Музыка закончилась, и он, словно ничего естественней не существовало на свете, предложил:
– Пойдем.
Блондинка молча кивнула.
Их обоих влекла страсть, поглощающая настолько, что они отмахнулись от парня, заботливо пытавшегося нацепить выходящим бумажный браслет для бесплатного возвращения. Там, куда стремились они, браслеты не понадобятся, ибо гормоны буквально взбесились, словно открылись какие-то невидимые шлюзы, доселе сдерживавшие этот шквал.
Едва оказавшись на улице, Стефан притянул к себе девушку и, запустив ей в волосы пятерню, впился губами в губы. Поцелуй длился долго, пока не потемнело в глазах. Поясницу ломило от желания.
– Куда? – едва выдохнул он.
Девушка решительно взяла его за руку, увлекая за собой. Почти бегом они устремились вдоль освещенной фонарями аллее, где голубым неоном светилась вывеска «Inter City Hotel».
Дремавший за стойкой ночной портье обнаружил под носом купюру в сто евро. Гадать, для чего гостям понадобился номер, не приходилось, и он не стал медлить. Пластиковая карточка немедленно заняла место купюры, и портье счел миссию выполненной.
Пара устремилась вверх по лестнице, застеленной ковром, заглушающим шаги. Едва попав картой в прорезь замка и распахнув дверь, они ринулись в бой. Рыча от возбуждения, двое повалились на кровать, лихорадочно срывая друг с друга признаки цивилизации, мешающие заняться сексом.
Все произошло слишком быстро. Стефан понял это, уловив сквозь красную пелену, застилающую глаза, разочарованный вздох партнерши. «Ничего, мы это исправим». Он провел рукой по ее вытянувшемуся под ладонью телу в обещании будущей ласки. Женщина повернулась к нему и в свою очередь провела кончиками пальцев по груди и животу, вызвав новую, медленно, но неудержимо накатывающую волну желания. Теперь он не спешил. Перекатив ее на себя, он позволил ей самой задавать темп, бережно поддерживая руками упругие ягодицы. Потом вновь опустилась красная пелена, и уже он дирижировал оркестром из двух инструментов, сливающихся в древней музыке секса. Крещендо нарастало, и наконец наступила кульминация, о чем женщина известила низким рычанием. И он, ликуя, завершил гимн жизни мощным аккордом, знаменующим торжество плоти.
Они лежали рядом, постепенно возвращаясь к жизни.
«Я даже не знаю, как ее зовут», – шевельнулась ленивая мысль.
И женщина поймала ее, как будто это было в порядке вещей:
– Я знаю, кто ты, – видела по телевизору. – Она провела рукой там, где после аварии остались шрамы.
– А ты?
– Неважно. Пусть я буду Мартой. Все равно мы больше не встретимся. Но это была хорошая ночь.
Утром Марты рядом не оказалось. Она исчезла, не оставив ни записки, ни даже настоящего имени.
Впрочем, это было неважно. Главное, Стефан ощутил вкус свободы, свободы от Николь.
Ему не нужно больше оглядываться на прошлое.
Будущее било в набат и звало за собой.
В клинику прибыла новая группа интернов. Об этом красноречиво свидетельствовали шум и суматоха, появляющиеся там, где люди еще не свыклись с налаженным ритмом жизни. Вчерашние студенты, прибывшие бог знает из каких стран, чтобы научиться возвращать людям свободу движения, возбужденно перехихикивались по углам. Кто-то, нацепив на себя помимо традиционного белого халата профессорское выражение лица, угрюмо ожидал начала занятий, но большинство, как все нормальные студенты, отнеслись к поездке в Швейцарию как к приключению. Курс вели доктор Феликс Мушке и доктор Очир-Эрдэнэ Бадцэцэг, для всего персонала центра – старый добрый Очироо.
Стефан вспомнил, как впервые пытался выговорить это сложное для европейца имя, и теперь его очень интересовало, как студенты смогут выучить несложное «доктор Бадцэцэг». Вариации могли быть очень интересными.
Почему-то, выходя из офиса, он упустил из виду этот наплыв студентов и теперь, наливая стакан кофе из автомата кафетерия, чувствовал себя несколько неуютно под взглядами этой притихшей при его приближении толпы. Он ждал, когда автомат, наконец, согласится выполнить заказ, а они пялились на него, как на музейную диковину.
Едва автомат заворчал, наливая в стакан напиток, из толпы отделилась девушка. И направилась прямо к Стефану.
– Здравствуйте, герр Шумахер. – Ее акцент выдавал славянские корни – возможно польские или украинские, но по-английски она говорила вполне бегло. – Вы позволите выпить кофе с вами за компанию?
Никаких причин для отказа попросту не существовало. К тому же девушка выглядела весьма эффектно: из-под стерильно-белого короткого халатика выглядывали длинные стройные ноги, очень эффектно переступавшие на месте, словно она готовилась к танцу. Светлые волосы, небрежно откинутые за спину, обрамляли чуть скуластое славянского типа лицо с большими серыми глазами. Полные яркие губы улыбались, открывая ровный ряд белоснежных зубов. Девушка была хороша собой и сама отлично это знала.
– Здравствуйте. – Стефан чуть замешкался с ответом, надеясь, что девушка назовет себя.
Надежда оправдалась.
– Каролина, – представилась девушка. – Каролина Мазур.
Стефану в голову немедленно пришла мысль, что Бадцэцэг не такая уж сложная фамилия, и он с трудом удержал лицо.
– Очень рад знакомству. Какой напиток вам выбрать?
Автомат выдал Шумахеру заказанный кофе и принялся за изготовление какого-то суперсложного напитка, включающего в себя еще молоко, сахар, корицу, а может, и еще какие-то ингредиенты, которые уверенная рука с длинными наманикюренными пальцами набрала на дисплее.
Девушка пританцовывала на месте, а Стефан вдруг обнаружил, что его совсем не беспокоят глазеющие на него студенты. Точнее, эта Каролина будоражила его больше, чем все остальные вместе взятые.
– Хотите, покажу вам здешние достопримечательности? – неожиданно для себя предложил он.
А почему бы, собственно, и нет? В конце концов, имеет же он право выпить чашку кофе в компании с будущим врачом, к тому же весьма симпатичным.
Они вышли из кафетерия и двинулись по территории, обходя лужи, оставшиеся после недавнего ливня. Длинные ноги, казавшиеся еще длиннее из-за то и дело распахивавшегося халатика, танцевали какой-то особенный танец, то обходя лужу, то аккуратно ступая по небольшим сухим участкам, как по камням какого-то замысловатого японского сада. Стефан и сам понимал, что глазеть на эти волшебные ноги попросту неприлично, но оторвать взгляд не мог. Да и Каролина, кажется, не имела ничего против. Стаканчики от давно выпитого кофе перекочевали в ближайшую урну, и Стефан галантно распахнул перед дамой дверь в центральный холл, который, как оказалось, Агнешка по случаю дождя облюбовала сегодня для работы. Это как раз было в порядке вещей. Странным, если не сказать больше, показалось поведение Манаа, обычно флегматично провожавшего взглядом проходящих мимо и вежливо встававшего, если кто-то замедлял шаг или останавливался возле мольберта, давая понять чужаку, что он замечен и находится под надзором.
Каролину он попытался остановить, попросту преградив ей дорогу широкой грудью. Пес молчал, но всем видом показывал, что крайне не одобряет присутствия здесь этой длинноногой девушки. Стефан, попытавшийся урезонить не в меру бдительного охранника, наткнулся на внимательный, уверенный в своей правоте взгляд. Донельзя удивленной Агнешке пришлось оторваться от работы, чтобы, обняв за шею, оттащить изрядно подросшего щенка от гостьи. Женщины мило беседовали: одна из них извинялась за питомца, вторая – восхищалась работами, но ни одна не упустила возможности разглядеть собеседницу. Уже простившись и выходя из холла, Стефан уловил движение сзади. Это Агнешка по дружбе показывала вслед ему большой палец, ясно обозначая, что одобряет его выбор.
Окрыленный, он продолжил знакомить длинноногую гостью с достопримечательностями центра.
Но поведение пса с говорящим именем Оберег показалось странным.
Интерны приехали надолго. Или не очень – как посмотреть. Кому-то три месяца не срок, а кому-то – целая жизнь. Стефан, во всяком случае, не торопился. С каждым днем срок его пребывания на Земле уменьшался, и затевать что-то серьезное смысла не имело. Но если Каролина захочет… Что же, он возражать не будет.
Пока все сводилось к тому, чтобы прогуливаться со стаканчиком кофе по территории. Манаа, старательно охранявший хозяйку, по-прежнему проявлял неслыханную бдительность и всячески старался остановить спутницу Стефана. Тот даже в шутку приревновал пса, решив, что собачьи гормоны тоже реагируют на красоту.
Агнешка, впрочем, развеяла эту теорию.
Они сидели в уютной гостиной супругов Тишер – это уже становилось традицией. Одной из причин, по которой Стефан любил это место, был портрет Алиты, занимавший почетное место на стене напротив дивана. Сколько бы художница ни писала картин, эта по-прежнему будоражила ум и сердце.
