Псих малолетний…
Когда суматоха с Синим улеглась, весь отряд выступил к мосту — пришла пора созерцать результаты победы с минимального расстояния. И заодно уж воспользоваться их материальными плодами. Тоху при этом Рощин припахал влет:
– Антон! Собирай автоматы в кучу! И магазины у них из разгрузок вытаскивай!
Ну что ж — спасибо хоть не заставили «Камазы» ручками толкать.
Тарас, Рощин и все еще поругивающийся Синий встали перед бронетранспортером, посматривая на него странно. Передать словами потаенный смысл их взглядов было сложно. Нечто подобное, наверно, можно было созерцать на лице благородного рыцаря, вернувшегося из затянувшегося Крестового похода, и затеявшего долгожданную свадьбу. Первая брачная ночь, манящая награда перед глазами, дрожащая рука вставляет ключ в замок пояса целомудрия, стягивает неприглядную конструкцию с лона давней возлюбленной и… и с ужасом обнаруживает, что объект его многолетних воздыханий является гнусным трансвеститом, мастерски скрывавшим свое естество.
Троица стояла молча, с очень серьезным и своеобразным видом — будто три героя вестерна застывшие перед бандой из пяти сотен отмороженных мексиканцев, преградивших им путь к салуну. Молчали долго, прежде чем Рощин высказал мучивший всех вопрос:
– Где, мать их, колеса?
И правда — колес ведь у бронетранспортера не было. Точнее были — целых три, но этого явно недостаточно, чтобы насладиться прелестями езды на бронированной машине. Что, разумеется, сильно мешало милитаристским замыслам полковника — он ведь, наверняка, еще со вчерашнего вечера мечтал заполучить эту ценную игрушку в свое пользование.
Тоха решил его просветить:
– Вон, в костре у них колеса догорают. Ночь, наверное, холодная была. Грелись, падлы…
Синий, покосившись на чадящую кучу из угольков и обгоревшей проволоки, одним емким словом приобщил свинок, устроивших столь обидный саботаж, к стану сексуальных меньшинств.
– Интересно — как они ухитрились вообще колеса снять, — удивился Рощин.
Тарас, указав на уцелевшие, пояснил:
– Под брюхо, вон, камней кучу наложили. Потом спустили да и сняли. Ума хватило.
– Ума? Да это тебе не велосипед — спустить в блин не выйдет. И вообще — у них целых два грузовика, но снимать колеса они почему-то решили с брони. Или собирались его превратить в огневую точку? Да и замороженные они были какие-то. Толком даже не отстреливались… И мало их — двадцать шесть я насчитал. На два «Камаза» и БТР это очень мало. Где остальные?
– Да какая тебе разница! — не выдержал раздраженный Синий. — Хватаем все ценное и валим отсюда! Мало ли — вдруг на стрельбу уже мчится кто-то! Например элита! На танках!
Мысль была дельной, и все засуетились, поспешно собирая оружие и боеприпасы. Синий кинулся назад — к своему «Камазу», а Тоху в очередной раз припахали к самой грязной работе — сливать горючку из грузовиков.
Минут через пятнадцать, залив бак опять под горловину, двинулись дальше. Весело светило Солнце, щебетали птички, позади все еще дымили остатки здоровенного костра, поглотившего резину от бронетранспортера.
Первый настоящий бой со свинками отряд выиграл с разгромным счетом «двадцать шесть — ноль».
Это если не считать поцарапанного Синего.
Мстишь?
Копай две могилы.
Конфуций.
И молодая не узнает,
Какой у парня был конец.
Один из вариантов двух строк советской военной песни «По полю танки грохотали» (считается народной).
В каждом глазу Юльки плескалось полтора ведра счастья. Ноги ее упирались в источник великого удовольствия — кучу из десятков автоматов и ручных пулеметов. Пацан, сидевший на другой стороне кузова, таращился на эту кучу другим взглядом — будто водитель газенвагена[32] на незаполненный лист квартального отчета. Считает, небось, сколько двуногих и четвероногих можно будут привалить из этого армейского добра. Даже Лысый заразился от этих маньяков: сидит, склеивает попарно магазины с помощью стыренного где-то скотча. Думает, небось, что это офигенно круто — типа все как у настоящих коммандос. Надо бы подкинуть ему вредительскую идею, что склеивать по пять штук — верх крутизны. То-то потом рад будет это добро таскать, а уж как перезаряжать удобно будет — на слезы изойдет…
Да уж — с оружием теперь в отряде проблем нет. Даже Тохе теперь придется таскаться с автоматом. Пытаться откосить от этой тяжести, ссылаясь на врожденный пацифизм (отягощенный пофигизмом и невероятно завышенным ЧСВ[33]), неразумно — ведь ствол ему самому пригодится, когда доберется до семьи. Он знает в лесу чудный островок среди болот и озер — там он замыслил спрятать сестренку и родителей. Наберут побольше жратвы, грибы будут собирать, ловить сопливых линей и упитанных карасей — пересидят все это как-нибудь. Но нельзя забывать про крыс — им объяснить, что ты не признаешь сопротивление злу насилием, будет нелегко. Проще пристрелить. Хорошо бы уболтать Лысого остаться с Тохой — этот недалекий тип с автоматом обращается проворно, да и реакция у него неплохая. А уж какой выдумщик — сумел из простейшего самодельного рыбацкого приспособления для закидывания грузил и прикормки сделать устройство для метания ручных гранат. И ведь действовало успешно — прямо в толпу одну зашвырнул.
Хотя… дуракам ведь везет…
Грузовик трясло не хуже чем на дорогах Арабатской стрелки. Ехали по просекам через сосновый лес. По сыпучему песку. Оружие, подпрыгивая на кочках, норовило расползтись по кузову, и Юлька с пацаном постоянно его пододвигали ногами. Тоха, присев возле заднего борта, наслаждался ароматом хвои и старался не думать о том, что здесь трудно развернуться, да и вообще, обзора у водителя нет. Могут лоб в лоб столкнуться с огромным отрядом свинок. По-идее, конечно, кровожадным хрюшкам здесь делать нечего — глухомань, но мало ли… На мосту вон, тоже все удивились — не должны они были там стоять. Да и про «партизан» забывать не следует — в такой чащобе им самое раздолье, а «Камазы» под желтыми тентами они не любят.
Слева лес расступился — к самой дороге подступил крутой обрыв, под ним синело озеро, на его противоположном берегу ржавели какие-то серьезные механизмы. По-видимому, песчаный карьер. Машина замедлилась, Тоху повело в сторону — разворот. Дорога здесь сузилась настолько, что сосновые ветки затарахтели по тенту со всех сторон. Да и деревья слишком густо стояли — в случае чего не развернешься.
