— Что случилось?
— Я… — прошептала девушка. — Хотела в-выйти. Прогуляться.
Она фальшиво улыбнулась.
В его глазах появилось понимание. Павел окинул ее взглядом.
— Туфли надеть забыла.
Инна со стыдом и ужасом осознала, что он прав: она не переобулась. Собиралась бежать в розовых тапочках.
Сумочка сползла с ее плеча и упала на пол.
Павел поднял сумочку. Выпрямился.
— Любимая? Что с тобой? На тебе лица нет.
Бледнея, Инна медленно отступила.
— Ты… — шептала она. — Ты…
Павел стоял, сжимая ее сумочку — ее последнюю связь с внешним миром. Его улыбка пропала. Он нахмурился.
— Что — я?
Инна бросилась на него.
Выбила сумочку у Павла из рук, начала бить его по щекам, плечам, груди.
Павел отступил, поднимая руки.
— Да что ты… Ненормальная!
Он схватил ее за плечи. Встряхнул.
— Что происходит, ты МОЖЕШЬ ОБЪЯСНИТЬ?
Инна отпрянула.
— Объяснить? Объяснить? ОБЪ-ЯС-НИТЬ! — Инна воздела руки к потолку и расхохоталась. Павел с тревогой смотрел на нее.
— Нет, жених, — процедила Инна, наставляя на него палец. — Это ТЫ будешь объясняться!
Павел, холодея, наблюдал, как Инна удаляется в его кабинет. Страшное предчувствие охватило его.
Павел ожидал увидеть что угодно, но не то, что он увидел.
Инна выбежала из кабинета с рукописью в руках.
— Что это? — закричала она. Павел облизнул губы.
— Ты рылась в моих бумагах? Кто дал тебе право…
Листы полетели ему в лицо, будто ветер пригоршней швырнул опавшие листья.
— Что ЭТО? — Инна швыряла и швыряла в него листы. — Сукин ты сын, объясни-ка, ЧТО ЭТО ТАКОЕ!
Павел вновь поднял руки, защищаясь. Инна тяжело дышала. Прядь волос упала на прекрасное лицо. Глаза пылали гневом.
— Как это называется? А?
Инна осела вдоль стены. Закрыла лицо ладонями. Зарыдала.
Павел посмотрел под ноги. Листы его автобиографии рассыпались по полу.
«Совсем как моя жизнь».
— Где взяла?
Инна шмыгнула носом.
— На столе лежало. Ты оставил ее, чтобы я прочла.
— Да не оставлял я ничего! — вскричал Павел. Вздохнул. — Ладно. Прочла, и хорошо. Теперь ты знаешь, с кем имеешь дело.
Он потер лоб. Раскаленный прут боли пронзил висок.
— Ничего я не знаю! И ничего не понимаю.
Инна подняла мокрые глаза.
— Павел, как ты мог? Твой сын… и эта девочка… и-и…
Девушка начала заикаться.
Лицо Павла окаменело. Уголок рта дернулся, как и тогда, когда он смотрел на Диму (точно так же у Павла дергалось лицо, когда он увидел в луже крови мертвого сына).
Он сел на пол рядом с Инной. Положил ладонь ей на плечо. Инна движением плеча сбросила его руку.
— Это жестоко! — шептала она в горячке. — Жестоко!
От каждого ее вскрика Павел морщился, как от зубной боли.
— Знаю, — он покачал головой. — Я до сих пор вижу его в кошмарах. Ладно я, а Катя… она не вынесла. Я убил ее.
Он неуверенно покосился на Инну.
— Если хочешь, можешь уйти.
— Куда я уйду? — всхлипнула Инна. Со страхом взглянула Павлу в глаза.
— Мне некуда идти, — странная улыбка отчаяния исказила ее лицо. — Они ищут меня, Паша. Им нужны мои деньги. Они меня убьют. Они собьют меня на машине, застрелят, положат в гроб и закопают!
Инна схватила его за руку. Ее ладонь была горячей. Глаза лихорадочно блестели.
— Это грязь, Паша! Смой с меня грязь, пожалуйста, сотри ее с меня!
Сотри с меня грязь, шептала Инна, прикрыв глаза, пока Павел торопливо расстегивал пуговицы.
Павел приподнялся на локтях. Тронул лоб.
Инна застонала во сне. Перевернулась на другой бок. Павел с тревогой взглянул на любимую. Поправил одеяло.
Тонкая рука Инны высунулась из-под одеяла. Павел осторожно взял ее. Инна не проснулась.
Щурясь в темноте, Павел осмотрел запястье. Заметил две бледные точки.
Жалость и отвращение нахлынули на него, как и тогда, когда он увидел богатую наследницу через окно кафе. Сердце сжалось в предчувствии неотвратимой катастрофы.
Павел лег, накрылся одеялом до подбородка.
В шесть утра проснулся. Инна сидела на постели и плакала.
— В чем дело? — сонно щурясь, Павел приподнялся на локтях.
— Мне приснился страшный сон, — девушка всхлипнула. — Там был Он.
— Кто?
— Твой Судья! — закричала Инна. — Он придет за мной. Я знаю!
— Что Он делал?
Инна подняла на Павла испуганные глаза.
— Ничего. Просто стоял и смотрел, — девушка помолчала. — Он сказал одно слово. Страшное слово.
— Какое?
— АЙЛАТАН, — прошептала Инна. — Я не знаю, что оно значит. Но мне кажется, это плохое слово.
Павел обнял ее.
— Со мной можешь ничего не бояться. Здесь Он тебя не достанет.
Девушка с надеждой посмотрела на Павла.
— Обещаешь?
Павел побрился, почистил зубы и умчался, толком не позавтракав.
Инна отогнула занавеску. Нахмурившись, наблюдала, как Павел проходит мимо окна гостиной в извечном сером плаще, обходя огромные лужи.
Девушка торопливо переоделась. Павел сделал ей копию ключа. Она смогла выйти на охоту за Призраком.
Павел шел через кварталы нищеты прямо, не оглядываясь. Инна догадалась, что он часто бывал здесь.
К счастью, скоро он вышел на проспект.
Пройдя два квартала, свернул на окраинную улочку. Инна с изумлением следила, как Павел идет по тропинке к серому дому с разбитым окном. Просовывает руку до локтя в щель между шатким забором и кривой стеной дома. Тянет. Слышится тяжкий, ржавый стон засова. Павел открывает дверь и входит во двор.
Инна стояла посреди улицы, прикусив губу. Если Павел обернется, заметит ее.
Открылась входная дверь. На крыльцо вышла светловолосая девушка.
Девушка развязно обняла Павла за шею, поцеловала свежевыбритую щеку. Инна с удивлением почувствовала укол ревности.
Павел с девушкой скрылись в доме. Инна села на скамейку у дома напротив. Скамейка стояла под окном кухни. На кухне ссорились муж с женой. Визгливая женщина распекала супруга — тот что-то не сделал, из-за чего они куда-то не пошли. А если бы пошли, Нечто таинственное и великое могло быть спасено. Инна оглядывала мрачные дома на улице, и ей казалось, что спасать здесь нечего, а нужно собирать манатки и валить из города.
Прошла минута, пять минут, десять. Инна попыталась вообразить, что там поделывают Павел с отцветшей блондинкой. Первая мысль — занимаются любовью. Но это слишком банально. Слишком не похоже на Павла. От него можно ждать чего угодно, только не того, что можно ждать от всех.
