— Да, спасибо, — сказала Лоис и снова включила улыбку мощностью в мегаватт. При этом она не сбавила шага, а ее рука очень сильно сжимала ладонь Ральфа. Он понимал ее состояние; он и сам понятия не имел, как долго будут действовать внушения, которые они сделали тем двум женщинам.
— Хорошо, — сказал охранник, провожая их до конца дорожки. — Денек обещает быть долгим. Я буду рад, когда он закончится. Знаете, сколько людей из охраны будет ошиваться здесь с полудня до полуночи? Двенадцать. И это только здесь. Больше сорока пошлют к Общественному центру — плюс к местной полиции.
И это ничегошеньки не даст, подумал Ральф.
— И для чего? Чтобы одна блондиночка могла поболтать язычком. — Он взглянул на Лоис, словно ожидая, что она станет обвинять его в мужском шовинизме, но Лоис лишь снова засияла улыбкой.
— Я надеюсь, все у вас будет нормально, офицер, — сказал Ральф и повел Лоис обратно через улицу, к своему «олдсмобилу». Он запустил двигатель и с трудом развернулся на дорожке у «Женского попечения», ожидая, что или Барбара Ричардс, или Рэйчел Андерсон, а может, и обе выбегут из центрального входа с безумными глазами, тыча в них пальцами. Наконец он направил «олдс» в нужную сторону и облегченно вздохнул. Лоис глянула на него и сочувственно кивнула.
— Я думал, я — торговец, — сказал Ральф, — но, ей-богу, в жизни не видел, чтобы кто-нибудь так мастерски пудрил людям мозги.
Лоис улыбнулась с притворной застенчивостью и сложила руки на коленях.
Они подъезжали к гаражу больницы, когда из своей маленькой будки, размахивая руками, выскочил Триггер. Первой мыслью Ральфа было, что они все-таки не выберутся отсюда чистенькими — охранник с папкой засек что-то подозрительное и позвонил Триггеру или связался с ним по рации, чтобы тот задержал их. Потом он увидел лицо Триггера — взволнованное, но радостное — и то, что тот держал в своей правой руке. Это был очень старый и очень потрепанный бумажник. Он раскрывался и закрывался, как беззубый рот, с каждым взмахом руки владельца.
— Не беспокойся, — сказал Ральф, сбавляя скорость. — Не знаю, что ему надо, но уверен, что неприятностей это нам не сулит. По крайней мере пока.
— Меня не волнует, что ему надо. Все, что мне надо, так это поскорее убраться отсюда и немного поесть. Ральф, если он начнет показывать тебе фотографии со своей рыбалки, я сама нажму на газ.
— Аминь, — сказал Ральф, прекрасно зная, что на уме у Триггера Вэчона отнюдь не фотографии с рыбалки. Ему до сих пор было еще не все ясно, но одно он знал наверняка: ничто не происходит случайно. Теперь. Такова месть Цели. Он притормозил возле Триггера и нажал кнопку, опускающую стекло. Оно поехало вниз с раздраженным воем.
— Эээй, Ральф! — крикнул Триггер. — Я думал, уже не засдану вас!
— Ну что там, Триг? Мы вроде как спешим и…
— Да-да, это секундное дело. Она у меня прямо здесь, в бумажнике, Ральф. Слушай, я же ношу в нем все мои бумаги и никогда ничего не теряю.
Он раскрыл старую пасть отделения для бумаг, из которого торчали несколько смятых счетов, целлулоидный конвертик с фотографиями (и черт бы побрал Ральфа, если он не засек там фото Триггера, держащего большую рыбацкую корзинку) и по меньшей мере штук сорок визитных карточек, грязных и пожелтевших от времени. Триггер принялся перебирать их со скоростью ветерана банковского дела, считающего наличные.
— Я никогда не выбрасываю дакие шдуки, — говорил Триггер. — На них одлично можно чдо-до записать, лучше, чем в блокноде, и удобнее. Сейчас, одну секунду… одну секунду, а, чдоб дебя, куда ж ды подевалась?
Лоис кинула на Ральфа нетерпеливый тревожный взгляд и указала пальчиком вперед, на дорогу. Ральф не обратил внимания ни на взгляд, ни на жест. Он ощутил странное покалывание в груди. Мысленным взором он увидел, как вытягивает свой указательный палец и рисует что-то на ветровом стекле фургона Триггера Вэчона, запотевшем от летней грозы, разразившейся пятнадцать месяцев назад, — холодный дождь в жаркий день.
— Ральф, помнишь шарф, кодорый был на Дипно в тот день? Белый, с какими-до красными значками?
— Да, я помню, — сказал Ральф. Лизун, вопил тогда Эд на толстого парня. Трахал и лизал свою мамашу. И да, он помнил шарф — ну конечно, помнил. Но красные штуковины были не просто пятнами или какими-то бессмысленными узорами: это был символ или символы. Неожиданное сосущее чувство в верхушке живота Ральфа подсказало ему, что Триггер сейчас перестанет рыться в старых визитках. Он уже знал, в чем тут дело. Он знал.
— Вы были на войне, Ральф? — спросил Триггер. — На большой? На вдорой?
— В каком-то смысле, наверное, был, — сказал Ральф. — Большую ее часть я провоевал в Техасе. За океан отправился в начале 45-го, но всю дорогу был во втором эшелоне.
— Значид, Европа, — кивнул Триггер. — Вдорого эшелона на Дихом не было до самого конца.
— Англия. Потом Германия, — пояснил Ральф.
Триггер кивал, довольный.
— Если б вы были на Дихом, вы бы знали, чдо да шдуковина на шарфе — вовсе не кидайская.
— Японская, да? Да, Триг?
Триггер кивнул. Он держал в одной руке карточку, вытащенную из общей стопки. На пустой ее стороне Ральф увидел грубую имитацию двойного символа, который они видели на шарфе Эда, — двойного символа, который он сам начертил на запотевшем ветровом стекле. — О чем вы говорите? — спросила Лоис, и в голосе ее прозвучало уже не раздражение, а обыкновенный страх.
— Мне следовало знать, — услышал Ральф свой собственный испуганный голос. — Конечно, мне следовало знать.
— Знать что? — Она потрясла его за плечо. — Знать что?
Он не ответил. Словно во сне, он протянул руку и взял карточку. Триггер Вэчон больше не улыбался, и его темные глаза изучали лицо Ральфа с мрачной сосредоточенностью.
— Я срисовал его, пока он не расдаял на сдекле, — сказал Триггер, — подому чдо знал, чдо видел его раньше, и когда в ду ночь добрался до дому, понял, где. Мой сдарший брад Марсель в последний год войны дрался на Дихом. Среди разных шдучек он привез оддуда шарф — с такими же значками… Тоже красными. Я спросил его, чдоб знать наверняка, и он написал вод эдо на карточке. — Триггер ткнул в визитку, которую сжимал в руке Ральф. — Я ходел сказадь вам при первой же всдрече, долько позабыл. Я рад, чдо деперь вспомнил, долько деперь, глядя на вас, я понимаю, чдо, наверное, было бы лучше, если б я дак и не вспомнил.
— Нет, все нормально.
Лоис взяла у него визитку:
— Что это такое? Что это значит?
— Потом скажу. — Ральф потянулся к рычагу переключения скоростей. Его сердце лежало в груди как камень. Лоис глядела на символы, нарисованные на пустой стороне визитки, давая возможность Ральфу видеть буквы на обороте. Там было написано: Р.Х.ФОСТЕР, ШАХТЫ И СУХИЕ СТЕНЫ. Под этим старший брат Триггера написал черными заглавными буквами одно слово:
