Хорошо еще, что у нового шефа пока не нашлось последователей, но даже его формальной власти могло хватить, чтобы наделать немало бед. Понимая это, Бойцов, на которого легла вся тяжесть борьбы с новой опасностью, старался держать Кирилла подальше от возникающих проблем, чтобы он ничего не испортил своим либерализмом. Это оказалось несложно, потому что бывший ссыльный больше интересовался общемировыми проблемами, оставляя практические вопросы подчиненным.
Насмотревшись на все это вдоволь, Лейла собрала чемоданы и попросила Бойцова отвезти ее в свою квартиру. На этот раз она не испытала того острого разочарования, которое посетило ее в прошлый раз. Даже запах старья выветрился за прошедшие годы, а может быть, он просто почудился ей тогда. Но обстановка начала прошлого века, такая знакомая и родная, не вызвала и никаких других чувств, потому что была на самом деле лишь удачной имитацией.
Это было днем, а ночью произошло то, чего Лейла так ждала и так боялась. В углах сгустились и зашевелились тени, и она увидела перед собой тех, кого не могла забыть уже почти сто лет, которых любила так сильно и самозабвенно, как никогда и никого уже не могла полюбить в своей долгой жизни. Николай и Сашенька, оба в офицерской форме с погонами гвардейского полка, ее муж и единственный в жизни сын, такие, какими она запомнила их в тот последний день…
Лейла родилась в тысяча восемьсот семидесятом году в горной Сванетии. Ее отец, владелец стада овец и небольшого клочка скудной земли на склоне горы, конечно, не подозревал, что третья из его детей, крошка Лейла, появилась на свет с частицей божественного духа в груди. Когда девочке исполнилось три года, ее обнаружил молодой член ордена миссионеров, поручик кавалерийского полка, отправленный на Кавказ на поиски подобных ей детей. Это была его первая командировка такого рода, а Лейла — первым обнаруженным им спящим. Так называли не пробужденных носителей духа.
Обычно орден брал семьи с такими детьми на свое обеспечение, особенно если они не были богаты. Им предлагали переехать в Москву или Санкт-Петербург, обеспечивали хорошей работой, помогали дать детям образование. Почти никто не отказывался от такой помощи. Но с Георгием, отцом Лейлы, вышла осечка. Он был горд и до болезненности щепетилен в вопросах чести, а кроме того, не представлял себе жизни вдали от родных гор, поэтому ответил решительным отказом. А образование детям он в состоянии дать и сам.
Так получилось, что, в отличие от большинства будущих миссионеров, девочка воспитывалась вдали от ордена. Но судьба все равно распорядилась по-своему. Когда Лейле было одиннадцать лет, разразилась эпидемия оспы и все ее родные — отец, мать и два старших брата — оказались на сельском кладбище. Девочку успел спасти вовремя подоспевший поручик, ставший к тому времени майором, но продолжавший нести ответственность за свою «крестницу».
Лейла оказалась в Москве, в закрытом пансионате для сирот. Первый год там стал для нее самым трудным, потому что она почти не говорила по-русски. Но она была смышленой девочкой, быстро выучила язык и уже на следующий год стала первой ученицей. Страдая от одиночества, девочка сблизилось с классной дамой Елизаветой Петровной, которая появилась в пансионате одновременно с Лейлой и сумела заменить ей мать. Только потом девочка узнала, что эта добрая и заботливая женщина была специально приставлена к ней орденом, потому что она была потенциально очень сильна и миссионеры опасались, что отступники могут перехватить ее у них.
Иногда Лейлу навещал гвардейский офицер, который привез ее в Москву. Он забирал девочку из пансионата, вел в город, угощал пирожными и горячим шоколадом, рассказывал интересные истории и к четырнадцати годам стал героем ее тайных девичьих грез. Видимо, он догадался об этом или ему что-то сказала Елизавета Петровна, потому что стал появляться все реже, а потом и вовсе надолго исчез из ее жизни. К этому времени Лейла расцвела, похорошела и из девочки превратилась в редкой красоты девушку. А Елизавета Петровна все чаще подчеркивала ее особость и исключительность, все ближе подводила к мысли, что она отличается не только от своих подруг по пансионату, но и от всех остальных людей. А когда Лейле исполнилось восемнадцать, ей открыли всю правду и она согласилась на пробуждение…
Потом были годы специального обучения предметам, которые не проходили в обычных учебных заведениях. Лейла овладела множеством языков, научилась в совершенстве управлять своим телом и возможностями организма и мозга. В систему подготовки входили и древние боевые искусства, так что теперь даже без применения особых способностей она могла бы справиться не только с компанией разнузданной шпаны, но и с тренированным бойцом-мужчиной. Правда, на практике применять эти умения ей, слава богу, не приходилось. А в девяносто третьем году она снова встретилась с Николаем, тем самым гвардейским офицером, и через два года он стал ее мужем.
Еще через два года у них родился сын Сашенька, что в таких семьях случалось крайне редко. Когда Лейла почувствовала, что забеременела, она надеялась, что может случиться чудо и именно ее ребенок родится с частицей духа. Но, когда он зашевелился, она поняла, что надежды напрасны. Сашенька родился красивым, здоровым и крепким, но, увы, обыкновенным. Но Лейла была сама еще слишком молода, чтобы полностью осознать, что ее ожидает в будущем. Точнее, она снова надеялась на чудо — вдруг ей удастся каким-то образом продлить сыну жизнь.
В то почти благословенное время, когда не было еще тотального контроля над гражданами, который становили потом пришедшие к власти в России ставленники выродков-мутантов, Николаю не было нужды менять внешность. Достаточно было переждать достаточное количество лет, и снова можно было возвращаться даже в свой же полк, когда там полностью сменится личный состав и никто уже не сможет узнать в новом офицере бывшего командира эскадрона. Когда Сашенька окончил юнкерское училище и получил чин подпоручика, отец поспособствовал его зачислению в свою часть, и оба оказались на австро-венгерском фронте. Господь берег обоих, и когда распропагандированные большевиками войска стали бежать с фронта, оба вернулись в Москву без единой царапины.
Тогда это и произошло. В декабре семнадцатого к ним в квартиру вломился отряд красногвардейцев во главе с одетым в кожанку комиссаром, в котором Лейла и Николай сразу распознали мутанта, поклонника сатаны и черного мага. С приходом большевиков он быстро снюхался с мутантами пришлыми и стал вдохновителем и организатором погромов «бывших». Не будь его, Лейла могла бы сама выставить красногвардейцев за порог. Но сейчас, распаленные спиртным и находившиеся под влиянием мутанта, лишенные разума, они не поддавались внушению. Вид двух офицеров, не посчитавших нужным даже спороть с мундиров погоны, довел их до исступления, и Николай, переглянувшись с женой, дал ей понять, что сейчас они с Сашенькой уйдут с пришедшими арестовать их красногвардейцами, а потом, когда с ними не будет комиссара, легко смогут освободиться.
