Теперь следовало узнать, сколько времени. Принять душ и… И чем-нибудь заняться. Искупаться, сходить узнать, как дела у Темки, проведать Макса. Наверняка ему понадобиться помощь с похоронами. При этой мысли Елена досадливо поморщилась. Часов в номере Андрика не наблюдалось. Счастливый, блин. Она нашла свой сотовый. Телефон оказался отключен. Она вспомнила, что сама его вырубила, чтобы, не дай бог, никто ее не побеспокоил. Наверняка Темка ей звонил. Или его близкий друг-родственник Василий. Зря она позволила Максу перевозить трупы. Полицейские точно будут недовольны.
Телефон включился с тихим мурлыканьем. Часы на дисплее показали девять часов. Елена еще раз радостно улыбнулась. Со дня своего приезда она выспалась первый раз. И первый раз ее не тянуло просыпаться в шесть утра. Можно сказать, удачно проспала. Телефон издал еще одно тихое мурлыканье, сообщая о приходе SMS-сообщения. Елена открыла почту…
Вот тут утро и перестало быть добрым. Все хорошее настроение бесследно исчезло. На дисплее чернело всего два слова: «Макс погиб». И Елена знала — почему. И ругала себя последними словами, что не сообразила раньше, хотя это было очевидно, что отпустила, что позволила. Хотя, с другой стороны, она понимала, выхода у Макса не было. Жить с таким грузом, наверное, неимоверно трудно.
Очень хотелось плакать, хотелось сбежать куда-то. Спрятаться. Уехать. Забыть, оттолкнуть всю эту чертову реальность. Одна из глав в старой любимой книжке называлась «Вопрос цены». Видимо, это было ее ценой. За заказ, за удовлетворенность собой, что все выполнила и ручки не замарала. Ведь, по сути, все было сделано Максом…
Елена начала судорожно собираться. Главное, не расплакаться. Ведь Андрик может вернуться в номер, посмотреть, как она. А представать перед ним в слезах она не хотела. Да и не только перед ним. Она вообще редко плакала. И чаще всего — от злости. Когда на душе вот так паскудно, как сейчас, лучше уйти куда-нибудь, где никого нет и…
Елена быстро одевалась, машинально двигаясь, машинально отмечая, что вся одежда аккуратно выстирана и поглажена. Осмотрела номер. Брать с собой арбалет и тащиться по уже опустившейся на лагерь жаре не имело смысла. Надо взять куртку, быстро выйти, пройти до своего домика, собрать сумку, потом сходить на реку, искупаться и…
Она старалась сейчас удерживать в голове только свой план. Четко сосредоточиться на его выполнении. Тогда есть шанс, что она успеет дойти до реки раньше, чем разревется у кого-то на глазах. А ей сейчас совсем не нужны пустые слова сочувствия и глупые вопросы: что у нее стряслось?
Елена вышла из корпуса базы, максимально быстро двинулась в сторону кемпинга, практически пробежала мимо десятка домиков. Бросила в гамак куртку, вынула из потайного кармана ненужный пистолет и запасную обойму, вошла в свой домик.
Так! Нагнуться, достать сумку, повернуться, открыть тумбочку. Вещи в сумку, бумаги на кровать, они больше не нужны, опять повернуться. Пистолет положить в сумку, между вещами. Черт с ним, с глушителем, дома снимет. Сейчас главное… Черт!
Елена вылетела из домика. Домчалась до заводи, скинула одежду и пошла к реке. Холодная вода была шоком для тела, но Елене было уже наплевать. Очень хотелось плакать. Просто по-женски. Разрыдаться, со всхлипываниями и завываниями. Попросить у Макса прощения. Вспомнить Серегу и даже Петьку. И тот страшный звук, когда топор опустился на Викину шею. И… два трупа в Максовой машине…
Слезы не приходили. Такое бывает, когда очень надо поплакать, организм будто застывает и не слушается приказов взбесившегося мозга.
Елена замерзла. То ли от воды, то ли от внутреннего холода, которого она так боялась. Который упорно не хотел вымываться слезами. Выбралась из воды, оделась, села и закурила, бездумно глядя на бегущую реку. Это успокаивает. Кого-то…
Дым от сигареты послушно летел вверх, извиваясь сизыми кольцами. Река тихо плескалась о берег, исходила мелкими кругами, растревоженная стайкой мальков. Солнце по-прежнему освещало землю. Над головой тихо шумели сосны. Чьи-то ласковые и сильные руки обняли Елену за плечи.
— Темка! — она искренне обрадовалась ему и сама этому удивлялась. Какой-то тихий и поганый голосочек внутри шептал, что она опять складывает свои проблемы на чужие плечи. Но, кажется, этот милый мужчина, ласковый и спокойный, был не против.
— Ну? — тихо спросил он.
И тут она наконец-то заплакала. Тихо и жалобно. Уткнулась Темке в плечо, пока он укачивал ее, как маленького ребенка, нашептывая какой-то вздор. Это было банально и сентиментально. А потому она плакала и рассказывала. Говорила долго, почти не прерываясь. Про заброшенные деревни, про старую баню. Про то, как противно было видеть те грязные простыни. Про бухающие Петькины шаги. Про то, как болит рука, когда втыкаешь стилет в чужое тело. Про Серегу, который хотел ее убить. Про Макса. Про Вику. Про страшный звук, когда топор опустился на шею девушке. Про старый ковер, в который они завернули тело. Про то, как она поцеловала Макса в щеку и, улыбаясь, махала ему вслед.
— Он со всей дури протаранил старый трактор на развилке, — рассказал полицейский. — Тормоза были в норме…
— Ничего нового, — заметила Елена, отстраняясь. — Я должна была сразу догадаться о его планах.
Они медленно пошли по тропинке к ее домику.
— Мне показалось странным это его стремление увезти трупы в деревню, — продолжала она. — Ведь я могла бы догадаться, что от той самой развилки ему пришлось бы тащить тела так. Машина там не пройдет. И это странное спокойствие. И… в общем, по нему было видно, что он все уже решил. А я…
— И что бы ты сделала? — осведомился Тема. — Вела бы душеспасительные беседы? Умоляла остаться и пыталась доказать, что ему стоит жить дальше?
— Нет, — подумав, сказала Елена. — Я бы просто попрощалась.
Они вошли в домик. Темка окинул взглядом ее сборы.
— Решила ехать? Не останешься на похороны?
— Не знаю. — Она пожала плечами. — Я, наверное, не смогу…
— Из-за Макса?
— Из-за них всех. — Елена поморщилась. — Знаешь, что-то вроде чувства вины.
— Жаль, — коротко прокомментировал он. — Я надеялся, что ты задержишься…
Артем бросил многозначительный взгляд на кровать. Елена понимающе улыбнулась. Вообще она была не против.
— А правда, что ты этой кроватью ни разу не пользовалась? — наигранно невинно поинтересовался он.
— Да. — Она подошла к нему поближе. — Но, наверное, это неправильно. Стоит исправить?
Темка радостно улыбнулся.
Несколько позже они просто лежали рядом на узкой кровати, и Елена думала, какая же все-таки тварь — человек. Все так просто в жизни, и все так быстро проходит. Еще часа два назад она рыдала по поводу смерти старого приятеля, которую не смогла предотвратить. А теперь ей было просто хорошо. Тихо, уютно и спокойно. Будто и не было вчерашнего дня. Хотя, наверное, это правильно. Иначе ей следовало бы вслед за Максом вскрыть себе вены. Но что-то все-таки казалось ей совсем неправильным. Будто жизнь или судьба преподали ей урок, а она не захотела его выучить. Не стала серьезнее и мудрее, но она больше не ощущала холода внутри. Она была самой собой.
