еще язык не поворачивается назвать ее мамой. – Была ли с ней Зендея?
– В ту ночь, когда Мериам похитила Дею, – тембр голоса Лора такой же серьезный, как и выражение лица, – Бронвен видела, что Мериам куда-то телепортировала твою мать. Туда, куда наверняка собиралась отправиться и сама, до того как Марко схватил ее и бросил в темницу. О подземной тюрьме мне рассказал Лазарус, и я раскрыл ее местоположение Данте.
Марко поделился местонахождением Мериам с Лазарусом, но не с собственным братом?
Марко убил своего отца, Фэллон. Если бы Данте встал у него на пути, не сомневаюсь, что он избавился бы и от него. – Очертания фигуры Лора расплываются, вокруг моей дрожащей руки обвиваются темные завитки.
Я сжимаю пальцы в кулак, чтобы унять дрожь. Вероятно, Лор принимает жест за желание избавиться от его успокаивающего прикосновения, поскольку его дым скользит вверх по моему запястью, прежде чем вернуться в его тело; широкие очертания становятся более отчетливыми.
– Подождите-ка. – Серые глаза Джии начинают блестеть. – Если вы нашли печать, то значит, вы ее стерли? Значит, барьер снят?
– Нет. – Ответ Лора развеивает ее надежду.
И мою тоже.
Джиа хмурится.
– Но если ее кровь больше не подпитывает печать…
– Когда Данте ее стер, мои вороны попытались вернуться, но врезались в стену. – Лор неторопливо крутит нож рядом с тарелкой.
– Она оставила печать где-то еще… – Предположение Энтони выскальзывает изо рта на выдохе, тем не менее я не пропускаю ни слова. – Она не желает возвращения шаббинов.
– Почему она не хочет, чтобы ее народ вернулся? – спрашивает Сибилла.
Джиа вздыхает.
– Потому что они ее покарают, Сиб. Она заточила их на острове на пять веков. Помнишь, как я нечаянно заперла вас с Фэл в винном погребе, когда вам было лет по восемь? А открыла только на следующее утро?
Мы долго колотили в дверь, вопя во всю глотку, потом опустились на сырой пол и приготовились к длинной холодной ночи. Помню, как я проснулась от прикосновения чего-то пушистого к щеке, а открыв глаза, увидела прижавшуюся ко мне мышь. Погладив малютку, я ее прогнала, пока не проснулась Сиб, которая боялась мышей.
Слабая улыбка мелькает на напряженном лице Джианы.
– У тебя был такой вид, будто ты готова швырнуть меня в Марелюче.
Да уж, Сибилла была близка к убийству. Я же слишком обрадовалась освобождению, чтобы помышлять о мести. Кроме того, Джиа нас заперла нечаянно.
Впрочем, забудем о ночевке в подвале. Если шаббины когда-нибудь доберутся до моей бабушки… если ее найдет мой отец или Лор… Боги, они ее четвертуют.
Никаких «если». Когда. – Линия подбородка Лора настолько твердая и острая, что он мог бы отрубить ей кому-нибудь голову.
– Думаете, она отправится на поиски Фэллон? – спрашивает Сиб. – Раз она ненавидит воронов и все такое, а Фэл – единственная, кто может вас «пробудить»?
Риччио накалывает на вилку еще одну фрикадельку и подносит к губам.
– Если бы меня фейри держали в подземелье, я бы в первую очередь жаждал разобраться с ними, а не с шаббинами. – Он отправляет фрикадельку в рот, почти не жуя проглатывает и накалывает следующую.
Маттиа подвигает блюдо к себе, пока Риччио все не уплел, и накладывает порции себе и Сиб, после чего спрашивает:
– Зачем освежать печать все эти годы? Не лучше ли предстать перед своим народом, чем куковать в тюрьме фейри?
– Только благодаря барьеру, который она создала вместе с Коста Реджио, шаббины ее не нашли и не убили. – Ногти Имоджен удлиняются до железных когтей, которые чиркают о бронированный нагрудник ее боевой формы, когда она перекидывает косу через плечо.
– Мериам не успокоится, пока не найдет способ нас уничтожить. – Голос Лора потрескивает в напряженном воздухе.
– Кого «нас»? – спрашивает Сиб.
– Воронов. – Лоркан перестает играть с ножом и откидывается на спинку стула.
– Но вас нельзя убить, только сковать, верно? – Сиб подцепляет кувшин с вином, наполняет свой бокал, бокал Маттиа, а затем нагибается к моему. Вероятно, она считает, что алкоголь поможет мне переварить весть о том, что моя бабушка жива и охотится за мной, а также за Лором.
Я тянусь за бокалом, но Лоркан хватает его первым и делает глоток.
Могли бы попросить, и я налила бы вам вина, ваше высочество. Не обязательно красть мой стакан.
У меня нет ни малейшего желания пить напитки фейри или есть их пищу.
Мои брови изгибаются.
Тогда зачем ты взял мой бокал?
Пока ты проживаешь за пределами Небесного Королевства, все твои блюда и напитки будут проверять. Разве Ифе не упоминала?
Упоминала. – Когда он ставит бокал рядом с моей тарелкой, я спрашиваю: – Проверять наличие яда обязательно должен ты?
Яд не может меня убить, Биокин.
А если кто-нибудь добавит в напиток частички обсидиана?
Мой организм их выводит.
Он использовал настоящее время, и это меня тревожит.
Тебя уже пытались отравить таким образом?
– Фэллон может снять наше обсидиановое проклятие.
Я вздрагиваю, когда Лоркан рассказывает об этом остальным. Разве такую информацию не нужно держать в секрете?
Мне казалось, ты доверяешь своим друзьям, – говорит Лор.
Доверяю, но ты-то нет, так почему рассказал?
– О боги мои, Фэл! – Голос Сиб такой пронзительный, что у меня чуть барабанные перепонки не лопаются. – Ты должна немедленно уйти!
Пульс учащается, создавая какофонию под ребрами. Я не могу уйти, пока не найду… Я обрываю мысль, прежде чем ее прочел Лоркан.
– Согласна, – говорит Джиа. – Как только Мериам схватят… или убьют…
– Вот только именно поэтому Фэллон сюда прибыла. – Лоркан постукивает пальцами по столу. – Она хочет, чтобы Мериам ее нашла.
Сиб ахает.
– Это правда?
– Тебе жить, что ли, надоело? – шипит Джиа.
Энтони ударяет кулаком по столу.
– Почему вы выпустили ее из своего королевства, зная, что она намерена изображать гребаную приманку, Морргот?
Кожаные штаны Лоркана скрипят, когда он садится прямее.
– По той же причине, по которой ты сообщил ей, где найти лестницу, которую я позволил построить Киэну для его возлюбленной-фейри.
Я резко вдыхаю, затем сглатываю с такой силой, что слюна застревает в горле.
Ты прочитал его записку?!
Твои мысли, а не записку.
Это личное.
Как и существование лестницы, которую я велел уничтожить. Как следовало бы уничтожить и…
Даже не смей заканчивать предложение. – Я стискиваю зубы. – Ты сидишь здесь сейчас отчасти благодаря ему.
Я сижу здесь благодаря тебе.
Я фыркаю.
Если бы я знала, кого возвращаю к жизни…
– Почему Фэллон красная, как фрикадельки? – вполголоса спрашивает Маттиа у Сиб.
– Потому
