Впервые о её желаниях спросил Амон. Эбби тогда растерялась. Постеснялась сказать, что жизни, которая до этого снилась. Которую она боится потерять теперь.
– Убить меня? – улыбнулся Амон, хотя не очень весело.
– Я не хочу этого.
– Но сделаешь, если придётся. Как ты говорила? Это естественное желание.
Эбби знала, что это так. Первая её осознанная мысль касалась того, что нужно разыскать и уничтожить Амона. Её тело жаждало этого, не вовремя обжигая кожу, и Эбби не представляла, как это контролировать и может ли она.
Она не делилась этим с Амоном. Сомневалась, что он поймёт, а вдруг и вовсе прогонит или даже уничтожит. Но потом сидела с Ёрмом и спрашивала, неужели нельзя преодолеть такие стремления?
– Мой брат должен был уничтожить солнце и начать конец света, – ответил Ёрм. – У него не вышло, а конец света всё равно происходит. Может, от наших желаний ничего не зависит.
– Почему тогда мы осознаём себя? – возразила Эбби. – Мы давно перестали быть безмозглыми чудовищами!
– Сны изменили нас. Это сны богов, и мы учились у них. Но я не знаю, будет ли этого достаточно.
Амон подарил Эбби телефон, заявив, что в современном мире необходимо иметь собственный. Эбби быстро схватывала, как пользоваться той или иной техникой, как будто знала, а сейчас требовалось… вспомнить.
Как будто уже видела это во снах.
Порой приходили сообщения от Амона, и Эбби каждый раз ждала их. В нетерпении тыкала в экран, проверяя, не пришло ли что.
Сегодня она гуляла по ночному городу, пробуя наушники, тоже подаренные Амоном. Музыка казалась Эбби странной, непонятной, но завораживающей. Она могла забыть, кто она такая, и позволить чужим голосам нашёптывать что-то, а телу двигаться в ритме, который задавала эта музыка.
Амон захотел встретиться. Эбби была недалеко.
– Почему Анубис попросил не уходить? – спросила Эбби, когда они завернули за угол клуба.
Амон смутился и замялся. Попытался оправдаться, но Эбби знала, если он врёт.
– Они боятся за тебя, – сказала она.
Чувства были чем-то странным для Эбби, тем, что она узнавала сейчас, что ей не снилось. И во многом она прощупывала их благодаря Амону, который щедро расплёскивал эмоции вокруг себя.
Иногда Эбби понимала их, иногда не очень. Но чётко ощущала, что чувствует Амон, особенно когда находилась рядом с ним. Он словно становился проводником к чему-то человеческому. И не возражал.
– Они боятся за тебя из-за меня, – сказала Эбби.
Амон повёл её дальше по улице. Ночью сюда не сворачивали люди, а до оживлённой дороги ещё требовалось дойти.
– Зачем ты захотел встретиться?
– Почему мне этого не хотеть?
– А ты не боишься?
Амон остановился и посмотрел на неё с недоумением, Эбби знала, что оно неподдельное.
– Ты говорила, что мы связаны. Ты чувствуешь меня. Ну, а я тебя… хоть и не совсем так. Но уверен, что ты сама не хочешь причинить мне вред. Просто интересуешься этим миром. Я могу это понять.
А как же Кронос, хотелось спросить Эбби. Ведь Сет прав, она и сама этого боялась.
– Пойдём. – Амон нетерпеливо тряхнул головой. – Я хочу пройтись и буду рад твоей компании.
Его светлые волосы выделялись в полумраке, и Эбби не сомневаясь зашагала следом. Вспомнила говорившего у клуба Анубиса, его она хорошо знала. А вот спутника видела впервые:
– Кто это был? Там, с твоим другом.
– Его брат. Гор.
Что-то мелькнуло в ощущениях Амона, и Эбби нахмурилась. Попыталась распутать, распознать клубок незнакомых ей эмоций. Тем более ей показалось, Амон и не слишком-то скрывал.
– Ты… я не понимаю. Тебе не нравится Гор?
Остановившись, Амон обернулся:
– Почему? Он классный.
– Тогда я не понимаю.
– Эй, прекрати пытаться залезть ко мне в голову.
– Ты слишком ярко думаешь.
А потом Эбби выцепила ощущение и нахмурилась:
– Ты боишься. Боишься остаться ненужным.
Амон смутился. Потом неожиданно вскинул голову, и Эбби совсем потерялась, не понимая, чего он хочет и что ощущает.
– Почему ты даже сейчас в очках?
– Мои глаза не совсем человеческие.
– И что? Они красивые. В современном мире можно не прятать, все решат, что у тебя линзы.
Эбби не успела понять, когда Амон шагнул ближе. Он аккуратно снял её тёмные очки.
– Так гораздо лучше.
Она хотела отстраниться, но стояла на месте. Глаза Амона, в отличие от её собственных, были обычными человеческими. Хотя сейчас, так близко, Эбби могла рассмотреть, что они чуть раскосые. И тёмные, как будто в них притаились все возможные пятна на солнце.
– Ты же знаешь, я могу убить тебя, – тихо сказала Эбби.
Амон серьёзно и не отрываясь смотрел на неё.
– Пока Кронос в этом мире, я и так могу умереть. Как любой из богов.
Эбби не видела, куда он убрал очки, но они исчезли, а обе руки Амон поднял, и они на миг застыли рядом с лицом Эбби. Он колебался мгновение, а потом коснулся её лица, сжал в ладонях.
– А чего хочешь ты? – Его голос звучал глубоко и тягуче, будто летний мёд, капающий с сот. Эбби однажды видела это во сне. – Хочешь меня убить?
– Нет.
Она жаждала, чтобы он понял, чего она на самом деле хочет. Надеялась, что он сможет ощутить. И не знала, правда ли Амон смог или воплотил собственное желание.
Он наклонился и поцеловал её мягко, неторопливо, как будто у них есть всё время мира. Он ласкал её губами и силой, нагретым послеполуденным воздухом и тёплыми солнечными лучами, что проходили по коже.
Пока Эбби не окатила другая волна. Пока её не заполнили ярость и ненависть Кроноса: он поднимал всех чудовищ, хотел показать богам, кто на самом деле главный.
Амон отстранился, на его лице отразилось удивление, он тоже чуял, что происходит. В следующий миг отшатнулся, шипя от боли: Эбби заметила ожоги на его ладонях.
А потом её затопил приказ.
Амон ощутил приказ Кроноса. Наверное, как и каждый из богов, в чьих пантеонах имелись чудовища, – то есть все. Приказ, который не сулил ничего хорошего.
Обожжённые ладони ныли, хотя Амон знал, действительно болеть будут потом. Он вскинул голову:
– Эбби! Ты сильнее этого.
Она не кинулась сразу убивать. Не запустила руки в его божественную сущность, сейчас Амон чётко понимал, что она может. И, находясь так близко к нему, легко убьёт.
Но Эбби стояла, опустив голову, и волосы с розовыми кончиками закрывали её лицо.
– Пожалуйста, Эбби, борись с этим.
Амон не знал, слышит ли она. Не мог этого почувствовать. Даже понять, сколько прошло времени, но, когда Эбби подняла голову, её змеиные глаза казались остекленевшими.
Она ударила не физически, а собственной силой, которую до этого Амон не ощущал. Чем-то едким, ядом со змеиных клыков, и он мог, шипя, разъедать божественную сущность.
Но Амон – глава пантеона. Он мог выставить щит, отливающий почти видимым жидким золотом. Мог увернуться в последний момент.
И начать отступать обратно к клубу, продолжая уговаривать Эбби. Она его не слышала. Склонив голову набок, легонько прощупывала защиту. Щекотала её, чтобы потом сломить одним ударом.
Она создана, чтобы убить солнце.
– Амон!
Краем глаза он заметил Анубиса.
– Эбби, пожалуйста! – почти взмолился Амон.
– Давай отходить к клубу, – негромко сказал Анубис. – Гор приведёт остальных.
Амон прекрасно понимал, что это значит. Видел Сета в деле и не сомневался, что сейчас он медлить не будет. Он – единственный, кто может убить Апоп.
Они медленно отходили, и Амон уже видел сверкающую вывеску клуба. Нападать Эбби не торопилась, и он считал это хорошим знаком, продолжая уговаривать.
Она не реагировала. Как будто внутри неё огромная чёрная дыра, которую распахнул Кронос, и та поглощала все слова Амона. Все желания самой Эбби.
Но она всё ещё не нападала.
Пока не сделала лёгкое, едва уловимое движение, но направила его не на Амона. Анубиса швырнуло на колени, он упёрся руками в землю и издал сдавленный звук. Амон был главой пантеона, стоя так близко, он понял, что Эбби не причинила вреда, ударила по божественной сущности, по тому, что скрыто за человеческой оболочкой и отличает от людей.
