— Что угодно, но только не райский сад, — вставил я.
— …и в нем притаился Змий, которого я увидел, а ты — нет. И имя ему — Пеория Смит.
Замороженный мир снаружи, который Лэндри назвал моим райским садом, продолжал тускнеть и сереть, хотя на небе не было ни облачка. «Красная дверь» — ночной клуб, предположительно принадлежавший Лаки Лючиано, — исчез. Пару секунд на том месте просто зияла дыра, а потом там возникло другое здание — ресторан под названием «Пети Дижоне» с огромным окном, заставленным папоротником. Я оглядел бульвар и заметил немало других изменений: на месте прежних построек бесшумно и быстро вставали новые. Я понимал, что это значит. Мое время уже истекало. И что самое страшное — это было необратимо. Когда Бог заходит к тебе в кабинет и заявляет, что Он подумал и решил, что твоя жизнь нравится Ему больше, чем Его собственная, — какой у тебя есть выбор?
— Я уничтожил все черновики романа, за который засел через два месяца после смерти жены, — продолжал Лэндри. — Мне их было не жалко. Все равно это был не роман, а какие-то мучительные потуги. В общем, я начал новую книгу и назвал ее… догадаешься, Клайд?
— Легко. — Я развернул кресло спиной к окну. Это простое движение далось мне с трудом и лишило последних сил, но у меня был хороший повод. Или «стимул», как наверняка сказал бы этот дегенеративный создатель. Сансет, конечно, не Елисейские поля и не Гайд-парк, но это мой мир. И мне не хотелось смотреть, как Лэндри уничтожает его и перестраивает по своему вкусу. — Ты назвал эту книгу «Последнее дело Амни».
Он даже слегка удивился:
— Надо же. Правильно.
Я небрежно взмахнул рукой. Это опять же далось мне с трудом, но я все же нашел в себе силы.
— Меня, знаешь ли, не зря признавали «лучшим сыщиком года» два года подряд. В тридцать четвертом и тридцать пятом.
Он улыбнулся.
— Да. Мне всегда нравилась эта фраза.
Меня буквально перекосило от ненависти к этому человеку. Будь у меня сейчас силы, я бы метнулся через стол и ничтоже сумняшеся придушил бы его на месте. И он это понял. Его улыбка тут же погасла.
— Забудь и думать об этом, Клайд. У тебя ничего не получится.
— Убирайся отсюда! — заорал я в истерике. — Отстань от меня! Уходи!
— Не могу. Не могу, даже если бы и хотел… а я не хочу. — В его взгляде странно смешались злость и мольба. — Попытайся понять меня, Клайд…
— А у меня есть выбор? Когда-нибудь был, вообще?
Он как будто меня и не слышал.
— Это мир, в котором я больше не буду стареть. Мир, где время остановилось за полтора года до Второй мировой, где газеты всегда стоят три цента, где я могу есть бифштексы и яйца, не заботясь об уровне холестерина в крови.
— Ни хрена не понимаю. О чем ты?
— Вот именно! Не понимаешь! — Он резко подался вперед. — В этом мире я, наконец, стану тем, кем всегда мечтал стать. Частным сыщиком. Буду гонять по ночному городу в быстрых спортивных автомобилях, отстреливаться от негодяев — зная, что я обязательно в них попаду, а они в меня нет, — и просыпаться наутро в постели с шикарной девицей под веселое пение птиц. И чтобы солнце светило в окно. Это чудесное калифорнийское солнце.
— У меня в спальне окна выходят на запад, — мрачно заметил я.
— Уже нет, — спокойно ответил он, и я почувствовал, как мои руки на подлокотниках кресла бессильно сжались в кулаки. — Ты понимаешь, как это прекрасно? Как совершенно? В этом мире люди не сходят с ума от унизительной глупой болезни под названием опоясывающий лишай. Здесь никто не седеет и не лысеет. Ты понимаешь?
Он посмотрел мне в глаза, и я понял, что у меня нет надежды спастись. Никакой надежды.
— В этом мире любимые сыновья не умирают от СПИДа, а любимые жены не кончают с собой, проглотив три упаковки снотворного. И потом, ты здесь чужой. И всегда был чужим. Ты, а не я, хотя тебе, может быть, все представляется наоборот. Это мой мир. Я его создал в воображении, и он существует только за счет моего труда и моего честолюбия. Я его отдал тебе на время… а теперь забираю назад, вот и все.
— Но сначала ты, может быть, мне расскажешь, как ты сюда попал? Мне действительно интересно.
— Это было несложно. Я разрушил твой мир по частям — начиная с Деммиков, которые, кстати, были всего лишь паршивым подобием Ника и Норы Чарльз, — и перестроил по собственной схеме. Сперва я убрал всех дорогих для тебя второстепенных персонажей, а сейчас изымаю детали твоего привычного окружения. Иными словами, выбиваю почву у тебя из-под ног, распускаю твой мир по ниточкам. Не скажу, что я этим горжусь. Тут гордиться особенно нечем. Но я горжусь, что мне хватает на это силы воли.
— А что случилось с тобой в твоем мире? — Я побуждал его продолжать разговор, но скорее, по привычке, как старая кобыла находит дорогу в стойло.
Он пожал плечами.
— Может быть, там я умер. А может, еще живу, но сижу где-нибудь в психбольнице в глубоком ступоре. Но это уже не имеет значения. Я осознаю себя здесь. Здесь я по всем ощущениям живой. Для меня этот мир стал реальным. А что там дома… не знаю. Может, я просто исчез и меня сейчас ищут… и вряд ли кто догадается, что меня надо искать в памяти моего собственного компьютера. Но мне, по правде сказать, все равно.
— А я? Что будет со мной?
— Клайд, меня это тоже не интересует…
Он снова склонился над своей машинкой.
— Не надо! — воскликнул я.
Он поднял глаза.
— Я… — У меня дрожал голос. И как я ни старалася, унять дрожь я не мог. — Мистер, я боюсь. Пожалуйста, оставьте меня в покое. Я знаю, что там снаружи — уже не мой мир… и здесь внутри тоже… но это единственный мир, который я знаю. Оставьте мне то, что есть. Хотя бы такую малость. Пожалуйста.
— Поздно, Клайд. — И опять в его голосе прозвучало это безжалостное сожаление. — Закрой глаза. Я постараюсь все сделать быстро.
Я попытался наброситься на него — рванулся изо всех сил. Но не смог даже пошевелиться. Оставалось только закрыть глаза и приготовиться к самому худшему. Но мне уже было незачем их закрывать. Свет внезапно померк, в офисе стало темно, как в закрытом угольном ящике в безлунную ночь.
Я почти ничего не видел, но почувствовал, как он потянулся ко мне через стол. Я попытался отпрянуть, но обнаружил, что даже на это уже не способен. Когда что-то шуршащее и сухое коснулось моей руки, и я завопил благим матом.
— Спокойно, Клайд. — Его голос из тьмы. Он раздавался не только спереди, но вообще отовсюду. Ну конечно, подумал я. Ведь я только плод его воображения. — Это всего лишь чек.
