Сет ухмылялся, Нефтида ввязывалась в философские споры. Гадес обнимал Персефону, но, уставший после выступления, молчал и улыбался. А она живо беседовала с Луизой.
Гор активно пил настойку Амона, пока не понял, что она божественная и очень даже действует:
– А предупредить не мог?
Анубис предпочитал не вмешиваться в разговоры, но ему нравилось тут быть, ощущать себя живым, не думать о мертвецах. На какое-то время забыть обо всём и радоваться: они действительно смогли щёлкнуть Кроноса по лбу и вытащить Зевса. Скосив глаза на Сета, Анубис подумал, что избавление от яда стоило всего, даже снов, которые Кронос продолжал насылать.
Анубис готов и дальше смотреть их хоть каждую ночь, если это значит, что Сет останется таким же твёрдым, искрящимся пылью маяком.
– Проклятие! – Гор замотал головой, отказываясь от очередной порции. – Лучше на воздух выйду.
Он не выглядел пьяным, но Анубис проследил взглядом за братом и пошёл следом.
Ночь вилась прохладой, трепала волосы и остужала пот на спине. Мимолётно Анубис порадовался, что боги не болеют. Достал сигареты, предложил Гору:
– Яхты, значит.
От сигарет тот отказался и криво усмехнулся:
– До этого я жил в пустыне Мохаве в Калифорнии. Держал милый мотель на восемнадцать номеров. Ну, знаешь, такие, на отшибе, где ещё всякие маньяки останавливаются.
Анубис рассмеялся:
– И как, много маньяков?
– Один я! Меня хватило на шесть лет, потом осточертели пыль и одиночество, я переехал на побережье и занялся яхтами. Отличный бизнес, кстати.
Он помолчал, собирался с мыслями:
– Я ведь знал, что ты в Дуате чувствуешь себя примерно как я в том отеле. Но редко к тебе приходил. Малодушно сбегал, оправдывался, что ты сам не хочешь меня видеть.
– Я не хотел.
– Ты так говорил. И я знал, что врёшь.
Конечно, он врал. Анубис хорошо помнил, что может сделать, как его сила сорвалась и выжгла глаз брата. А Гор не был таким же настойчивым, как Сет, или принимающим, как Нефтида. И не был Амоном, главой пантеона, который, как думал Анубис, сможет себя защитить, если что, или приказать.
– Ты пьян, – неуверенно сказал Анубис. Ночные откровения его удивляли и пугали.
Он помнил, как ходил по пустыне с Сетом, а когда вернулся, Нефтида рассказала, что теперь у него есть брат по отцу. Анубис тогда сразу вернулся в Дуат, он боялся, что брат тоже окажется в одиночестве, как он сам когда-то.
Оказалось, Гор, наоборот, не мог поначалу находиться в Дуате. А когда смог, и Анубиса Осирис уже отпустил.
Впервые они встретились у Сета и Нефтиды. Анубис тогда смотрел на улыбающегося мальчика, за спиной которого простирались золотистые соколиные крылья, и пообещал себе, что не забудет этого момента. Первого взгляда на брата. Он выжег этот миг в своей памяти ярким сиянием, тлением и золотом.
Тем вечером маленький Гор уснул рядом с братом, пока тот рассказывал бесконечную историю, которую сам тут же и придумал.
Проблемы начались на следующий день, когда оказалось, что братья могут и ссориться, и драться. В один такой момент, много позже, Анубис и не сдержал силу.
Дверь клуба распахнулась, и на улицу почти вывалился Амон. Огляделся и помахал Анубису с Гором:
– Прикроете меня перед Сетом, если что?
Анубис опешил, Амон уже натягивал джинсовку и шёл к кому-то в стороне: розовые волосы и опущенный в землю взгляд. Эбби.
– Это кто? – поинтересовался Гор. – И почему Сет против?
– Апоп. Она просит называть её Эбби, и они с Амоном нашли общий язык.
Гор с недоумением посмотрел вслед Амону, который подхватил Эбби под руку и уже удалялся в сторону.
– Может, их остановить?
Анубис покачал головой. Крикнул Амону:
– Не уходите далеко!
Тот махнул рукой, что услышал, и парочка исчезла за углом дома.
Гор опустился прямо на землю, спиной к стене, Анубис тихонько пристроился рядом с ним, ещё размышляя, не стоит ли вернуть Амона.
– Насколько всё плохо? – внезапно спросил Гор. – С мертвецами.
И внезапно Анубису захотелось выложить как есть:
– Плохо. Я их сдерживаю, но Дуат погано подчиняется. Я – проводник, а не владыка. Они стремятся сквозь меня. И я их слышу, постоянно.
Анубис криво усмехнулся.
– Представляешь, раньше не слышал и чувствовал себя одиноким. А теперь слышу их постоянно, но не могу разобрать слов. И либо схожу с ума, не контролирую силу, либо мертвецы утягивают за собой.
– Осирис не мог тебя научить. Не понимал этого.
– Почему он не пытался лучше?
Анубис впервые позволил себе что-то вроде ярости и горечи. Хотя он не винил Осириса в том, что тот его не научил. Он винил в том, что тот умер.
А потом пришло другое смутное ощущение. Нахмурившись, Анубис выпрямился, пытаясь вслушаться, понять.
– Ты сейчас похож на пса, – улыбнулся Гор. – Который навострил уши. Что такое?
Ощущение походило на давнее из клуба Сета, когда явились посланные Кроносом монстры.
– Чудовища, – выдохнул Анубис. – Это чудовища. Кронос послал их, отдал приказ.
20
На руках Амона устраивается один из псов Сета. Если всматриваться достаточно долго, то Амон начинает различать их. К нему обычно приходит этот, с небольшим белым пятнышком у носа. Считает за своего.
Нефтида негромко звякает чашками, от её чая пахнет разогретым песком и высушенными на солнце травами. Анубис сидит рядом, вытянув ноги. Он приехал – Амон прослушал откуда – и устал с дороги. Голос Сета негромкий, будто рокот далекой грозы. Он рассказывает о повседневных вещах и о новом саде Неф.
Пальцы проходят по короткой шёрстке собаки, и Амон с удивлением понимает, что прямо сейчас он абсолютно, безнадёжно и без оговорок счастлив.
Чудовища видели сны.
По крайней мере, Эбби точно видела все эти тысячи лет.
Неясные, смутные видения, в которых проносились разные уголки мира и жизни, где не будет её самой. Боги решили, что чудовища опасны, и стоило появиться новым, их погружали в сон. Но лучше бы при этом лишали способности видеть сны. Мелькающие картинки на осколках разбитого стекла.
Хотя что такое стекло, Эбби узнала, уже когда проснулась. Когда услышала зов Кроноса и осознала себя в похожем на человеческое теле.
Кронос сам состоял из того же хаоса, что и чудовища. Более необузданного, более всепоглощающего. Как главы пантеонов приказывали своим, так и Кронос мысленно командовал монстрами.
Его орудия смутной ненависти к усыпившим богам, армия хищников, готовых пустить в ход когти, зубы и силу.
При первой же возможности Апоп отправилась изучать мир из своих снов. Ее поразили воздух, свет стеклянных витрин и обычный человеческий смех. Это всё казалось таким густым, что протяни руку – и можно потрогать, прикоснуться. Урвать себе кусочек чего-то настоящего.
Больше всего Апоп поразило солнце.
В её снах был свет, но она не могла поднять голову и рассмотреть, что же это такое. Не видела закатов, постепенно угасающих на горизонте. Или рассветов, когда тьма отступала.
В снах царил полумрак. Хотя иногда чудовища могли общаться друг с другом.
Чаще всего Апоп видела Ёрмунганда. В отличие от прочих чудовищ он выглядел совсем как человек. Высокий, тонкий и спокойный. Они сидели вместе на шершавых камнях в очередном сне и разговаривали.
– Что Кронос хочет сделать с нами? – интересовалась Апоп.
Ёрм мягко улыбался:
– Я не знаю. Он держит нас как свою армию, хотя не уверен, что мы ему нужны. Он не хочет открытого противостояния. Он хочет подчинить богов. Отомстить сыновьям.
– Не отпускать нас, – заканчивала Апоп.
– И это тоже. Возможно, он отдаст приказ. Возможно, нет.
– И что нам делать сейчас?
– Наслаждаться свободой, пока она есть.
Апоп наслаждалась. Выбрала себе новое имя, и ей хотелось верить, что «Эбби» станет щитом, надёжной преградой между тем, что хочет Кронос и она сама.
