– Вот, значит, как, – протянул Олег, – ну, а дальше… с черепом?..
– Все моя импровизация, конечно, с помощью более-менее способных актеров…
– Но ведь я чувствовал присутствие постороннего разума.
– Правильно, – отозвался Артур Афанасьевич, – именно присутствие, но не какого-то мифического немецкого солдата, а моего разума. Видишь, я даже ничего не скрываю.
– А на даче? – спросил Олег.
– Там еще проще, – хмыкнул хозяин, – дневник был подложен заранее. А эти твои спутницы даже и не подыгрывали, все произошло само собой.
– Так, значит, стучал вполне конкретный живой человек?
– Конечно!
– А дача эта действительно принадлежала Матвееву?
Старик засмеялся. Он смеялся долго и заразительно. Наконец он замолчал и насмешливо посмотрел на Олега.
– А еще прорицателем себя считаешь!
– Никем я себя не считаю, – зло произнес Олег, – но уж коли разговор этот начат, то неплохо бы довести его до конца.
– Ты прав. Конечно, эта дача никогда не принадлежала Матвееву. Ты сам посуди. Его тесть – такая важная шишка, и вдруг его жена и дочь будут отдыхать в подобной халупе. Нонсенс!
– Так, значит, и Настя – вовсе не его дочь? – задал Олег так долго вертевшийся на языке вопрос.
– Как неприятно огорчать тебя, действительно – не его. Его дочь давным-давно забыла про своего отца. К тому же его выходки сильно досаждали семье. Человек так успешно делал карьеру. Все у него было. И вдруг на тебе – выкинул столь странный фортель. Им, истинным представительницам советской элиты, не только не нравилось поведение отца и мужа, оно приводило их в ужас. Так-то вот!
– А Настя – кто она?
– Зацепила девчонка сердце? – весело констатировал старик. – Да никто. Простая ведьма, из начинающих. Но неплохо справилась, неплохо… – Артур Афанасьевич ласково улыбнулся.
– Только я не пойму одного, – Олег пристально посмотрел на хозяина, – для чего затеян весь этот спектакль? Дневник у вас имелся – кстати, как он к вам попал? Я для вас никакого интереса не представлял, тогда что за всем этим скрывается?
– Ты, я вижу, мне не веришь? Итак, для чего все это затеяно? Я уже сказал, что хотел проверить твои способности, чтобы знать наверняка. И проверил. Способностей-то нет! Я очень доволен. Конечно, потрачены некоторые средства, но они потрачены не зря. Еще старик Кант учил, что все надо проверять опытным путем.
– А зачем вы убили Козопасова? – неожиданно спросил Олег.
– Откуда ты знаешь, что я его убил? – быстро спросил Артур Афанасьевич.
– Вы же сами сказали: «холодный труп» и все такое…
– Правильно, но ведь я не говорил, что убил его.
– А мне почему-то кажется, что сделали это именно вы и именно в этом доме!
Олегу показалось, что хозяин на секунду смутился. Он как-то неуверенно дернул щекой и скривился. Однако через мгновение на его лице играла добродушная улыбка.
– Степа был слишком легкомыслен, дерзил, а главное, не справлялся с возложенными на него обязанностями. Печально, но факт. Ты видишь, я от тебя ничего не скрываю.
И снова Олег почувствовал, как кто-то незримый пытается войти в его разум. Это было похоже на легкую щекотку, которую он сначала приписал результату удара по голове. Но вслушавшись в это чувство, он понял – у него совсем иное происхождение.
Он внимательно посмотрел на Артура Афанасьевича. Тот сидел, все так же улыбаясь, но как бы оцепенев. И улыбка застыла на его лице подобно маске. В то же время Олег заметил, как у старика выступили на лбу капли пота и набухла на виске жилка. Все это выдавало чрезвычайное напряжение сидящего напротив. Наконец тот перевел дух, взгляд его ожил, и он серьезно посмотрел на Олега.
– Интересно, очень интересно! – сказал он вроде бы сам себе. – Знаешь что, ты хочешь увидеть Настю?
– Хочу, – тотчас ответил Олег.
– Она не здесь, но, если ты не против, можно съездить в то место, где она находится.
Олег кивнул.
– А не боишься?
– Чего?
– Ну хотя бы меня?
– Если бы я боялся, то вряд ли сюда бы пришел.
– Но ведь ты не знал, куда идешь, а теперь, – старик помедлил, – теперь понимаешь?
Олег был слегка сбит с толку. Он чувствовал, что Артур Афанасьевич пытается у него что-то выведать, но никак не мог понять, что же именно. Старик явно знает что-то, чего не знает он. Но что же, что же?
– Ты подожди минутку, я сейчас распоряжусь насчет транспорта.
Олег разглядывал большие кусты, на которых цвело множество мелких желтых и красных роз.
«Как он там сказал: «под розой», значит – тайна. А не пытался ли он выведать у меня тайну, о которой я и сам не догадываюсь?»
Артур Афанасьевич между тем появился вновь. Он переоделся в старенький, кое-где лоснящийся костюм.
– Сейчас подойдет машина, а пока можешь нарвать букет роз. Вручишь своей даме сердца.
Но Олег отказался рвать розы по причине колючек. Вскоре подошла машина. Это были довольно потрепанные «Жигули». Они уселись, и машина покатила неведомо куда.
Дорогой все больше молчали. Олег сидел вместе с Артуром Афанасьевичем на заднем сиденье и от нечего делать смотрел в окно.
Ехали минут сорок. Наконец остановились возле большого дома, стоящего в окружении высоченных сосен.
– Прибыли, – объявил старик, – теперь ты мой гость, а к гостю отношение особое.
– Это что, ваш дом? – полюбопытствовал Олег.
– Мой, – не без гордости ответил Артур Афанасьевич, – неплохой домишко, верно?
– Ничего, – подтвердил Олег.
– Отведи его в комнату, ну, знаешь, для гостей, – сказал старик личности, встретившей их у порога. – Ты, молодой человек, не стесняйся, – обратился он к Олегу, – располагайся, прими ванну, а потом я тебя позову. Не обижайся, что покидаю, и ничего не бойся, ты – гость, а это понятие для меня свято.
Чуточку растерявшись от столь цветистого напутствия, Олег прошел следом за человеком.
Тот поднялся на второй этаж дома и, почтительно поклонившись, распахнул перед ним дверь.
Олег очутился в странном месте. Большая комната была обставлена весьма экзотично. Она сильно напоминала покои какого-нибудь средневекового правителя. Первое, на что он обратил внимание, была огромная кровать из черного дерева. Кровать эта занимала добрые две трети немаленькой комнаты. Ее резные готические спинки напоминали стены собора. На них были искусно вырезаны купидоны, гирлянды роз… Кровать была застелена черным покрывалом, обшитым по краям кружевами того же цвета. Черные же бархатные шторы висели на окнах. Кроме кровати, в комнате находился комод, не уступавший ей в древности, и рыцарские латы, стоявшие в углу. Была в комнате и еще одна дверь, заглянув за нее, Олег попал в ванную комнату, выложенную от пола до потолка черным кафелем. Преобладание черного цвета сначала рассмешило Олега, а потом заставило задуматься: не скрывается ли здесь зловещий намек… Но на что? Может быть, на смерть? Ведь старик клятвенно заверил, что не причинит ему зла. Но можно ли верить его клятвам?
