– Вероятно, – ответил Дэн, – но дело не только в этом. Я сомневаюсь, что они могут говорить. Они могут издавать звуки и, я уверен, они могут думать, но не так, как прежде, и будет ошибкой предполагать, что они способны на обычные человеческие мысли, но я сильно сомневаюсь, что они могут произносить слова.
– Пока что, – поправил Джордан.
– Пока что, – согласился Дэн. Посмотрел на часы, тем самым побудив Клая взглянуть на свои. Без четверти три.
– Он велел нам идти на север, – продолжил Рей. – Сказал нам: «Кашвак нет-тел». Предупредил, что больше мы никого не сожжем и не взорвем, потому что они выставляют охрану…
– Да, мы это видели в Рочестере, – подтвердил Том.
– И вы видели множество надписей «Кашвак нет-тел».
Они дружно кивнули.
– Исключительно, как у социолога, эти надписи вызвали у меня вопрос, – заметил Дэн. – Не то, что они появились… я уверен, что писать их начали сразу после Импульса, те выжившие, кто решил, что такое вот место, где нет сотовой связи, будет идеальным убежищем. Вопросом я задался другим. Каким образом идея, и сами надписи, так быстро распространилась в обществе, раздробившемся на мельчайшие фрагменты, где не осталось никаких привычных средств передачи информации, за исключением, конечно, от человека к человеку. Ответ, конечно же, лежал на поверхности, для этого понадобилось только признать, что появилась новая форма коммуникации, доступная только одной группе.
– Телепатия, – Джордан понизил голос до шепота. – Они. Фонеры. Они хотят, чтобы мы шли в Кашвак, – он вскинул испуганные глаза на Клая. – Это действительно желоб на бойне. Клай, вам нельзя туда идти. Это все идея Порватого!
Прежде чем Клай ответил, Дэн Хартуик заговорил снова. Исходя из одного из главных принципов преподавания: прерывать лекцию возможно лишь по доброй воле лектора.
– Боюсь, нам придется свернуть дискуссию, извините. Мы должны вам кое-что показать… собственно, президент Гарварда потребовал, чтобы мы вам это показали…
– В ваших снах или лично? – спросил Том.
– В наших снах, – ровным голосом ответила Дениз. – Лично мы видели этого господина лишь однажды, после того, как взорвали его стадо в Нэшуа, да и то на расстоянии.
– Он нас проверял, – сказал Рей. – Я, во всяком случае, так думаю.
Дэн с наигранным терпением ждал, когда закончится и этот цикл вопросов и ответов. И сразу оборвал наметившуюся паузу.
– Мы с готовностью согласились, поскольку для этого не пришлось делать крюк.
– Так вы идете на север? – на этот раз его прервал Клай.
На лице Дэна прибавилось раздражения, он коротко глянул на часы.
– Если вы посмотрите на указатель, то увидите, что он предлагает выбор. Мы собирались идти на запад, а не на север.
– Чертовски верно, – пробормотал Рей. – Я, возможно, глуп, но не безумен.
– То, что я вам покажу, скорее, служит нашим целям, а не их, – продолжил Дэн. – И, между прочим, раз уж речь зашла о президенте Гарварда, или, если угодно, Порватом… думаю, показавшись нам, он допустил ошибку. Может, и серьезную. В действительности он всего лишь псевдоподия,[114] которую групповой разум, некое большое стадо, выставляет перед собой, чтобы вести дела с обычными норми и специфическими безумцами, вроде нас. Я готов предположить, что каждое такое большое стадо, по всему миру, сформировало такую вот псевдоподию, может, даже несколько. Поэтому, разговаривая с вашим Порватым, вы допускаете ошибку, если думаете, что разговариваете с конкретным человеком. Вы разговариваете со стадом.
– Почему вы не показываете нам то, что мы, по его мнению, должны увидеть? – спросил Клай. Он пытался сохранить спокойствие в голосе, но в голове все бурлило. Рациональной оставалась лишь одна мысль: если он успеет перехватить Джонни до того, как тот придет в Кашвак, где с ним могло произойти все, что угодно, у него будет шанс спасти сына. Здравомыслие твердило, что Джонни уже в Кашваке, но другой голос (и не совсем уж иррациональный) утверждал, что по каким-то причинам Джонни, и те, с кем он шел, могли задержаться в пути. Скажем, промочить ноги и заболеть. Такое не следовало скидывать со счетов. Как и полностью отбрасывать вариант с сегрегацией. Может, мобилолюди действительно создают в ТР-90 резервацию для норми. В итоге он пришел к афоризму директора Ардая, процитированному Джорданом: «Разум может рассчитывать, но душа жаждет…»
– Тогда нам сюда. Это недалеко, – Дэн взял фонарь и пошел по обочине той части шоссе 11, что уходила на север, светя себе под ноги.
– Вы уж меня извините, но я не пойду, – сказала Дениз. – Я все видела. Одного раза больше чем достаточно.
– Думаю, увиденное, в определенном смысле, должно вас порадовать, – продолжил Дэн. – Разумеется, все это должно также подтвердить, как для моей маленькой группы, так и для вашей, что власть нынче – фонеры, и их нужно слушаться, – он остановился. – Мы пришли. Посылая нам соннограмму, президент Гарварда проследил, чтобы мы увидели собачку и не прошли мимо нужного дома, – луч его фонаря нашел придорожный почтовый ящик с нарисованным на нем колли. – Я сожалею, что Джордану придется это увидеть, но, полагаю, лучше знать, с кем имеешь дело, – он поднял фонарь выше. К первому лучу присоединился и луч фонаря Рея. Они осветили фронтон одноэтажного деревянного домика с крошечной лужайкой перед ним.
Пушкаря распяли между окном гостиной и входной дверью. Из одежды на нем остались только запятнанные кровью трусы. Большущие гвозди, годящиеся и для того, чтобы крепить рельсы к шпалам, торчали из его кистей, стоп, локтей и колен. «Может, это и есть рельсовые костыли», – подумал Клай. Под Пушкарем, раскинув ноги, сидел Гарольд, Как и у Алисы, когда они ее встретили, грудь Гарольда запачкала кровь. Только натекла она не из носа. Острый осколок стекла, которым Гарольд перерезал себе горло после того, как распял своего дружка, поблескивал в одной руке.
На груди Пушкаря, на веревке, обмотанной вокруг шеи, висел кусок картона с тремя словами, написанными большими черными буквами: «JUSTITIA EST COMMODATUM».
– На случай, что вы не знаете латыни… – начал Дэн Хартуик.
– Чтобы понять эту фразу, мне хватило тех знаний, что остались после средней школы, – ответил Том. – «Справедливость восстановлена». Это за убийство Алисы. За то, что посмели прикоснуться к одной из неприкасаемых.
– Совершенно верно, – Дэн выключил фонарь. Рей последовал его примеру. – Это убийство служит и предостережением остальным. И они не убили их, хотя, безусловно, могли бы.
– Мы знаем, – ответил Клай. – Видели это в Гейтене. После того, как сожгли их стадо.
– Они сделали то же самое и в Нэшуа, – мрачно добавил Рей. – Я буду помнить эти крики до последнего дня. Гребаный кошмар. И это буду помнить, – он махнул рукой в сторону темного силуэта дома. – Они заставили маленького распять большого, а большому не позволили сопротивляться. А потом велели маленькому перерезать себе глотку.
