– Вы могли бы пройти через Ингершам, – сказал Триггс, – и собрать там немного денег. Я поговорю с мэром, надеюсь, он разрешит вам краткое пребывание в городе.
Цыган смущенно почесал подбородок.
– Я… Мы предпочитаем перебраться в Миддлсекс.
– До ближайшего городка этого графства миль десять, а Ингершам в двух шагах, – возразил Триггс.
Остальные цыгане подошли поближе и с беспокойством прислушивались к беседе; наконец, одна из женщин осмелилась вмешаться в беседу:
– Мы не хотим идти в Ингершам.
Предводитель подтвердил ее слова:
– Сэр, мы действительно не хотим туда заходить.
– Правда? – искренне удивился детектив. – А почему?
– Ингершам – проклятый город, – с неохотой сказал предводитель. – В нем поселился дьявол.
– Ну-ну, – Сигма вытащил из кармана горсть монет, объяснитесь.
– Э! – ответил ему собеседник. – Я все сказал: дьявол есть дьявол.
– Мы бедны, как церковные крысы, – выкрикнула одна из женщин резким голосом, – но это не мешает нам любить наших детей, и мы не хотим видеть, как они умирают от страха!
– Мы застряли на этой проклятой Пелли, – проворчал предводитель, – но ночью нас уже здесь не будет.
Триггс опустил пару шиллингов в пустую ладонь цыгана и жестом показал, что ждет продолжения.
– Сэр, даже вам не следует здесь оставаться, после захода солнца надо опасаться встречи с Быком.
– Быком?
– Вы не из местных? И ничего не знаете?
Триггс подтвердил, что он приезжий.
– Вы знаете мэра, сурового Чедберна? Не говорите ему о нашем разговоре, – умоляюще произнес цыган. – Он рассвирепеет и постарается наделать нам кучу неприятностей. Мэр не любит, когда говорят о Великом Страхе Ингершама.
– Бык… Великий Страх… – недоуменно повторил Триггс.
– Страх есть страх, и его не объяснить, – продолжил цыган. – Мне кажется, каждый чувствует приближение дьявола; Бык – кошмарный зверь, призрак, у него бычья голова, он изрыгает огонь, рога у него с молодое дерево, а глаза… глаза…
Молодая цыганка собрала детишек вокруг себя, словно наседка, и Триггс заметил, что, несмотря на грязь, они были прелестны, как амурчики.
– Они могут умереть от голода, такова их судьба, но я не хочу, чтобы им, как кроликам, пускали кровь всякие чудовища! Никогда! – Она с ненавистью погрозила далеким башням ратуши, чьи золотые конусы горели в лучах жаркого солнца.
Раздав множество мелких монет, Триггс направился к «Красным Букам», спрашивая себя, что же он, собственно говоря, узнал.
После чая с сандвичами и кексами, которые примирили Триггса с его желудком, мисс Лавиния Чемсен предложила гостю послушать музыку в ее «святилище».
Триггс с трудом подавил в себе желание взбунтоваться – он любил только военные марши и с тревогой подумал, что дым его трубки не очень-то подходит к атмосфере «святилища» мисс Лавинии.
Однако нашел в себе силы улыбнуться и сказать, что восхищен.
– Как вы находите мой маленький музей? – жеманно спросила мисс Лавиния, когда они прошли в «святилище».
Слово «музей» поразило Триггса, ибо в памяти его тут же возникла унылая галерея Кобвела. Он ответил:
– Вы мне кажетесь поклонницей искусств и античности. Вот и бедняга Кобвел…
В глазах девушки показались слезы.
– Вы верно сказали «бедняга», мистер Триггс, – печально молвила она. – Мы его очень любили, мистер Кобвел всегда делал нам скидку.
– Он умер престраннейшим образом.
Мисс Лавиния вздрогнула.
– О да! Я спрашиваю себя…
Она умолкла и отвернулась, но гость проявил настойчивость:
– Вы что-то хотели сказать, мисс Чемсен?
– Говорят, он умер от страха. Что же могло ужаснуть его до такой степени? Человек он был мирный и спокойный, ему нельзя было отказать в некоторой практической сметке, несмотря на неумеренную страсть к старым вещам; по правде говоря, я разделяла с ним его тяготения к античности. Но… умоляю вас, мистер Триггс, не повторяйте моих слов мистеру Чедберну.
– Вы мне ничего не сказали, мисс Чемсен, – мягко возразил Сигма.
– А что я могу сказать, коли, ничего не знаю. Но господин мэр сердится, когда об этом говорят.
«Чедберн, – подумал Триггс, – любит, чтобы люди держали рот на замке, когда речь идет о спокойствии городка».
– Я вам сыграю…
Пианино издавало меланхолические звуки, которые едва не усыпили гостя. Наконец, мисс Лавиния звучным аккордом завершила игру.
– Наступает вечер, – сказала она. – С вашего места видна Венера – прямо над вершиной итальянского тополя. Я называю веранду «святилищем» не из-за прелестных вещичек и нескольких музыкальных инструментов, а за вечерние красоты, которыми любуюсь отсюда. Я вижу, как на пустошь опускаются первые тени, как из-за песчаных дюн Миддлсекса восходит луна, как становятся синими, а потом черными золотые кустарники, как падает ночь. Может, приказать Тилли принести лампу, мистер Триггс?
Он сообразил, что утвердительный ответ огорчит хозяйку, и заявил, что с большей радостью будет наслаждаться сумерками.
– Ах, какое счастье вы мне доставляете! – воскликнула девушка. – Скоро, когда запад окрасится в акварельно-розовый цвет, над домом пролетит козодой. Тилли говорит, что он приносит несчастье, но я не верю этому. Вы слышали песню про козодоя? Я перевела ее с немецкого, послушайте.
Феи ночные ему подарили
Мягкие крылья, бесшумные крылья.
Но за какие грехи и разбои
Вором зовут его и козодоем?
Что же украл он? Лунные блики,
Юрких лягушек звонкие клики;
Звезд серебро, золотые рассветы
Чтоб в зобу звенели, как монеты!
Ах, мистер Триггс…
Ночь пала на землю; детектив даже удивился, как быстро растворилась в полной темноте пустошь, и пришел в замешательство, почувствовав на своей руке ладонь мисс Чемсен.
Она была влажной, и Триггс ощутил сладковатый запах ее пота.
– Не проговоритесь, – шепнула девушка, совершенно невидимая в темноте, – никогда не проговоритесь мистеру Чедберну, что я пишу стихи. Он не любит и не понимает подобных вещей. Увы, это заурядный человек.
По стенам скользнул желтый отсвет, и появилась Тилли Бансби с керосиновой лампой в руке.
– Не сидите в темноте, – проворчала она, – темнота притягивает нечистую силу. Скажите, мисс Лавиния, а куда подевалась мисс Дороги?
Мисс Чемсен вскрикнула от ужаса.
– Как, Дороги нет дома? Она опять ушла на пустошь. Боже, когда-нибудь с ней обязательно приключится несчастье!
– Какая опасность может подстерегать ее на Пелли – вмешался в разговор мистер Триггс. – Ну, заблудится или свалится в канаву.
– Нет опасности! – вскричала старая Тилли. – Хотелось бы посмотреть на вас, уважаемый сэр! Уже не в первый раз мисс Дороти…
