– Да, – ответила она. – Остались побочные эффекты.
– Какие?
– У меня бывают галлюцинации.
– Галлюцинации? – удивленно повторила Илона. – Какие?
– Я не знаю. То есть… я не уверена.
– В чем ты не уверена?
Ника посмотрела сестре в глаза и негромко произнесла:
– В том, что реально, а что – нет.
– Значит, ты свихнулась, – констатировала Илона. – И все это ради денег на паршивую квартиру?
– Позволь тебе напомнить, что это ты напросилась мне в сожительницы, а не я к тебе, – сухо сказала Ника. – И когда ты это делала, квартира не казалась тебе такой уж паршивой.
– Ты обменяла мозги на деньги, – напомнила ей Илона. – Я бы никогда на это не пошла.
– Ты бы и не смогла, – с угрюмой усмешкой пробасил Широков. – Для этого нужны мозги, а у тебя их нет.
– Знаете, что самое страшное в моем положении? – проговорила вдруг Ника.
– Что? – спросила Илона.
Та рассеянно улыбнулась и сказала странным, чуть виноватым голосом:
– Я не уверена, что все вы существуете. Вполне возможно, что я вас выдумала. И вас, и этот дом. Это… как сон. И когда я приду в себя, все вы исчезните. И я проснусь у себя в постели – в лучшем случае, конечно.
– А в худшем?
– В худшем – в больничной палате и узнаю, что эксперимент все еще продолжается.
– Ну хватит! – оборвал ее Широков. – Сон я или нет, но я хочу выжить! И срать я хотел на тараканов, которые кишат в твоих мозгах! Блондиночка, лезь на трубу!
Илона посмотрела на Нику и тихо сказала:
– Я не сон, сестра. Я существую.
Ника вздохнула:
– Мне бы твою уверенность.
Бурильщик подставил ладони:
– Становись на мои руки, блондиночка!
– Подождите! – остановил их Максим. – Там, в моей сумке… – Он нервно дернул щекой. – В общем, там есть оружие. Оно вам может пригодиться.
Ника сообразила первой. Она быстро подошла к пластиковой сумке, валяющейся среди костей, присела рядом, открыла ее, пошарила внутри и достала черный тяжелый пистолет.
Широков удивленно присвистнул:
– Вот это да!
Ника выпрямилась, подошла к Илоне и запихала ей пистолет за пояс джинсов.
– Если эти твари снова появятся – стреляй! – сказала она, глядя сестре в глаза.
Та усмехнулась:
– Хорошо. Если они раньше меня не сожрут. Широков, давайте!
Бурильщик подставил ладони. Илона встала на его ручищи, взялась за трубу.
– Поднимайте! – скомандовала она.
Широков стал осторожно поднимать девушку. Ника стояла внизу и с напряженным вниманием смотрела, как Илона перебирает по трубе руками.
– Дальше не могу! – сказал бурильщик. – Придется тебе самой напрячься! Упасть не бойся – я подстрахую! Готова?
– Да.
– Отпускаю!
Илона продолжила путь по трубе, цепляясь руками и стараясь найти подошвам опору на стыках звеньев.
– Давай… – с надеждой и страхом в голосе проговорила Ника. – Давай же…
Илона поднималась все выше. Хлипкая труба скрипела и раскачивалась под ее весом. Наконец она уцепилась руками за край верхнего яруса, подтянулась и, оттолкнувшись ногами от трубы, взмыла вверх. Раздался скрежет и хруст, труба лопнула от толчка, несколько проржавевших верхних звеньев полетели вниз. Широков и Ника успели отпрыгнуть до того, как обломки трубы рухнули на пол.
– Как ты? – крикнула Ника.
– Я в порядке, – отозвалась Илона. – Сейчас попробую опустить лестницу.
Нижний край железной лестницы с грохотом рухнул вниз и, дернувшись, замер в полутора метрах от пола.
– Отлично! – одобрил Широков. Он посмотрел на Розу Муратовну и Альберта: – Идите сюда! Будете первыми!
– Почему они первые? – с мрачным удивлением спросила Ника. – Моя младшая сестра – ребенок, пусть первой идет она!
Широков усмехнулся:
– У меня с этой сударыней контракт – кольцо в обмен на спасение. И поэтому первыми из этой зловонной ямы выберутся она и ее полоумный сынишка. А ты отойди в сторону, пышка!
Он взял Нику за плечо и легонько оттолкнул от себя. Роза Муратовна поднялась на ноги и потянула сына. Он встал с пола, и она подвела его к лестнице.
– Я помогу, – сказал Широков.
– Благодарю вас, – робко улыбнулась Роза Муратовна, не глядя на Нику. – Альберт, дорогой, убери игру!
Она мягко, но настойчиво потянула за «Тетрис» и вынула его из пальцев парня-аутиста. Тот уставился на мать и захлопал ресницами.
– Вот так, – ласково сказала она. – А теперь подойди сюда. Нужно будет забраться по лестнице. Я буду рядом, поэтому ты ничего не должен бояться. Мы заберемся наверх, хорошо?
Парень задрал белобрысую голову и уставился на лестницу. В эту секунду Широков, которому надоело ждать, подхватил Альберта под мышки и одним мощным рывком забросил его на лестницу. Парень судорожным движением вцепился пальцами в железную перекладину и тихо вскрикнул.
– Все в порядке! – громко и спокойно сказала ему Роза Муратовна. – Поднимайся наверх!
Альберт не шелохнулся.
– Черта он лысого будет подниматься, – проворчал Широков с досадой. – Нужно было поднять его на своем горбу.
– Альберт, милый, вспомни про шведскую лестницу, по которой ты любил подниматься! – тем же мягким, но настойчивым голосом сказала Роза Муратовна. – Вспомни и делай то, что делал на шведской лестнице! Поднимайся! Все выше и выше!
И случилось чудо – парень зашевелился и, неловко перебирая руками, стал подниматься по лестнице.
– Молодец! – похвалила Роза Муратовна. Она взглянула на Широкова. – Не могли бы вы подсадить и меня?
– Для этого я здесь и стою, – с угрюмой иронией проговорил он.
Бурильщик подхватил Розу Муратовну на руки, поднял ее и подождал, пока она схватится за перекладину.
– Держитесь?
– Да.
– Ну, тогда вперед! И парнишку своего подтолкните. Кажется, он снова застрял.
Роза Муратовна стала подниматься.
– Давай, Альбертчик! – нежно проговорила она. – Давай, мой мальчик!
Парень, повинуясь ласковым, но настойчивым словам матери, продолжил карабкаться наверх. Роза Муратовна – за ним.
Широков подождал, пока они покинут лестницу и утвердятся на верхнем ярусе, взглянул на Нику и сказал:
– Давай сюда свою сестренку, пышка!
Ника повернулась к младшей сестре:
– Аня, поднимайся.
Девочка не реагировала. Она сидела на полу, глядя в одну точку перед собой, словно впала в подобие полусна.
– Аня!
Девочка не отреагировала.
– Ладно, – сказал Широков. – Вижу, без моей помощи сегодня никто обойтись не может.
Бурильщик подошел к Ане, нагнулся, поднял ее на руки, так же, как несколько минут назад Розу Муратовну, поднес ее к лестнице и осторожно, как статуэтку, поставил на железную перекладину.
– Держись! – приказал он.
