Все, получившие раны накануне были пока живы, хотя двое либурнариев выглядели крайне паршиво, да и чувствовали себя также. Места укусов воспалились и начали гноиться. Лекарь Алквидий отметил странную особенность: в гное была значительная доля какого-то зеленого вещества. Такое, он видел впервые. Рядом с госпиталем для раненых солдат разместили и раненых рабов. Их было восемнадцать человек. Четверо из них - на грани смерти. Они лежали, покрытые липким холодным потом, стонали и бредили. Время от времени, то одного, то другого скрючивали страшные боли в животе и несчастных начинало рвать той же зеленой дрянью, что выделялась и из их ран. Несколько рабов помогали Алквидию: клали на головы умирающих холодные компрессы, подавали воду, меняли повязки и промывали раны. Но все их усилия были напрасны. Плоть раненых разлагалась буквально на глазах. Алквидий готовил разные лекарства, смешивая порошки, накладывал мази, но он знал, что все эти усилия напрасны. Раненые были обречены. Просто, что-то нужно было делать. Не стоять и же смотреть, как раненые умирают. Вокруг шалашей патрулировали вооруженные в полной экипировке либурнарии. Никто не хотел повторения прошлой ночи.
Тит Севериан в сопровождении 250 тяжеловооруженных либурнариев и трех десятков стрелков, вооруженных луками, пращами и дротиками выступил в путь с рассветом. Отряд быстро миновал каньон и вышел к пологим холмам, за которыми уже начинались болота. Разведчики, опережающие основные силы шагов на сто, вдруг быстро побежали обратно. Их командир германец Тават доложил трибуну:
- Двое дикарей впереди. Похоже, мертвецы. Идут медленно нам на встречу.
- Их точно, только двое?
- Да, трибун. Других мы не заметили.
- Вперед, - приказал Тит Севериан своим людям.
Дикари были заляпаны кровью с ног до головы. В груди одного из них торчало две стрелы, у второго был распорот живот и вывалившиеся внутренности волочились следом.
- Что я говорил, нужно быть настороже. – сказал Севериан. – Теперь ясно - болезнь или там проклятие, не разбирает людей. Заражаются все.
Отряд вышел к холмам и в полном молчании взял в кольцо двоих медленно бредущих мертвецов. Как и следовало ожидать на них это не произвело никакого впечатления. Они не испытывали страха за собственную «жизнь», если их состояние можно было бы назвать жизнью. Единственной их реакцией на появление римлян, был чуть ускоренный шаг и оскаленные рты, желающие добраться до плоти живых.
Враз поднялись два десятка мечей. В траву покатились две головы, а затем, превратив тела в кровавое месиво, римляне продолжили путь.
Когда до болот оставалось около ста шагов, из кустов вдруг выбежал человек в разодранной тунике. В первое мгновение его не узнали. Солдаты решили, что это еще один оживший, но он радостно закричал и бегом направился к римлянам.
- Да это же Самхет! – вскрикнул кто-то из либурнариев, узнав египтянина.
Разведчик тем временем, приблизился к трибуну. Он был весь в ссадинах и царапинах, но Севериан не заметил следов укусов.
- Докладывай, солдат, - приказал трибун.
- Они… Дикари всех убили! – воскликнул египтянин. – Я спасся случайно.
- Мертвецы? – переспросил Севериан.
Самхет удивленно уставился на трибуна.
- Наших убили ожившие мертвецы? – повторил Севериан.
Египтянин замотал головой.
- Какие мертвецы? Нет, их убили воины из деревни.
- Воины? – изумился Севериан. В голове его все перепуталось. На лице отразились непонимание и растерянность. – Так, наших убили живые?
- Они напали внезапно! Без видимой причины!
- Объясни толково! – рявкнул центурион Тиберий.
- Вчера с самого утра все было отлично. Мы сидели возле выделенной нам хижины и разговаривали. Один раз появилось несколько женщин. Они, что-то забыли в деревне. Мы их окликнули, но они убежали. Потом, я отошел к ближайшим кустам, чтобы справить малую нужду. Был уже полдень. И тут в деревню заявились дикари. Их было много, должно быть с полсотни. Все злые и вооруженные. И они все разом, что-то кричали. Я разобрал лишь, что дикари желают отомстить нам и называют нас грязными собаками. Причину их ярости я так и не понял. Потом, они напали на Марка Деция и остальных. Те взялись за мечи, но разве можно противостоять такой толпе… Всех моих товарищей убили. Я спрятался в траве. А что ещё мне оставалось делать? Драться с ними?
- Ты можешь не оправдываться, - отмахнулся Севериан. – Никто не считает тебя трусом. Продолжай.
- Я заполз подальше в заросли, - заметно воодушевившись, продолжил Самхет. – Но эти демоны все-таки заметили меня. Они погнались за мной, как бешеные псы. Я хотел бежать к лагерю Сабина, предупредить, но они отрезали мне путь. Пришлось пробираться в обход, но вскоре я заплутал в джунглях. Близилась ночь и мне пришлось искать убежище. Я отыскал под одной из скал небольшую пещерку. Но выспаться и отдохнуть мне не удалось. Я слышал вдали шум, крики, как раз где-то в стороне нашего лагеря у водопада. Сегодня утром я выбрался из укрытия. Пошел в сторону лагеря. Направление, я уже знал. И тут, наткнулся на двоих дикарей. Они были странные, шли медленно, все в крови. У одного в груди торчали две стрелы, у другого был распорот живот. Но они шли. Как, такое может быть? Как может ходить человек с выпущенными кишками или с двумя стрелами в сердце? Они попытались поймать меня, но я убежал. А вскоре услышал хорошо знакомый мне топот, - египтянин не смог удержаться от улыбки. – топот легиона ни с чем не спутаешь.
Солдаты вокруг, тоже заулыбались.
- К сожалению, у нас тут нет легиона, - произнес Севериан. – И людей осталось с прошлой ночи ещё меньше.
- А что? Что случилось? Вы знаете, что вообще происходит? – забормотал Самхет растерянно.
Центурион ему вкратце рассказал. От удивления глаза египтянина полезли на лоб. Однако, он понял кто были те двое, что напали на него.
- Ожившие мертвецы, - прошептал Самхет пораженно. – Слуги Анубиса… За что же такое проклятие?
- Кто его знает? – центурион пожал плечами. – Я знаю лишь одно и самое главное: им надо отрубать головы и после кромсать на куски.
- Мне непонятно поведение дикарей, - задумчиво произнес Тит Севериан. – С чего они вдруг стали так враждебны? Я ведь договорился с их старейшиной Арубалом о мире. – И он показался мне человеком весьма разумным, не ставшим бы совершать безрассудных поступков, как например, приказать напасть на нас. Так почему же островитяне убили наших людей?
- Может они думают, что мы виноваты в том, что мертвецы оживают? – предположил Самхет.
