— Прости, — прошептал двойник Эйнем едва слышно. — Я не должна была убегать.
— Кто это сделал с тобой?
— Не видела. — Она отвела взгляд, и я понял, что девушка лжет.
Эхо посмотрела на свои окровавленные руки, сняла с безымянного пальца кольцо и отдала мне.
— Обещай, что больше не станешь вредить самой себе.
— Обещаю, — прошептала она пылко.
— Нарушишь слово, и я больше не буду спасать тебя.
— Я понимаю.
— Ради того, чтобы ты жила, мне пришлось убить.
Эхо склонила голову, я услышал ее судорожный вздох.
— Я искуплю твою вину.
— Постарайся. Можешь начинать прямо сейчас.
Я поднялся и пошел прочь из комнаты, чувствуя спиной ее горячий взгляд. Закрыл за собой дверь и вновь оказался в сумрачном коридоре. Там меня уже ждал именно тот, кого я ожидал увидеть.
— Приветствую, Тайгер.
Светловолосый гигант стоял, прислонясь плечом к стене, и с легкой улыбкой смотрел на меня сверху вниз.
— Она не нарушит данное слово, — произнес он голосом низким и звучным.
— Давно ты наблюдал за ней?
— Я всегда рядом с теми, кто начинает терять себя.
Мастер сновидений смотрел на меня с доброжелательностью и даже теплотой, но меня по-прежнему пробирала дрожь от одного его совершенного вида.
— Вы придумали этот план вместе с Геспером?
— Не было никакого плана, Мэтт. — Его тяжелая рука опустилась на мое плечо, и меня вновь пронзило током. — Геспер добровольно пожертвовал частью себя ради целительницы. Я дал запутавшемуся двойнику почувствовать, как мучительно и больно бывает тем, кому он пытается навредить. А дэймос пожалел крысу.
— Я убил крысу.
— Но сначала пожалел. — Он наконец выпустил мое плечо и слегка подтолкнул к выходу, словно строптивого ребенка. — Иди, Мэтт. Я подумаю о том, чтобы сократить контроль над тобой.
— Благодарю, Тайгер.
Я сделал шаг вперед, оглянулся, но он уже исчез. А затем начал разваливаться сон.
Осыпался крупными кусками, разлетелся в труху и был сметен морским ветром с запахом соли и хвои. Я резко сел на кушетке, приходя в себя, ключ со звоном выпал на пол из ослабевшей ладони. Мое лицо было мокрым, также как и волосы, за воротник стекали холодные струйки. За секунду до моего пробуждения в реальности кто-то плеснул на меня водой.
Рукавом я смахнул с бровей и ресниц капли, затекающие в глаза, проморгался и увидел стоящую напротив суровую, встревоженную Барбару с полным стаканом в руках. Похоже, она собиралась от души полить меня еще раз.
— Спасибо, больше не требуется, — сказал я с коротким смешком и увидел, как расслабились ее строго сжатые губы. — Что вы здесь делаете?
— Вы стонали, — ответила она в своей уже знакомой мне суховатой манере, — и метались. И так сжимали это, — женщина кивнула на ключ, валяющийся на полу, — что я побоялась за ваши кости. Когда с… Эйнем происходило такое прежде, она просила не будить ее. Но я все равно будила…
Она не договорила, незаконченная фраза повисла в воздухе. Я подвинулся на кушетке и кивком пригласил ее присаживаться. Она села рядом, по-прежнему сжимая стакан.
— Это вы прибирали здесь все эти годы?
— Да. Она всегда любила… любит этот дом.
— Почему вы поехали за мной?
— С ее пальца исчезло кольцо. Я знаю, вы всегда передаете друг другу мелкие вещи. Чтобы воздействовать через них. Значит, ей была нужна помощь.
Я пристально взглянул в ее холодные, серые глаза:
— Боялись за нее, Барба?
— Всегда, — ответила она, переводя взгляд на воду, надежно заключенную в стекле. — И сейчас боюсь. Постоянная тревога. Каждый день, каждый год.
— Больше ей ничего не угрожает. — Я поднял ключ, вытащил из-под пледа кольцо и отдал женщине. — И никому из вас. Живите спокойно.
Теперь она пристально смотрела на меня, ощупывая взглядом каждую линию лица. Геспер мог бы позавидовать проницательности, с которой Барбара пыталась понять — говорю ли я правду. Убедилась. Расслабилась. Тень улыбки скользнула по губам, в глазах мелькнули теплые лучики.
— Спасибо, Мэтт. Как мы могли бы отблагодарить вас?
— Пригласите на обед. На нормальный обед, Барба. Без глыб ледяной подозрительности.
Женщина рассмеялась в ответ, кивнула и пошла к выходу. Ее походка стала легкой и стремительной, словно она наконец смогла сбросить груз многолетней усталости.
— Страх — это боль, возникающая в ожидании зла,[6] — произнес я тихо, глядя ей вслед.
И мне ли не знать этого.
Было уже темно, когда я вернулся в дом Герарда. Всю дорогу до его «виллы» я размышлял о том, что произошло. Смутное тревожащее чувство не давало мне покоя. Но я не мог понять, чем оно вызвано. Как будто забыл что-то очень важное и никак не мог вспомнить. Пытался понять хотя бы, с чем это может быть связано, и тоже не находил ответа. По эпизодам разбирал сон, однако смутные сомнения не исчезали. Хотя я по-прежнему не мог понять их причины.
У любого звука, а также события и явления есть эхо. Не важно, когда оно возвращается — спустя несколько секунд, дней, месяцев или десятилетий, — но оно приходит всегда. Даже эхо мира снов. И что оно принесет с собой — покой, умиротворение или грозу — не сможет предсказать даже самый опытный прорицатель…
Особняк оракула был погружен в темноту. Светильники зажигались вполсилы, сопровождая мой одинокий путь по коридорам, и тут же гасли. Хозяин обнаружился в гостиной размером с четверть стадиона. Он сидел в кресле под торшером в виде мраморной девушки, держащей факел, и читал книгу.
Услышав мои шаги, выпрямился. Я вопросительно приподнял брови, он в ответ кивнул на кушетку, стоящую в глубокой тени. На ней под одним пледом дрыхли в обнимку Аякс и Хэл.
— Я предлагал ей занять гостевую спальню, — приглушенно сказал Герард, — но она ни в какую. Решила дождаться тебя.
— Ну вот он я, — улыбнулся я в ответ.
— У тебя такой вид, будто ты Тайгера повстречал, — заметил оракул, рассматривая мое лицо.
— Ты прав. Его я и встретил.
— Что ты опять натворил?! — голос прорицателя громыхнул было внушительно и грозно, но Хэл заворочалась и пробормотала сонно:
— Герард, не ори, пожалуйста.
И он поспешно снизил громкость:
— Куда ты влип опять?..
— Не я на этот раз. — Заметив на столике рядом с ним чашу с вином, явно подготовленную для очередного сеанса оракула, я взял ее и осушил одним глотком. Сел в соседнее кресло. — Помнишь целительницу Эйнем?
— Конечно, — отозвался Герард, покосившись на опустошенный ритуальный сосуд. — Печальная история.
— Я работал с ней сегодня. У нее были проблемы. Потеряла контроль над телом сновидения.
