Дом бьющихся сердец - Оливия Вильденштейн

Лор качает головой, после чего заменяет палец языком и облизывает каждый уголок моего рта, словно хочет избавить меня от привкуса, который там оставил.

Мне больше достанется.

Я вспоминаю об одном-единственном разе, когда прикоснулась губами к мужчине. Я не рада воспоминанию, и, судя по рычанию, которое раздается в моем сознании, Лор тоже, но оно всплывает на поверхность вопреки всем моим попыткам запихнуть его обратно в коробку памяти.

Жаль, что нельзя выбросить ключ от этой коробки.

Мне совсем не понравился мой первый раз, и я вдруг начинаю беспокоиться, что не понравится и второй. А вдруг само действо станет мне противно? Вдруг будет больно? Я не хочу боли.

Лор отстраняется, и его раскаленные глаза приобретают холодный блеск.

– Давай обсудим твой первый раз и забудем навсегда, Фэллон.

– Я не… я предпочла бы не…

Он проводит большим пальцем по моей скуле.

– Я тоже предпочел бы не обсуждать, но ты должна знать: если тебе было больно, то только потому, что он – эгоистичный урод, который не потрудился подготовить твое тело. – У него под глазом дергается нерв, словно разговор ему невыносим. – Меня злит не сам разговор, а человек, который вложил этот страх в твои глаза. Тебе нечего бояться. Нечего! И если в какой-то момент ты почувствуешь малейшую боль, скажи мне остановиться, и я, черт возьми, остановлюсь. Слышишь?

Я смотрю на него, раскрыв рот, в груди бурлит смесь унижения и признательности.

Он обхватывает мои пылающие щеки ладонями и приподнимает лицо.

– Ты мне доверяешь?

– Да.

– Хорошо. – Его руки опускаются к бретелькам платья и сбрасывают с моих вздымающихся плеч. Глубокий черный вырез ткани спадает по рукам, освобождая грудь.

– А ты доверяешь мне, Лор?

Его взгляд скользит по напряженным бугоркам розовой плоти, направленным на него.

– Ты моя пара, Фэллон.

– Я была твоей парой уже довольно продолжительное время, но раньше ты мне не доверял.

– Ты права. И это было низко с моей стороны. Видимо, долгое управление королевством не подготовило меня к горечи твоего отказа. – Он проводит ладонями вниз по моим рукам, стягивая ткань еще ниже.

Боди настолько обтягивающее, что прилипает к талии.

– Как звали женщину, которая критиковала твою фигуру?

– Что?!

– Ты сказала, что у кого-то хватило наглости вызвать в тебе стыд из-за твоей потрясающей фигуры.

– Я почти уверена, что никогда не говорила об этом. По крайней мере, не вслух.

– Назови ее имя.

– Лор, это не имеет значения.

– Любой, кто причиняет тебе боль, имеет для меня большое значение. – Он кладет длинные пальцы по обе стороны моей грудной клетки и, надавливая большими пальцами на две впадинки по бокам, поднимается вверх по всей длине торса, останавливаясь под грудями.

– Благодаря тебе я чувствую себя красивой. Разве это не единственное, что имеет значение?

Его зрачки сжимаются в точку.

– На первый раз я о ней забуду, но, если кто-нибудь когда-нибудь попробует испортить тебе самооценку, мо крау, я их уничтожу. С твоего согласия или без него.

– Сомневаюсь, что кто-то осмелится. Тебя боятся.

Он улыбается так, словно я никогда не говорила ему ничего приятнее.

– Итак, на чем мы остановились? Ах да, я собирался использовать это чудесное платье… – Он опускает губы к моей ключице и облизывает линию от одного края до другого, – Чтобы выжать из тебя еще немного сладкого нектара.

Целуя чувствительный сосок, Лор подцепляет края эластичного боди и тянет вверх. Я шиплю, когда ткань впивается в промежность. Он поднимает голову, чтобы взглянуть на мой нахмуренный лоб, его дыхание согревает прохладу поцелуя, который он оставил на покрытой мурашками коже.

Затем он повторно натягивает боди, и ткань скользит по влажной плоти, поглаживая пульсирующий бугорок. Лор накрывает ртом второй сосок, затем обводит его языком, вырывая у меня из легких прерывистый вздох.

Я зарываюсь руками в его шелковистые локоны одновременно с тем, как он начинает теребить ткань. Когда он вновь проводит языком по соску, еще больше воздуха с шипением проходит между стиснутыми зубами.

– Лор, – выдавливаю я, слегка дергая его за волосы, чтобы оттащить от слишком чувствительной плоти. – Кажется, мне не очень нравится, когда трогают грудь.

Он поднимает голову и целует кожу над грудью.

– Можем заняться ими в другой раз.

– Спасибо.

Должно быть, это из-за регулов, которые вот-вот начнутся, поскольку мне хочется рыдать от того, с каким пониманием он ко мне относится.

– Прошу, никогда не благодари меня за то, что я к тебе прислушиваюсь, птичка. – Он целует меня в губы с такой нежностью, что по щеке скатывается слеза.

Когда она заползает на наши соединенные губы, в его горле зарождается рычание, и он так сильно сжимает и дергает мой боди, что чуть ли не отрывает меня от пола. Я втягиваю воздух от острой боли, за которой следуют касания, от которых у меня учащается пульс.

Я уничтожу Данте.

После того, как уничтожишь мой клитор?

Он замирает так внезапно, что у меня вырывается всхлип.

Не останавливайся.

Я чувствую, как изгибаются его брови, когда он начинает осторожно щекотать меня тканью. От приятного ритма я вскоре запрокидываю голову и выгибаюсь. Всплывает воспоминание о том, как Лор разжигал огонь, высекая искру двумя камнями. Сейчас он разжигает огонь внутри меня, распаляя пламя, которое проникает в живот и по позвоночнику поднимается вверх.

– Санто Калдроне, Лор… – Мои ресницы трепещут. – Что ты со мной делаешь?

Жду, когда твое тело погасит огонь.

– Ч-что?..

Он осторожно отпускает края моего платья и разглаживает материал на бедрах. Если он вернет на место и бретельки, решив на этом закончить…

Тихо смеясь, он просовывает руку под юбку и обхватывает ладонями мое лоно.

– Хорошая маленькая птичка. Вся промокла. – Он ласкает меня через ткань, и я хнычу, потому что хочу больше, еще больше трения. – Может, нам это снять?

Должно быть, он выпустил стальные когти, поскольку влажную ткань разрезает нечто обжигающе холодное и острое.

И затем Лоркан Рибио, повелитель небес и законный король Люче, опускается передо мной на колени, берет мои беспокойные ладони и подносит к своей голове.

– Держись за меня, мо крау.

Я хватаю его за волосы как раз в тот момент, когда он срывает с меня прозрачную черную материю, оставляя меня стоять в одном лишь эластичном черном лоскуте ткани, обернутом вокруг талии.

Выпустив когти, он обхватывает мое колено и закидывает себе