве или глубокой медитации.
«Не я, — тревожно подумала Рози. — На самом деле это не я».
Но это было очень похоже на нее. Женщина, обращенная к Рози спиной и стоящая на коленях у ствола гранатового дерева, могла быть ее двойником. Она была точно такого же роста, такого же телосложения, с такими же длинными ногами и крутыми бедрами. На ней был тот же розмариновый хитон — то, что темнокожая женщина называла zat, — и ее волосы были заплетены в светлую косу посередине спины, точь-в-точь как у Рози. Единственное отличие заключалось в том, что на обеих руках этой женщины ничего не было, потому что ее обруч носила Рози. Однако Норман скорее всего вряд ли заметит это отличие. Он никогда не видел на Рози такого украшения, да и в любом случае не обратил бы на это внимания, особенно в таком состоянии, как сейчас. Потом она увидела еще кое-что, что он мог бы заметить, — темные пятна сзади на шее Розы Марены и на ее руках выше локтей. Они роились там, как голодные тени.
Рози остановилась, глядя на женщину, стоящую на коленях и смотрящую на дерево в лунном свете.
— Я пришла, — неуверенно проговорила она.
— Да, Рози, — сказала другая своим сладким, страстным голосом. — Ты пришла, но еще не достигла цели. Я хочу, чтобы ты пошла туда, — она указала на широкие белые ступени под словом «Лабиринт», ведущие вниз. — Далеко не ходи, хватит и дюжины ступенек, если ляжешь на них плашмя. Этого достаточно, чтобы скрыть от тебя то, что здесь произойдет. Ты не захочешь видеть это… хотя можешь смотреть, если решишь, что хочешь.
Она засмеялась. Смех ее был полон торжества, и Рози подумала, что именно это делает его таким жутким.
— В любом случае, — заключила она, — тебе будет поучительно услышать то, что произойдет между нами. Да, я думаю, это будет очень важно.
— Он может не принять тебя за меня, даже при лунном свете.
Роза Марена снова рассмеялась. От этого смеха волосы на голове у Рози встали дыбом.
— Почему же он не примет, маленькая Рози?
— У тебя… ну… эти пятна. Я вижу их даже при таком свете.
— Да, ты видишь, — сказала Роза Марена, все еще смеясь. — Ты видишь, но он не увидит. Разве ты забыла, что Эриний слеп?
Рози хотела сказать: «Вы перепутали, мэм, мы ведь говорим о моем муже, а не о быке в лабиринте». Потом она вспомнила про маску, которая была на Нормане, и промолчала.
— Ступай скорее, — сказала Роза Марена. — Я слышу, как он идет. Вниз по ступенькам, Рози… И отойди подальше. — Она сделала паузу, а потом добавила своим жутким голосом: — Это небезопасно.
Норман бежал рысцой по тропинке, прислушиваясь. На одно мгновение ему показалось, что он слышит, как Роза болтает, но ее болтовня могла быть игрой его воображения. В любом случае это не имело значения. Если там с ней есть еще кто-то, он разберется и с этим. Если ему повезет, там может оказаться Толстуха Джерти — может, эта огромная лесбиянка с дизелем в брюхе тоже нашла дорогу в сон и доставит Норману наслаждение, когда он всадит пулю 45-го калибра в ее мясистую левую сиську.
Мысль о том, что он пристрелит Джерти, снова заставила его припуститься почти галопом. Он уже был так близко, что ему казалось, он чует ее запах — призрачно смешавшиеся ароматы мыла «Дав» и шампуня «Силк». Он пробежал последний поворот.
«Я иду, Роза, — подумал он. — Здесь не город, тебе некуда бежать, негде спрятаться. Я пришел, чтобы отвести тебя домой, дорогая».
На ступеньках, ведущих в лабиринт, было прохладно, и Рози почуяла запах, который не заметила во время своего предыдущего путешествия, — сырой запах разложения. В нем смешивались запахи фекалий, гнилого мяса и диких зверей. Тревога (могут ли быки карабкаться по лестницам?) вновь зашевелилась в ней, но на этот раз в ней не было настоящего страха. Эриния больше не было в лабиринте, если только не считать лабиринтом более широкий мир — мир картины.
«О да, — ровно произнес странный голос, отнюдь не похожий на Послушную-Разумную, к которой она привыкла. — Этот мир, все миры. И быки в каждом. Эти мифы — настоящая правда, Рози. В этом их сила. Вот почему они существуют тысячелетия».
Она растянулась плашмя на ступеньке, тяжело дыша, с гулко бьющимся сердцем. Ей было страшно, но она еще ощущала в себе торжество мести и понимала, что это такое: просто еще одна маска ее ярости.
Ее ладони сжались в кулаки.
«Сделай это, Господи, — подумала она. — Убей этого подонка, освободи меня. Я хочу видеть, как он подыхает!»
«Рози, ты не хотела так сказать! — это уже была изумленная и ужаснувшаяся Послушная-Разумная. — Скажи, что ты не это имела в виду!»
