Мертвец ехал медленно как никогда. Словно хотел продемонстрировать мне красоту города.
— Тут все не так просто Кейл, — сказал Мертвец, закуривая. — Впрочем, как и всегда в подобных историях.
— Я вовсе не прошу, чтобы ты раскрывал мне свои тайны, — сказал я.
— У тебя, возможно, жизнь скоро оборвется. Почему бы не удовлетворить любопытство потенциального покойника?
Я криво улыбнулся.
— На самом деле мне сейчас где-то… да, точно, сорок три года, — начал Мертвец. — Умер я в возрасте двадцати одного и угадай: почему?
— Гражданская Война? — предположил я.
Другого ответа и быть не могло. Из-за чего еще умирали как люди, так и представители нечисти двадцать два года назад?
— Именно, — кивнул Мертвец. — А теперь я постараюсь тебе передать весь драматизм случившейся много лет назад сцены. Нынешний Смотритель был тогда даже не Высшим, а всего лишь на всего обычным рядовым Темным. Кстати, именно после событий тех лет он и смог завоевать доверие Лорда Кауна, который позже специально для него и создал при Дворе новый титул — титул Смотрителя. Раньше ведь Темные отчитывались непосредственно Лорду, ты знал? Впрочем, не суть важно…
Моя мать никогда не любила меня, и я был для нее нежеланным ребенком. Она родила меня лишь потому, что души не чаяла в отце, а он в отличие от нее очень хотел иметь детей. Это была любовь на грани фанатизма, мать была готова убиться ради Логана, что в итоге, в общем-то, и произошло. Но об этом чуть позже…
Когда во всем городе началась бойня, я был, наверное, самым первым из тех, кого схватили валькирии. Сам понимаешь, эти феминистки здорово отличились в те времена, даже оборотни не были столь жестоки. Правда со мной они обошлись более чем гуманно, — Мертвец усмехнулся и провел ладонью по шее. — Просто-напросто перерезали глотку.
Я вздрогнул. Черт, а ведь раньше был уверен, что это след от обычной удавки — настолько тонок был красный рубец. Впрочем, сабли валькирий всегда славились своей остротой.
— И отец и мать видели, как это произошло, — продолжил Мертвец. — Знаешь, Кейл, если бы не эта маразматичка у Олеандра возможно и не было бы такого жесткого управляющего как Логан.
Он засмеялся.
— Отец хотел меня спасти, и я в этом даже не сомневаюсь, но мать, приставив к виску пистолет, пригрозила Логану, что если он кинется на валькирий, то она убьет себя. В какой-то мере я даже понимаю ее — если бы отец все-таки напал на этих безумных баб, то умер бы не только я, но и он сам, ведь тогда у него не было сегодняшней силы. И пока Логан пытался вразумить свою, влюбленную в него по уши, жену меня уже не стало.
Я вдруг понял, что Мертвец старательно пытается называть своего отца просто Логаном.
— Тогда почему ты ненавидишь его?
— Ненавижу за то, что он повелся на дешевый прием моей мамочки. У нее все равно бы не хватило духу спустить курок. И ненавижу за то, что он бросил ее в знак того, что извиняется передо мной. Это же просто верх кретинизма, ты так не считаешь? В конце концов, не выдержав этого, мать стала такой же, как и я.
Он замолчал.
— Странные вы, — сказал я.
— Согласен, звучит глупо… Это было забавно, — вдруг хмыкнул Мертвец. — Проснуться в мертвом теле. В первое время это ощущалось, как одетая задом наперед рубашка, но потом я привык.
— Донельзя трагический рассказ! — проплакал Ривз. — Дайте мне белый платочек — я сейчас буду плакать! Кейл, хватит слушать бредни этого куряги! У тебя вроде как дела, нет?
Пошел дождь. Мелкий и противный. Ненавижу такое состояние погоды. Если уж лить, так вовсю.
— Каков план? — спросил Мертвец.
— Отдать кинжал Лорду вероятно, — пожал я плечами. — А затем зарыться в самую глубокую нору в этом чертовом городе.
Мы мчались по улицам Олеандра, а жизнь вокруг кипела вовсю. Официанты стояли у порогов своих заведений, приветливо предлагая прохожим заглянуть к ним на обед, бешено метались по улицам машины службы доставки, прогуливались под ручку парочки и спешили по делам представители рабочего класса. Обычная картина близких к центру районов. Если отъехать чуть подальше, за Второе Кольцо, то можно обнаружить только-только начинающую перерастать в галдеж тишину спальных районов в конце рабочего дня. А если и вовсе прогуляться к границам города, то нетрудно будет встретить патрули, охраняющих стены Гетто, гвардейцев, или стать свидетелем сборки урожая с полей Элизиума, а может даже полюбоваться на причудливой формы клубы дыма над многочисленными фабриками и заводами. В Олеандре жизнь не останавливается ни на секунду и вряд ли сейчас хоть у кого-то проскальзывают мысли о том, что с минуты на минуту может начаться государственный переворот.
— А ты уверен, что Каун не обманет? — спросил Мертвец. — Ведь насколько я понимаю, он не призывал Тьму в свидетели, да и вообще никаких обещаний не давал?
— Я ни в чем не уверен. А есть другие предложения? От Высших Темных в Олеандре не скроешься…
— Вот именно, что в Олеандре, — щелкнул пальцами Мертвец. — Раньше у тебя шансов не было, и я это признаю. Но теперь, после того как Лорда предали Семьи, у всех Темных будет очень много работы. Да и всем в городе станет несладко. Может тебе уйти за четвертую границу?
— Да я бы с радостью, — я устало провел ладонью по лицу. — Вот только если это и продлит мне жизнь, то ненадолго. Если ты не воинственная феминистка или у тебя нет хорошо подготовленной группы, то ловить там нечего.
— Это-то все понятно, но… — Мертвец остановил машину. — Я предлагаю тебе подождать.
— Чего, интересно? Снисхождения небесных богов?
— Глупости какие… Есть им там до тебя дело, как же! — взмахнул руками Мертвец. — Ты лучше дождись начала большой заварушки, а она в скором времени непременно состоится, уж поверь. Ребята Логана и Темные всех четырех Семей будут рвать друг другу глотки в самых подходящих и неподходящих для сего увлекательного занятия местах. А ты под шумок вполне можешь чего-нибудь придумать.
— Сколько Высших Темных в Олеандре? — серьезно спросил я после минутного молчания.
— Двенадцать не считая Лорда и епископа Карла, а что?
— Черт, двенадцать я не потяну, — сокрушенно сказал я и неожиданно для себя улыбнулся.
— Иди ты, — обиделся Мертвец.
— Я не знаю, что мне делать, — вздохнул я. — Как ни крути, а задница все равно сзади…
— Через четыре часа я уже не смогу тебе помогать, — Мертвец указал на сияющее в небе Дневное Солнце. — Тебе нужно думать очень быстро, Кейл.
— Каун — падла, — выдал вдруг Ривз.
