– Я полностью с этим согласен, – ответил Том.
– Я тоже, – поддержал его Клай.
Том мотнул головой в сторону муниципалитета. На здании еще светились несколько ламп аварийного освещения, работающих от аккумуляторов с длительным сроком эксплуатации. Они отбрасывали болезненно-желтый свет на машины сотрудников, которые постепенно заметало опавшей листвой.
– Пойдем туда и посмотрим, что они после себя оставили.
– Да, пойдем, – выдохнул Клай. Джонни ушел, в этом сомнений у него не было, но какая-то малая его часть, ребяческая, никогда не теряющая оптимизма, продолжала надеяться, что, войдя в муниципалитет, он услышит крик: «Папик!» – и его сын бросится ему в объятья, живой, реальный, не то, что фантасмагория всего этого кошмара.
Они поняли, что в муниципалитете никого нет, как только увидели надпись на двойных дверях. В слабеющем свете аварийных ламп красная краска, нанесенная широкими, неряшливыми мазками, более всего напоминала засохшую кровь:
АШВА =НЕТ-ТЕЛ
– Как далеко отсюда до Кашвака? – спросил Том.
Клай задумался.
– Я бы сказал, восемьдесят миль, практически точно на север. Большую часть пути можно проехать по шоссе 160, но как ехать, попав в ТР, я не знаю.
– А что именно представляет из себя эта ТР? – спросил Джордан.
– Практически необжитая территория. Там есть пара городков, несколько каменоломен, две резервации индейцев микмак[111] на севере, но, в основном, это леса, медведи и олени, – Клай потянул за ручку и дверь тут же открылась. – Я хочу посмотреть, что внутри. Если у вас нет желания зайти… имеете право.
– Нет, мы зайдем, – покачал головой Том. – Не так ли, Джордан?
– Конечно, – Джордан вздохнул, словно ему предстояло выполнить какое-то сложное задание. Потом улыбнулся. – Смотрите, электрические лампочки. Кто знает, когда нам удастся увидеть их вновь.
Джонни Ридделл не выскочил из темной комнаты, чтобы броситься в объятия отца, но в помещениях стоял запах готовки на газовых плитках и жаровнях с грилем, которыми пользовались люди, собравшиеся здесь после Импульса. В коридоре у зала собраний на длинной доске объявлений, где обычно вывешивалась информация о текущих городских делах и грядущих событиях, теперь висели порядка двух сотен записок. Клай, который от напряжения едва мог дышать, принялся изучать их с рвением ученого, уверенного, что нашел потерянное Евангелие от Марии Магдалины. Боялся того, что может найти, и был в ужасе от мысли, что записки для него не будет вовсе. Том и Джордан тактично удалились в конференц-зал, забросанный мусором, оставшимся после беженцев, которые, похоже, провели в здании муниципалитета несколько дней и ночей, дожидаясь помощи, но она так и не подоспела.
Читая записки, Клай понял, к какому выводу пришли выжившие: они могут надеяться на нечто большее, чем помощь. Они поверили, что в Кашваке их ожидало спасение. Почему именно в этом городе, если на всей территории ТР-90 (особенно, на севере и западе) сотовая связь, что прием, что передача сигнала, отсутствовала. Записки на доске объявлений этого момента не проясняли. Большинство их авторов предполагали, что читатели все поймут без разъяснений. То есть, «все знают, все идут». Но даже те, кто пытался что-то объяснить, находились в состоянии жуткого стресса и едва сдерживали охвативший их ужас. Так что, речь в записках, в основном шла о «желтой кирпичной дороге[112] в Кашвак и скорейшем спасении».
Оставив позади три четверти доски объявлений, Клай наконец-то нашел листок со знакомым, округлым почерком сына (этот листок наполовину скрыла записка Айрис Нолан, женщины, которую он хорошо знал: она на добровольных началах работала в крохотной библиотеке города) и подумал: «Дорогой Боже, спасибо Тебе. Огромное Тебе спасибо». Осторожно снял записку с доски, стараясь не порвать.
Датирована она была 3 октября. Клай попытался вспомнить, где находился в ночь 3 октября. Получалось не очень. В амбаре в Норт-Ридинг или в мотеле «Суит-вэльи инн», около Метуэна? Вроде бы в амбаре, но утверждать этого не мог. Все как-то сжалось во времени, перемешалось, и когда он очень уж пытался сосредоточиться, то мужчина с фонарями, закрепленными у висков, сливался с молодым человеком, протыкающим воздух автомобильными антеннами, мистер Рикарди уходил из жизни не повесившись, а наевшись осколками стекла, и в огороде Тома огурцы и помидоры срывала и жрала Алиса.
– Прекрати, – прошептал он и сосредоточился на записке. Ошибок меньше, текст лучше скомпонован, но охвативший автора ужас чувствовался очень уж явственно.
«3 окт.
Дорогой папа!
Я надеюсь, ты жив и получишь эту записку. Я и Митч в порядке, но Хью Дардан схватил Джорджа и, думаю убил его. Я и Митч просто бежали быстрее. Я чувствовал, что это моя вина, но Митч, он сказал, как ты мог знать, он всего лишь фонер, как и остальные, а в этом твоей вины нет.
Папик, это не самое худшее. Мама – одна из них, я видел ее сегодня в одном из «стад». (Так их здесь называют – стадами). Выглядит она не так плохо, как некоторые, но я знаю, если выбегу к ней, она меня не узнает и убьет, как только увидит. ЕСЛИ УВИДИШЬ ЕЕ, НЕ ДАЙ СЕБЯ ОБМАНУТЬ, Я СОЖАЛЕЮ НО ЭТО ПРАВДА.
Мы собираемся в Кашвак (это на севере) завтра или на следующий день. Мать Митча здесь, и я так завидую, что готов его убить. Папик, я знаю, у тебя нет мобильника, и всем здесь известно о Кашваке, какое это безопасное место. Если ты получишь эту записку ПОЖАЛУЙСТА ПРИДИ И ЗАБЕРИ МЕНЯ.
Я люблю тебя всем Сердцем,
Твой сын,
Джон Гейвин Ридделл».
Даже получив известие о случившемся с Шарон, Клай держался, пока не прочитал: «Я люблю тебя всем Сердцем». Может, и тут совладал бы с нервами, если бы не заглавное С. Он поцеловал подпись своего двенадцатилетнего сына, посмотрел на доску объявлений (глаза его уже мало что видели, перед ними все двоилось, троилось, перемешивалось) и из его груди исторгся крик боли. Том и Джордан прибежали тут же.
– Что, Клай? – спросил Том. – Что? – увидел листок бумаги, разлинованный желтый листок из блокнота, и выхватил из руки Клая. На пару с Джорданом они прочитали записку Джонни.
– Я иду в Кашвак, – голос у Клая сел.
– Клай, возможно, это не самая лучшая идея, – осторожно заметил Джордан. – С учетом того, что мы сделали в Гейтенской академии.
– Мне без разницы. Я иду в Кашвак. Я должен найти своего сына.
Беженцы, укрывшиеся в муниципалитете Кент-Понда, оставили немало припасов после того, как отправились, вероятно, все вместе, в ТР-90 и Кашвак. Клай, Том и Джордан поели консервированного куриного салата с черствым хлебом, на десерт открыли банки с фруктовым салатом.
