— До встречи. В следующий раз тогда поговорим.
— Обязательно, — кивнула я и поспешила по ступенькам вниз.
Спускаться было значительно легче. Уже на выходе из подъезда меня застал повторный звонок патологоанатома.
— Вера, это что только что было?
— Не обращай внимания, — честно ответила я. — Мне нужен был повод сбежать.
— С еще одной мессы?
— Практически, — не стала я углубляться в подробности. — Давай, и правда, вечером созвонимся. Сейчас еще дел много.
— Да без проблем, — только и ответил друг.
Осмотревшись, я направилась прочь из этого района. Вот теперь можно и с Михаилом связаться. Что-то в голове уже начало выстраиваться.
Девятая глава. Преступник выдает себя
Мне уже успели принести десерт, когда к столику наконец-то подошел Михаил. Отодвинув мороженое, я приветливо улыбнулась:
— Добрый день.
— Добрый, — не так весело откликнулся Ведун, присаживаясь напротив и тут же заказывая себе чашку кофе. — У тебя все нормально?
— Ну да, — немного растерялась я от серьезного тона. — Должно быть по-другому?
— Не обращай внимания, просто я кое-что узнал о твоем деле, — Михаил замолчал, дожидаясь, когда официантка уйдет, а потом тихо продолжил. — Точнее об этом колдовстве.
— Я, собственно, об этом и хотела с тобой поговорить, — оживилась я.
Сейчас, сидя под теплыми солнечными лучами, я чувствовала невероятный прилив сил — как-то незаметно все проблемы отошли на второй план, оставив после себя немного наивную уверенность, что все будет хорошо. Правда, Ведун, похоже, не разделял моего оптимизма.
— У нас в библиотеке нашлись упоминания о подобных случаях, причем датируются они даже не нашим столетием. Эти знания — не игрушки.
— Это и по трупам понятно, — передернула я плечами, невольно перенимая мрачное настроение Михаила.
Так и не тронутое мороженое я решительно отставила и подалась телом вперед, пытаясь услышать тихие объяснения Ведуна.
— Это целые ритуалы, которые проводились черными колдунами, чтобы забрать себе чужую душу.
— Подожди, то есть полный переход сил, как в условиях "Демонической" сделки? — затронула я больную для себя тему.
— В теории — да. Правда, тогда представление о душе было несколько иное. Таким образом они хотели получить бессмертие, или точнее, если верить некоторым источникам, создать философский камень. Каким-то образом души умерших должны были накапливаться в определенном сосуде, а точнее камне. Я нашел упоминание гагата — не такой уж и редкий камешек, хотя присутствовали и другие.
— Подожди, но что-то о бессмертных колдунах я не слышала, — нахмурилась я. — Значит, не получилось?
— Среди наших уже позже проводились исследования, которые показали полную бессмысленность этих ритуалов — это просто убийство, не больше. Душа может остаться неприкаянной или превратиться в нечто более ужасающее и опасное, но никакой философский камень такими способами не получишь.
— Да, я ведь смогла призвать Катю, — подтвердила на практике я мысль Ведуна. — Но ведь эту теорию тогда очень просто разбить! Просто нужно попробовать призвать дух, который должен был оказаться в сосуде.
— Вер, это было очень давно, и люди тех времен, думаю, еще не умели проводить спиритические сеансы.
— Подожди, то есть ты думаешь, что в этой секте решили создать философский камень? — наконец поняла я, к чему ведет Михаил.
— Это мое предположение, — неопределенно заметил Ведун. — Все совпадает. У человека возникает безотчетный, сводящий с ума страх. Он длится недолго, но это время мало кому удается пережить — большинство или сразу сходят с ума, или просто сводят счеты с жизнью.
— Как проводится ритуал? — по-деловому уточнила я.
— У меня нет подробностей и вряд ли их так просто найти. То, что я говорю, это всего лишь общие сведения, а вот четкая инструкция… Не факт, что она существует.
— Подожди, ты же говорил, что исследователи проверяли эту теорию?
— Во-первых, это было полтора века назад, во-вторых, это все происходило даже не на нашем континенте, да и, как сама видишь, развенчивать теорию — нечего делать. Все просто и примитивно.
— Но все равно могли найтись фанатики, которые бы захотели бессмертия, — сделала я печальный вывод.
— Ты упоминала какую-то секту, — напомнил Михаил, наконец-то взяв свою чашку кофе и заслужив мой завистливый взгляд.
Я вновь решила придерживаться небольшой диеты, ограничивая себя в любимом напитке. Мотнув головой, я сосредоточилась на деле.
— Ты же не знаешь, — поняла я и быстро, не вдаваясь в подробности, описала ситуацию.
— Они могут быть замешаны как втроем, так и кто-то один, — озвучил и мои мысли Ведун. — У тебя есть предположения?
— Не знаю, — задумалась я, прикрыв глаза. — Натали очень дружелюбная, милая и вообще не вызывает подозрений на первый взгляд. Да только на мессе она проявилась совсем по-другому. Она фанатичка. Такая может погнаться за бессмертием, не думая о последствиях. Иногда у меня возникают подозрения в ее нормальности, хотя не знаю почему. За время нашего общения она всегда была очень милой.
— Вечная молодость тут, скорее всего, привлечет именно ее, — согласился Михаил. — А на счет сумасшествия, то у многих есть способность ощущать подобное. Можешь доверять своей интуиции.
"Да уж, пообщавшись с психиатрами, и не такое чувствовать начнешь", — про себя усмехнулась я, но вслух только продолжила свои рассуждения.
— Артур, — я попыталась собрать все мысли. — Он очень скрытен, как мне кажется, хотя неплохо играет на публику и вызывает доверие. Роковой красавец. Знаешь, его я тоже могу представить убийцей. Тем более, в его кабинете много каких-то наработок: древние книги, камни, какие-то недоделанные амулеты.
— Значит, уже два подозреваемых.
— Три. Влад тоже не лучше. Хотя он кажется обычным: незаметный, аккуратный, похожий даже на трудоголика. Правда, именно такие хладнокровно всадят нож в спину, а потом со всей педантичностью спрячут труп, — сделала я неожиданный даже для себя вывод.
— Он тебе не понравился? — уловил негатив в моих словах Михаил.
— Артур и Натали больше играют на публику, а Владу, кажется, все равно. Может, он более искренен, чем первые двое, но все равно отталкивает от себя.
— Вполне может быть, что они все замешаны, — напомнил мне Ведун.
— И что нам делать? Даже если вычислим убийцу или убийц? — я нервно закурила. — Мне пойти в милицию и сказать, что они создают философский камень, мысленно убивая жертв? Тут скорее меня в психушку отправят, а не их в тюрьму. Славику такое объяснение тоже вряд ли поможет.
