— Хорошо.
— Но... — Уилл запнулся и снова посмотрел мне в глаза. — Если тебе все же желали смерти, почему тогда тотем так похож на тебя в волчьем обличье? Совпадение?
— Вряд ли.
— Угу. — Уилл зашел в тупик, впрочем, как и я. — Как тебе удалось оказаться на улице, когда здание полыхнуло?
— Подопытные волки словно взбесились. Они выли, рычали, прятались, бросались. Вели себя так, словно... — я взглянула на Уилла, — чуяли врага.
— Но какого именно?
Я широко развела руки: выбирай на вкус.
— Полагаю, если мы разгадаем эту загадку, — продолжил Уилл, — то узнаем, кто взорвал базу, и, может быть, даже его мотив.
— Это не так-то просто.
— Да, не просто. — Уилл указал на тотем. — Можно?
Я замялась. Если тотем на раз-два превратил меня в волка, кто знает, как он подействует на Кадотта? С другой стороны, кто лучше него годился для эксперимента?
В конце концов Уилл взял тотем из моей руки, и ничего не случилось. Но эта статуэтка не имела с ним ни малейшего сходства.
Уилл изучал крошечного волка с восхищавшим меня вниманием.
— Ты мне все рассказала?
Кое о чем я умолчала — о том, что тревожило меня больше всего.
Уилл окинул меня внимательным взглядом. Очки в тонкой проволочной оправе придавали его темным глазам еще более серьезное выражение.
— Можешь мне доверять.
Эдвард всегда предупреждал: «Никому не доверяй. Никогда».
Правда, шеф во всём видел происки врагов. И на то имелись причины.
Я столько времени провела за каменными стенами базы, что не знала, кому можно верить. Но если с кем и делиться тайной, и особенно информацией о тотеме, то только с Уиллом.
— Моя рука изменилась, — выпалила я.
— Как?
Я скрючила пальцы и зарычала.
— Ты смогла трансформировать одну часть тела?
— Да.
— Никогда не слышал о таких способностях оборотней. — Уилл протянул амулет. — Покажи.
Примерно минуту я глядела на белого волка, потом взяла его в руки. Закрыв глаза, подумала о луне. Я ожидала, что фигурка нагреется, шевельнется, может быть, заскулит. В итоге же...
— Ничего. — Я открыла глаза. — Думаешь, я сумасшедшая?
Уилл рассматривал меня с непроницаемым выражением лица.
— Думаю, уже утро.
Я выглянула в окно, обнаружила, что рассвет уже занялся, и пролепетала:
— Да.
Уилл продолжал вглядываться в меня.
— Тебе надо познакомиться с одним человеком. Ее зовут Кора Копвэй. Она очень старая, очень мудрая. Состоит в Мидевивине. — Видя мое непонимание, он уточнил: — Великом шаманском обществе. В прошлом — тайном религиозном братстве, которое занималось целительством посредством познания потустороннего мира. Кора посвятила жизнь изучению древних текстов и беседам с духами, приходящими к ней в видениях.
Для большинства людей встреча с женщиной, черпающей информацию у мертвецов, могла бы показаться странной. Но, обрастая мехом каждое полнолуние, быстро переосмысливаешь понятие «странный».
— Если кто и может рассказать о тотеме, — снова заговорил Уилл, — то только Кора.
Раздался шорох шин подъезжающего автомобиля, и Уилл ринулся к двери.
— Джесси вернулась.
Нахмурившись, я взглянула на часы. Оперативно.
— Эдвард? — поинтересовалась я.
— Его нет. Ника тоже.
Даже не рассчитывая на появление Ника, я все равно ощутила разочарование.
— Давай перескажем ей твою историю, — предложил Уилл.
Я поспешила вслед за Уиллом по лестнице, а потом через дорогу. Едва мы вошли в коттедж, Джесси торжественно объявила:
— Миссия выполнена.
Я не видела Ника целых семь лет и не должна бы грустить после нескольких дней с ним. Не должна, но грустила.
— Где Манденауэр? — спросила я.
Джесси, кажется, удивилась.
— Я думала, он с вами.
— Он собирался к тебе на подмогу.
— Я его даже не видела.
Где-то в затылке возникло неприятное ощущение.
— Плохо дело.
— Это еще ни о чем не говорит. Кроме того, что я в глубоком дерьме, если не учуяла хвост.
— Куда он мог подеваться?
— Кто его знает. Он либо объявится, либо позвонит. Как обычно.
Тревога слегка улеглась, но окончательно она исчезнет лишь тогда, когда Эдвард войдет в дверь с моими разработками. Опасность всегда шла за ним по пятам. Его долгую жизнь можно назвать чудом или огромной удачей. Но рано или поздно фортуна способна от него отвернуться.
— Покажи ей тотем, — предложил Уилл.
Джесси притихла.
— Еще один?
Я вытащила фигурку из кармана и протянула Джесси. Она осторожно взяла амулет, посмотрела на него, потом на меня и снова на него.
— Твой?
— Не совсем.
Уилл рассказал Джесси всё, что мы знали, и всё, что случилось.
Она сжала пластмассового волка в руке.
— Я ничего не чувствую.
— А должна?
— Предыдущий был... жуткий. Он двигался и даже ползал.
Джесси имела в виду черный тотем, который я изучала в Монтане, и который сейчас, вероятно, обратился в пепел, а может, и нет. На той статуэтке имелись письмена маниту мачи-овишук.
Строго говоря, «маниту» означает «тайна», «подобие божье», «сущность». Легенды оджибве пестрят подобного рода созданиями. Все эти существа полезны, за исключением двух: вендиго (или великих каннибалов) и мачи-овишук, известных как злые маниту.
Одна из оборотней Менгеле воспользовалась тотемом мачи-овишук, замышляя стать волчьим богом и править миром.
Да что такое с этим мировым господством? Каждому психу его подавай.
— На мне эта штука двигалась, — пробормотала я, отбирая волка у Джесси. — А еще рычала и что-то бормотала.
— Может, мне следует подержать его у себя? — спросил Уилл.
Я сунула фигурку волка в карман.
— Тотем остается у меня.
Джесси и Уилл переглянулись.
— В чем дело? — задала я вопрос.
— Амулет увеличивает силы и способности.
— Что ж тут плохого?
— Точно не знаю, — вздохнул Уилл.
— Что плохого в том, что становишься сильнее и способнее?
— Огласить весь список? — буркнула Джесси.
— Не сумей я так быстро измениться, когда Билли напал, нас с Ником ждала бы верная смерть.
Некоторое время Уилл и Джесси рассматривали меня, затем Джесси пожала плечами:
— Пускай хранит тотем у себя. Если мне придется в кого-то стрелять, то лучше в нее, чем в тебя.
Джесси подмигнула. Понятия не имею, как это следует понимать.
Меня захлестнула усталость. Я должна была хоть немного поспать, даже если сейчас шесть утра.
