Вид у не был немного растерянный, в руках — какая-то распечатка.
— Так… Значит… Вызов есть.
Смотрит в пол. Переминается с ноги на ногу. Говорит почти тихо. Да что это с ней? гуманитарную акцию, что ли, какую-то хочет нам втюхать? Выступление в интернате для детей-сирот?
— Вызов по адресу: Варшавское шоссе, дом 102, корпус 5. Станция метро «Чертаново». К шестилетней девочке… э-э-э… — она странно замялась. — Кажется, на всю ночь.
— Как это? — изумилась Настя. — На всю ночь? Они что, спятили? Не-е, я не пойду. У нас в контракте сказано, что…
— А вам и не придется идти. Мамаша заказала только Деда Мороза, — координаторша сочувственно глянула на меня, — без Снегурочки.
— В смысле? — Настя стянула с головы искусственную желтую косицу и без нее сразу стала выглядеть старше и почему-то толще.
— Мамаша попросила только Деда Мороза, — отчеканила Любовь Михайловна.
Настя скептически фыркнула. Вытащила из мохнатой сумки пудреницу с зеркальцем, разноцветные ватные комочки в пакетике, какие-то тюбики. Быстро и зло стерла с лица серебристые блестки и рыхлый розовый румянец. Стала опять пористо-желтой, как обычно.
— Пойдете? — просительно повернулась ко мне Любовь Михайловна.
— А денег сколько?
— Заказчица заплатит за десять часов. Вперед. Но, соответственно, без гонорара Снегурочки.
— Ну, наверное. Почему нет? — промямлил я. — А что делать?
— Да стандартная программа, — с облегчением заголосила координаторша. — Игры, стихи, загадки.
— У нас, кажется, планы были… — оскалилась Настя, глядя куда-то мне в лоб.
Когда Настя злилась, она не смотрела в глаза. А злилась она почти всегда.
— Хорошо, — сказал я координаторше. — Пойду.
Настя нервно щелкнула пудреницей и направилась к выходу. С силой хлопнула дверью.
Я машинально потянулся за ней, но у порога остановился. Тридцатипятилетняя снегурочка со вздорным характером, со склонностью к ночным истерикам и с двумя зашуганными детьми. Битая посуда, слезливые монологи… Африканские страсти, клубящиеся, точно джинны в бутылке, внутри безнадежно фригидного тела… Это ли мне нужно? Да еще вечный ремонт у нее в квартире. Порожки и арочки… Чур меня, чур.
Через десять минут я получил от нее sms-ку: «Proshay». Еще через пять: «Ya na avtobusnoy ostanovke. Ko mne pristaet podozritelny tip». Еще через две: «Tebe voobshe vse bezrazli4no, da?» Пока я неловко тыкал пальцами в маленькие кнопочки, стараясь изобразить что-то вроде «Подожди, я сейчас», приехала очередная sms: «Svoloch». Тут же подтянулась еще одна: «Nikogda ne zvoni mne bolshe». Как это она штамповала их так быстро? Да еще попутно подвергаясь харассменту со стороны «подозрительного типа»? Ловкость рук…
Я написал: «OK, ne budu». На экране мобильника нарисовались два телефончика. От одного к другому, конвульсивно подергиваясь, летел конвертик. Летел, летел… «Message failed». Зато от нее — еще одно сообщение: «Prosba vernut vse, 4to tebe ne prinadlejit».
О как.
Я подошел к координаторше и протянул ей свой мобильный:
— Передайте, пожалуйста, Насте, когда ее увидите.
Все, что мне не принадлежит… Она мне его, вообще-то, подарила, этот мобильный. Вместо ошейника и поводка. Но это уже детали. Все равно я так до конца и не разобрался, как им пользоваться. Да и вообще не люблю я их. Есть домашний телефон — этого вполне достаточно.
— А как же мы с вами будем связываться? — заверещала Любовь Михайловна.
— Есть домашний телефон.
— Ну ладно, дело ваше. А Снегурочку вам, может, какую-нибудь другую в пару подобрать?
Ох, какой же у нее звонкий голос! Две оставшиеся Снегурочки оглянулись на нас с плотоядной тоской. Кажется, они были еще старше Насти. Я пригляделся к той, что стояла ближе — тетушка предпенсионного возраста, с огромными мешками под глазами, — и примерил к ней свою стандартную фразу: «Ну, внученька, доставай наши подарочки!»
Внученька… Да ладно, не все ли равно?
— Как хотите, — ответил я.
— Ладно, я заменю. Ну вы только про завтра не забудьте! Завтра у вас, так сказать, сольное выступление. Варшавское шоссе…
* * *
Лифт не работал, пришлось идти пешком. На четырнадцатый этаж.
К подобного рода физическим нагрузкам я совсем не был готов. Я, вообще, человек довольно тучный и не слишком здоровый. Дойдя до девятого этажа, я стянул с себя дурацкий красный мешок с подарками и присел на ступеньку — отдохнуть. У меня кололо в правом боку, я весь взопрел под новогодним костюмом, сердце колотилось где-то в гландах.
Так я просидел, наверное, минуты три, а потом услышал шаги: кто-то быстро бежал вниз по лестнице. Я задрал голову…
Вскоре она появилась. Я сидел, привалившись к перилам, все еще обливаясь потом и пыхтя, и смотрел, как ко мне вприпрыжку спускается старуха лет этак под девяносто.
Одета она была очень странно. Совсем не по-стариковски — в короткий, до пояса, кроличий полушубок розоватого оттенка, черную кожаную юбку, игриво обтягивающую одновременно тощий и оттопыренный зад. На ногах — на кривых, безобразно отекших ногах — модные ботинки-лодочки с загнутыми носами, на огромном каблуке. И тонкие колготки — сначала мне показалось, что на них какой-то рельефный узор… Но потом — когда она подошла ко мне вплотную — понял, что нет. Там, под гладким блестящим капроном, была путаница фиолетовых, распухших, чуть не лопающихся от распирающей их стариковской крови вен.
Я отвернулся от этих ужасных ног и прижался теснее к перилам, освобождая ей путь. Старуха пробежала мимо меня, сгустилась на один пролет, а потом вдруг остановилась: шаги стихли.
Не дай бог она сейчас ко мне прицепится. Я встал и медленно поплелся наверх — общаться с сумасшедшей бабкой совсем не хотелось.
— Простите! — крикнула она тонким надтреснутым голосом и прытко вскарабкалась по ступенькам ко мне.
Ну вот, началось.
— Вы ведь Дед Мороз?
Ох. Сейчас она, наверное, попросит выполнить какое-нибудь ее заветное желание. Или полезет ко мне в мешок за подарком. Может, действительно дать ей шоколадку какую-нибудь? Только бы отвязалась… Я полез было в мешок — но передумал и молча пополз дальше.
— Эй, подождите, вы ведь Дед Мороз? К девочке? Постойте! Вы из фирмы «Вьюговей»? Это же я вас вызвала! В Интернете реклама вашей фирмы была.
Я остановился и на секунду зажмурился. Потом открыл глаза и посмотрел на нее еще раз. Ну точно — лет девяносто. Если не сто. Надо же, бодрая какая старушка… В мини-юбочке. Деда Мороза она вызывала. В Интернете реклама…
— Эу, — из меня выдавилось что-то невнятное.
В горле першило.
— Вы извините, — запищала она, чуть шепелявя, — у нас лифт сломался. Рождественский такой подарочек жильцам. У нас всегда так: как праздник — сразу ломается лифт. Но зато вот я вас здесь встретила. Это очень хорошо. А то я вас ждала, ждала — а вы все не шли… Заблудились, что ли? У нас тут легко заблудиться, в этом районе. Все дома одинаковые. Я даже сама иногда не туда поворачиваю… Да, в общем, я вас ждала, а потом смотрю на часы — и вижу, что сама уже опаздываю. Пришлось уйти. Леночку одну оставила… Как-то мне не по себе было, но теперь ничего. Теперь-то я знаю, что вы уже идете…
