Когда они поели, Том наклонился к Джордану и что-то ему шепнул. Мальчик кивнул. Оба встали.
– Не будешь возражать, если мы выйдем на пару минут, Клай? Нам с Джорданом нужно кое-что обсудить?
Клай кивнул. Как только они ушли, он открыл еще одну банку с фруктовым салатом, и прочитал записку Джонни в девятый или десятый раз. Собственно, он и так уже помнил ее наизусть. Так же четко он помнил и смерть Алисы, только случилось это в другой жизни, с другим Клайтоном Ридделлом. С более ранним, черновым вариантом, что ли.
Он доел салат и уже убирал письмо в карман, когда из коридора появились Том и Джордан, словно адвокаты, вышедшие посовещаться во время судебного заседания, как в те дни, когда еще были адвокаты. Том вновь обнял Джордана за узкие плечи. Радости на лицах не читалось, но выглядели спокойными и сосредоточенными.
– Клай, – начал Том, – мы все обсудили и…
– Вы не хотите идти со мной. Я вас очень хорошо понимаю.
– Я знаю, это ваш сын и все такое, – заговорил Джордан, – но…
– И ты знаешь, он – единственное, что у меня осталось. Его мать… – с губ Клая сорвался короткий, лишенный веселья смешок. – Его мать. Шарон. Нет, это просто ирония судьбы. После всех моих волнений о том, что эта чертова маленькая красная гремучая змея укусит его. Будь у меня выбор, я бы выбрал ее, – вот, он высказался. Словно из горла выскочил кусок мяса, который мог перегородить гортань. – И знаешь, что я теперь чувствую? Будто я предложил дьяволу сделку, и дьявол пошел мне навстречу.
Том его признание проигнорировал. Когда заговорил, тщательно подбирал слова, чтобы Клай не взорвался, как неразведанное минное поле.
– Они нас ненавидят. Они начали с того, что ненавидели всех, а теперь перешли во вторую фазу и ненавидят только нас. Что бы ни происходило в Кашваке, это их идея, а потому ничего хорошего ждать не приходится.
– Если они переходят на какой-то более высокий уровень перезагрузки, они, возможно, доберутся до уровня «живи-и-давай-жить-другим», – ответил Клай. Уговоры не имели смысла, и они оба не могли этого не понимать. Он должен идти в Кашвак.
– Я в этом сомневаюсь, – покачал головой Джордан. – Помните, что вы говорили о желобе к бойне?
– Клай, мы – норми, и это первый страйк,[113] – гнул свое Том. – Мы сожгли одно из их стад, и это второй и третий страйки вместе взятые. «Живи и давай жить другим» к нам не относится.
– Как это может к нам относиться? – добавил Джордан. – Порватый говорит, что мы – безумцы.
– И неприкасаемые, – напомнил Клай. – Так что со мной все будет в порядке, так?
Собственно, больше говорить было не о чем.
Том и Джордан решили пойти на запад, через Нью-Хэмпшир в Вермонт, оставив «КАШВАК=НЕТ-ТЕЛ» за спиной (и за горизонтом), как можно быстрее. Клай сказал, что шоссе 11, которое делало изгиб в Кент-Понде, могло послужить им всем.
– Меня оно приведет к 160-ому, а вы пойдете дальше до Лаконии, это в центре Нью-Хэмпшира. Это, конечно, не прямой маршрут, но что с того? Вы же не опаздываете на самолет, не так ли?
Джордан потер ладонями глаза, откинул со лба волосы. Этот жест, как уже хорошо знал Клай, говорил об усталости и тревоге. Он понимал, что Джордана ему будет недоставать. А Тома еще больше.
– Как же я хочу, чтобы Алиса была с нами, – сказал Джордан. – Она бы вас отговорила.
– Она бы не стала отговаривать, – возразил Клай. И при этом ему всем сердцем хотелось, чтобы Алиса могла бы получить шанс все изменить. Пятнадцать лет – не тот возраст, когда человек должен умереть.
– Твои нынешние планы напоминают мне четвертое действие драмы «Юлий Цезарь», – Том покачал головой. – В пятом все бросаются на мечи.
Они лавировали между автомобилей, забивших Понд-стрит. Лампы аварийного освещения муниципалитета медленно тускнели у них за спинами. Впереди неработающий светофор висел над географическим центром города, чуть раскачиваемый ветром.
– Не будь таким гребаным пессимистом, – Клай пообещал себе, что не будет раздражаться (ему не хотелось прощаться с друзьями в таком состоянии), но его резервы выдержки истощались.
– Извини, я слишком устал, чтобы поднимать наш боевой дух, – он обошел указатель: «ШОССЕ 11 – 2 МИЛИ». – И, если позволишь быть откровенным, у меня щемит сердце от мысли, что нам предстоит расстаться.
– Том, извини.
– Если бы я думал, что есть хотя бы один шанс из пяти на счастливый исход… черт, один из пятидесяти… ну, неважно, – Том направил луч фонаря на Джордана. – Что скажешь? Есть какие-то аргументы против этого безумия?
Джордан задумался, потом покачал головой.
– Директор как-то раз сказал мне… Хотите услышать?
Том отсалютовал фонариком, Фонарь осветил щит с рекламой нового фильма Тома Хэнкса и соседнюю аптеку.
– Выкладывай.
– Он сказал, что разум может рассчитывать, но душа жаждет и сердце знает, куда зовет сердце.
– Аминь, – отозвался Клай. Очень мягко.
Они прошагали на восток по Маркет-стрит, которая плавно перетекла в шоссе 19А, две мили. После первой тротуары исчезли и начались фермы. В конце второй увидели еще один неработающий светофор и указатель пересечения с шоссе 11. На перекрестке сидели три человека. Из спальников торчали только головы. Одного Клай узнал, как только направил на него фонарь: пожилого господина с удлиненным, интеллигентным лицом и седеющими волосами, забранными в конский хвост. Бейсболка «Майамских дельфинов» на другом мужчине тоже показалась ему знакомой. Потом Том направил луч фонаря на женщину, что сидела рядом с мистером Конский Хвост и сказал: «Вы».
Клай не мог сказать, надета ли на ней футболка «Харлей-Дэвидсон» с отрезанными рукавами, спальный мешок скрывал ее одежду, но он знал, если футболки на ней нет, значит, она в одном из рюкзаков, что лежали на асфальте рядом с указателем «ШОССЕ 11». Также он знал, что она беременна. Эти двое снились ему в мотеле «Шепчущиеся сосны», за две ночи до гибели Алисы. Ему снилось, что они стоят под яркими лучами прожекторов, на платформах.
Мужчина с седеющими волосами встал, позволив спальному мешку сползти вниз. У них были винтовки, но он поднял руки, чтобы показать, что они пусты. Женщина сделала то же самое, а когда мешок сполз к ее ногам, не осталось сомнений в ее беременности. Мужчина в бейсболке «Дельфинов» был высок ростом, примерно сорока лет. И он поднял руки. Втроем они простояли так несколько секунд, а потом седовласый мужчина достал из нагрудного кармана очки в черной пластмассовой оправе и надел их. Пар, в который обращал его выдохи холодный ночной воздух, поднимался к указателю «ШОССЕ 11», где стрелки показывали на запад и на север.
– Ну, ну, – покивал он. – Президент Гарварда сказал, что вы, возможно, пойдете этим путем, и так оно и вышло. Умный парень, этот президент Гарварда, хотя слишком молод для такой должности и, по моему разумению, ему не помешала бы пластическая хирургия перед тем, как он встретится с потенциальными богатыми спонсорами.
