Зазвонил телефон. Джек протянул дрожащую руку к ночному столику и сжал в пальцах трубку.
— Алло, — прохрипел он, содрогаясь в ознобе.
— Джек, это ты? — Голос Джиа. — Ты как-то ужасно разговариваешь.
— Болен, — сказал он. — Жар. Головокружение. Не могу поверить в галлюцинации, которые меня посещают.
— Я еду.
Хорошо, подумал Джек, услышав щелчок в трубке. Джиа будет знать, что делать.
Он попытался повесить трубку, но у него не было сил.
Кейт вздрогнула, услышав звук ключа в замке, и подумала, что вернулся Джек. Слава богу.
Все утро она была полной развалиной. Джек пытался успокоить ее, объясняя, что бомба, которую он нашел, была предназначена для него, а не для нее. Неужто он ждал, что Кейт испытает облегчение, узнав, что ее брат стал мишенью какого-то сумасшедшего? Ничего подобного. Но он сказал, что хорошо представляет, кем были эти взрывники, и знает, как уберечь от них и ее, и себя.
Наконец она позволила себе снова погрузиться в сон. Но когда на рассвете Джек поднялся наверх, выглядел он ужасно: измотанный, с запавшими глазами. Он сказал, что должен уйти, и проинструктировал ее — не подходить к окнам и не волноваться, если услышит грохот.
А через несколько минут внизу на улице взорвалась машина.
Слава богу, не Джека. Когда она выглянула, он все еще стоял на улице и помахал ей. Кейт надеялась, что он поднимется и объяснит, что ту машину взорвал не он. Она не хотела верить, что он способен на такие ужасные поступки. Если даже кто-то пытался убить его, Джек подверг бы опасности всех жителей квартала.
Но все же, должно быть, это сделал он. Или должен был знать, что произойдет. В противном случае зачем он предупреждал ее держаться подальше от окон?
Но вместо того чтобы вернуться, он ушел.
Он не сказал ей, куда идет, но это не важно. Он же вернулся.
Но через порог переступила Жаннет. И Холдсток. И еще другие, еще шесть мужчин и женщин самого разного возраста. Они входили один за другим, и все улыбались ей, демонстрируя открытые дружелюбные лица старых приятелей. Она знала их, она видела их за окном в доме Холдстока.
Жаннет привела домой свою секту.
— Привет, Кейт, — просияв, сказала Жаннет. — Я пригласила несколько друзей повидаться с тобой.
Кейт сглотнула.
— Прекрасно.
У них был отнюдь не угрожающий вид, — наоборот, они буквально лучились дружелюбием. Почему же у нее возникло ощущение, что желудок свело холодным спазмом?
— Я так беспокоилась о тебе, — сказала Жаннет, беря Кейт за руку и сжимая ее в ладонях.
Кейт скорее почувствовала, чем услышала, странный гул в голове, сквозь завесу которого доносилось слабое, очень слабое эхо голоса Жаннет.
— Где ты была? Как ты здесь оказалась?
— Господи, да конечно же из-за взрыва. Как только услышала о нем и поняла, что он случился в нашем квартале, сразу же захотелось примчаться сюда. Но затем я узнала, что никто не пострадал, кроме двух мужчин с криминальным прошлым, и испытала облегчение. Но тем не менее я считаю, что ты не должна оставаться в одиночестве.
Странный гул продолжался, но Кейт чувствовала, что Жаннет в самом деле думает о ней, и у нее потеплело на сердце.
— Это прекрасно, но…
— Так что я привела с собой самых дорогих друзей, чтобы составить тебе компанию. Ты же помнишь Теренса, не так ли?
Широко улыбаясь, Холдсток вышел вперед и протянул ей руку.
— Я знаю, что отношения у нас сложились не лучшим образом, но уверен, что смогу наладить их.
Кейт не хотела пожимать руку этому человеку, но как она могла унизить его, когда сияющая Жаннет продолжала сжимать ее левую руку? Она протянула правую, Холдсток схватил ее…
…и гул в голове стал громче.
Тут что-то не так! Она попыталась избавиться от рукопожатия Холдстока, но хватка у него была как стальной капкан.
— Отпустите меня!
— Не бойся, Кейт, — сказала Жаннет. Она ободряюще улыбнулась и стиснула другую руку Кейт. — Все в порядке. Верь мне, все в порядке.
— Нет!
Остальные придвинулись. Холдсток протянул к ним свободную руку, одна из них, женщина, взяла ее…
…и гул в голове Кейт усилился…
…и тут кто-то другой взял руку женщины и сам протянул руку кому-то…
…и гул продолжал усиливаться, превратившись в рев штормового океана, сердце у нее билось, как у перепуганного кролика; оно колотилось о грудную клетку, стремясь вырваться наружу…
…и другая женщина взяла мужчину за руку, и он сам сжал руку другой женщины, рев удвоился и утроился, Кейт почувствовала, как у нее утекают все силы, и сквозь плавающий перед глазами туман увидела, как Жаннет высвободила одну руку и протянула кому-то другому эту единственную свободную руку в мире, и они, соприкоснувшись, замкнули круг…
…и внезапно наступил мир и покой.
У Кейт все плыло перед глазами, когда она опускалась в глубокую заводь расслабленности; она тонула, не оставляя ни кругов на воде, ни пузырей.
Вот так, сказал тихий и бесполый голос, возникший непонятно откуда; он был всюду и нигде. Разве это не лучше? Разве это не чудесное, самое чудесное ощущение из всех, что посещали тебя?
Это в самом деле было чудесно — чувство полного смирения, абсолютного растворения в прикосновениях этих нежных рук, которые так любовно обнимали ее и влекли в материнское чрево.
В глазах у нее прояснилось, и она увидела остальных восемь человек — держась за руки, они образовали круг, частью которого теперь стала и она.
Вот почему Жаннет убегала в Бронкс, поняла она. Это ли она испытывала, когда я смотрела на нее через окно?
Ответил Всеобщий Голос:
Да. Тогда бывшая Жаннет была подобна тебе и могла испытывать единение только через прикосновение. Теперь она в Единстве, навсегда с нами, в слиянии.
Кейт не была уверена, что поняла его слова, но это было не важно. Вот что имело значение — восхитительное чувство мира и покоя, чувство приобщенности. Все волнения последних нескольких лет по поводу ее образа жизни, и беспокойство, куда он приведет ее, все страхи, что придется раскрыть перед детьми свое подлинное лицо, — все пропало, исчезло, словно никогда и не существовало. Она с трудом могла припомнить их.
Безграничная любовь и смирение, просто ради того, чтобы существовать. Так все время и следует жить.
Так и будет.
Нет, подумала Кейт. Все неправильно. Это в природе человека — бояться того, что разнится.
Природу человека можно изменить.
Кейт была готова рассмеяться над этим абсурдом, но тут ее поразила одна мысль. Этот голос напоминал голос Жаннет, но губы самой Жаннет не шевелились.
