– Ну?
– Вот тебя Камин и зовет пред ясны очи.
– Какой еще камин?
– Каминский его фамилия, вроде. Из крутых. Бугор наш. Любит, чтобы все у него под контролем было.
– Я никак не могу понять – массовка тут или, все-таки, «зона»?
Седой тихо рассмеялся:
– Весь мир, по большому счету, одна большая «зона». Вопрос только в масштабах и степени респектабельности.
– А если я не хочу с этим Камином общаться? – спросил Артемий.
– Дело твое, – пожал плечами Седой. – Тогда он своих «шестерок» пришлет. Тебе уже досталось от Крота и его дружков – неужто мало?
– Да нет, вполне достаточно.
– Вот, лучше сходи, ноги не отвалятся. Вон он, в самом начале барака сидит. Со старостой о чем-то беседует…
– Не могу я привыкнуть к этим баракам, уркам, старостам…
– Не волнуйся, – весело сказал Тощий. – Ко всему привыкаешь быстро. Сам удивляюсь…
Здесь, в элитном конце барака, что ближе к выходу, было сравнительно тихо. Статисты, видимо, тщательно берегли покой бугра. И в меру возможностей создавали особые условия жизни. Хотя непонятно, к примеру, насколько бугру лучше, если нары его поставлены не поперек прохода, а вдоль, отгороженные убогим паланкином из грязных простыней.
Надо думать, дело не в комфорте. Дело в статусе. Потому что так можно только ему – и никому более. Надо полагать, бугру подобная «элитарность» здорово греет душу.
Артемий не спеша приблизился к группке статистов, демонстративно рассевшихся на корточках посреди прохода. Те молча курили с видом полнейшего презрения к окружающему миру. Чуть в сторонке сидел и староста барака. Этот маленький щуплый человек успевший за короткий срок заслужить всеобщую ненависть, вместе с тем, внушал страх своей близостью к Хозяину и противоестественное почтение: староста отвечал за выплаты ежедневных гонораров.
Толстый мужик в золоченых очках, читающий финансовую газету, видимо, и есть тот самый Камин. Вполне респектабельный человек, даже полосатая роба не лишает его своеобразного лоска. Однако в мелких движениях рук и глаз улавливается что-то особенное. Бандитское.
– Вы – Камин? – поинтересовался Артемий.
Урки загоготали. Один даже подавился пойлом, которое прихлебывал из железной кружки.
– Чего вы от меня хотели? – невозмутимо продолжил Артемий.
– А кто это у нас такой хорохористый? – глянув на Артемия поверх очков, спросил Камин.
– Новичок, – с удовольствием пояснил один из урок. Знакомый – по его милости у Артемия до сих пор ломило бока. Крот, кажется. – Большой смельчак, от работы хотел по-наглому откосить.
– Смельчак – это хорошо, – сказал Камин, откладывая газету. – Нам смельчаки нужны.
– Кому это – нам? – спросил Артемий.
– Нам – это реальным пацанам, – сказал кто-то.
Обычно это выражение вызывает улыбку. Но тут оно было сказано на полном серьезе, и смеяться не хотелось.
– Поговаривают, ты с самим… хм… Хозяином общался, – сказал Камин. – Чего он от тебя хотел?
– Не велено рассказывать, – ответил Артемий.
Не нравился ему Камин. И дружки его не нравились. Вообще ничего здесь не нравилось. Надо убираться отсюда к чертовой бабушке, да поскорее…
– Не велено – не рассказывай, – легко согласился Камин. – Только, если вдруг захочешь поделиться – ты не стесняйся, подходи. У нас и еда получше, и что выпить найдется. Хочешь – бабу из второго барака достаем, а?
Урки заржали. Камин же выглядел вполне серьезным и смотрел на Артемия доброжелательно.
– Интересно, почему ко мне столько внимания? – произнес Артемий.
– Это ж понятно – ты у Хозяина на особом счету. Как и я. Значит, провинился перед ним по-особенному. Ты – здесь не просто статист, как все эти. Нам с тобой Хозяин готовит особую участь, и участь эта, скажу я тебе, хреновая. Значит, ты, так же, как и мы, заинтересован в одном: спасти свою шкуру. Так что, не теряйся, подходи, как надумаешь…
– Спасибо, – вежливо сказал Артемий. – Как надумаю – подойду.
Возвращаясь по проходу между нарами, он услышал мерзкое ржание прихвостней Камина.
В сторонке Артемия поджидали Седой и Тощий.
– Ну, что? – с любопытством спросил Седой. – Чего от тебя хотели?
– Я не понял, – признался Артемий. – То ли что что-то вынюхивали, то ли прощупывали. Золотые горы сулили и хорошую жрачку.
– Не верь им, – сказал Тощий. – Ты сам для них – жрачка. Мы все – просто сырье, они нас используют и выкинут, если надо будет.
– Или прирежут, – добавил Седой. – Думаю, они на это вполне способны.
– Седой, давай-ка отойдем, – сказал вдруг Тощий каким-то новым голосом. Оба поднялись и тихо исчезли в полумраке.
Артемий не долго пребывал в одиночестве. Когда он задумчиво разглядывал линии на своей ладони, пытаясь понять, на каком завитке споткнулась его судьба, над ухом послышалось нечистое прерывистое дыхание. От неожиданности Артемий шарахнулся вперед и, упав на пол, оглянулся.
На соседних нарах глупо скалился лысый и ужасно худой парень. Здесь вообще было много худых – взять хотя бы Тощего. Но этот выглядел просто болезненно.
– Хе, – сказал он с ухмылкой. – Чего дерганый такой? Испугался?
– Ты это зачем подкрадываешься? – недовольно спросил Артемий. Поднялся на ноги и начал было отряхиваться. Но сразу же подумал: заботиться о чистоте казенной робы глупо.
– Да я и не подкрадывался, – сказал парень. – Хотел посмотреть: чего ты там прячешь?
– А какое твое дело, что я прячу? – сердито спросил Артемий.
– Не кричи на меня, – жалобно сказал парень. – Чего все здесь на меня кричат?
– Наверное, есть за что, – сказал Артемий.
– Домой хочу, – неожиданно заявил парень.
– Да ты что? – с издевкой сказал Артемий. – Зачем? Здесь же так здорово. Такие интересные люди, одежда красивая – и все на халяву.
– Смеешься? – сказал парень. – Плохо здесь. Злые все. Сначала были хорошие, веселые – а теперь вдруг стали злые…
«А парень-то не в себе», – подумал Артемий. А тот продолжал бубнить, теребя мочку большого оттопыренного уха:
– Страшно очень: сначала люди как люди, а теперь – злые, страшные…
– А почему? – осторожно спросил Артемий. – Почему так случилось? Их мучают, этих людей?
Парень встал на четвереньки и ловко переполз через нары. Теперь он сидел на полу рядом с Артемием.
– Они сами друг друга мучают! – испуганно округлив глаза, сказал парень.
– А зачем? – так же округлив глаза, спросил Артемий. Он не столько передразнивал парня, сколько пытался подыграть ему.
– Не знаю, – сказал тот, обхватив руками колени. – Странно это. Все ехали в кино сниматься. Было весело. А потом нас решили не отпускать. И все разозлись. Только почему-то не на охранников, а друг на друга…
