— Ричард, заставь зомби отпустить меня.
— Я не знаю как!
И он бросился сквозь деревья, но уже в настроении не дружелюбном и не радостном.
Зомби сильно укусил меня, и, черт побери, это было больно.
— Реквием, убери его от меня.
Вампир обошёл меня вокруг, взялся за вцепившиеся в меня лицо и руки, но зомби, когда ухватится, так уж намертво. Мне случалось отдирать от людей зомби, вышедших из-под контроля, и иногда их приходится отрывать в буквальном смысле слова по частям. Даже у человека зубы могут перегрызть вену или артерию. Я хотела убрать от себя этого зомби.
Реквием попытался его оторвать, потом поднял на меня глаза:
— Я могу его разорвать на части, но не могу от тебя отцепить.
Я глянула в сторону вервольфа, отлично строившего из себя телохранителя, и подозвала его жестом. Он подошёл с серьёзным лицом, руки за спиной, будто не доверял себе, если ещё раз до меня дотронется. Запах волка и леса от меня, или просто свежая кровь? Не хочешь знать — не спрашивай. Я не хотела.
Зомби сунул в рану язык, будто старался усилить ток крови. От боли и неожиданности я вскрикнула, чуть-чуть, но достаточно, чтобы заработать вопрос от одного из адвокатов:
— У вас все нормально, миз Блейк?
— Да-да, — отозвалась я, — да-да.
Если поднятый из могилы зомби начинает тебя жрать, сообщать об этом клиентам не полагается. Мать, мать и ещё раз мать!
Напрягая все свои силы, Грэхем сумел оторвать от меня один палец, но этот палец приходилось держать, чтобы он тут же не вернулся на место.
— Не должен он быть так силён!
— А тебе приходилось когда-нибудь драться с зомби? — спросила я.
Он посмотрел на меня расширенными глазами:
— Если они все такие здоровые, так слава богу, что нет.
— Не только это. Они ещё и боли не чувствуют.
— Анита, я могу оторвать ему пальцы, — сказал Реквием, — или сломать челюсть, но помимо этих крайностей, других предложений у меня нет.
Это ещё ничего, хуже, что и у меня их не было. Зомби сжимал зубы все сильнее, и я знала, что ещё чуть-чуть — он доберётся до крупного сосуда. Зубы уходили все глубже мало-помалу, очень медленно, но в конце концов что-нибудь натворят, а что случится, когда ему в рот хлынет свежая кровь, мне даже гадать не хотелось. Я видела, что плотоядный зомби может сделать с человеком. Я не совсем человек, но оторванная рука у меня не отрастёт обратно.
Его можно сжечь, но он меня не выпустит, я сгорю вместе с ним. Черт.
Ричард сидел на полянке под переплетением голых сучьев.
— Я должен закрыть связь между нами, Анита. Должен. Я не могу отделить себя от этого зомби. Я все время чувствую, что он делает. Чувствую, как он ищет ещё крови. — Он закрыл лицо ладонями — футболку он где-то потерял, и согбенная спина была такой же голой, как ветви над нею. — Прости, Анита, но я устал, устал смертельно.
— Ничего, Ричард, мы тут справимся. Ты о себе позаботься.
Он поднял глаза, и в них сверкнули слезы под звёздами.
— Я должен о тебе заботиться.
— У нас партнёрство, Ричард. Мы по очереди заботимся друг о друге.
Он замотал головой:
— Я все к… испортил, Анита, прости меня.
Не помню, чтобы он говорил подобные слова, если они не относились к сексу.
— Ричард, иди домой, к своим. Они будут волноваться.
Зомби вцепился так, что я вскрикнула, и Ричард вдруг пропал. Так резко оборвал связь, что я пошатнулась, и только руки Грэхема и Реквиема не дали мне упасть.
— Анита! — позвал Грэхем и выпустил зомби, чтобы удержать меня. Но руки на моем запястье стали разжиматься.
Я посмотрела на стоящего на коленях зомби — его глаза наполнялись смыслом. За ними была личность. Дура я, дура. Ричард случайно привязал зомби к себе, и как только он оборвал связь, зомби снова стал моим. Приятно знать, только дура я, что не сообразила раньше. Мёртвые — это же моя профессия. Сегодня меня особо профессиональной не назовёшь.
Зомби заморгал, отнял рот от моего запястья. Пушистые усы измазаны были моей кровью.
— Простите, я не знаю, что я здесь делаю. — Он выпустил меня и неловко поднялся на ноги, разглядывая свои окровавленные руки, моё разорванное запястье, и на лице его отразился ужас. — Прошу прощения, мисс, я не знаю, как это я с вами такое сделал. Мои самые искренние извинения — это чудовищно, чудовищно!
Он то разглядывал свои окровавленные руки, то вытирал усы.
Черт, он не знает, что он мёртв. Терпеть этого не могу, когда они не знают, что мертвы.
Будто прочитав мои мысли, он попятился и налетел на свой памятник. Уставился на этого непрощающего ангела, и тут его осенило, как Эбенезера Скруджа. Он прочёл на камне своё имя и дату смерти. Даже при звёздах было видно, как сбежала краска с его лица.
— Услышь меня, Эдвин! По праву крови моей, что ты отведал, услышь меня.
Он повернулся с загнанным видом.
— Где я? Что со мной?
— Не бойся, Эдвин, будь спокойным.
Панический страх сошёл с его лица, глаза наполнились искусственным спокойствием, потому что я этого пожелала, и это я вызвала его из могилы, и моя кровь была у него на губах. Я заработала право им командовать.
Я велела ему быть спокойным. Я велела ему быть ясным и чётким и ответить на вопросы вот этих уважаемых юристов. Он сообщил мне, что он всегда был ясным и чётким, спасибо за заботу, и я знала, что он сделает все, чего хотят от него адвокаты и его наследники. Ещё заранее адвокаты и клиенты решили, что вопросы буду задавать не я. Вроде как недоверие, что я использую свою власть для получения ответов, желательных определённой группе людей. Подразумевается: они боялись, что другие клиенты меня подкупят. В тот момент, когда они предложили такое правило, я несколько обиделась, а сейчас была рада. Я могла пойти отсидеться в джипе, пока они будут допрашивать зомби. У меня там в джипе аптечка, а она мне нужна.
Зомби не только открыл старую рану — ещё остались следы его зубов, так что получилась вроде как новая рана вокруг старой. Бывают ночи, когда у меня на левой руке будто мишень нарисована. Если мне попадает крупно, то обычно именно туда.
— Ты снова потеряла кровь, — сказал Реквием.
— И хрена ли?
Он слегка нахмурился.
— Я имею в виду вот что: не можешь ли ты позволить им взять зомби домой на эту ночь, а завтра положить его обратно?
Я покачала головой и вздрогнула, когда Грэхем приподнял марлю посмотреть, что кровь остановилась.
— Он меня укусил, нанёс приличную рану. Зомби этого не делают. Они берут кровь из открытой раны или от мёртвого уже животного, но сами ран не наносят. Не кормятся так активно.
— Этот кормился, — сказал Грэхем, глядя неодобрительно на моё запястье и прижимая к нему свежую салфетку.
— Вот именно. Сегодня слишком многое получается неправильно или не так, как ожидается, и я не могу рисковать оставить этого зомби так надолго. Мне надо его положить обратно, как только это будет возможно.
— Зачем? — спросил Реквием.
— На всякий случай.
— На случай чего?
— На случай, если он вдруг станет плотоядным.
Они переглянулись и посмотрели на меня, будто хотели сказать: ты же не всерьёз?
— Я думал, что это только легенды, — сказал Грэхем.
— Я такое видал, — сказал Реквием, помолчав. — Очень-очень давно. И думал, что сила, необходимая для сотворения таких… — он поискал слово и остановился на таком: — созданий, утеряна.
— Тварей, ты хотел сказать. Или зла. Сила для сотворения такого зла утеряна.
Он едва заметно улыбнулся:
— Прошу прощения.
— Все нормально. Некромантов никто не любит. Христиане, викканцы, вампиры, кто угодно — никто нас не любит.
— Это не значит, что мы не любим тебя, — сказал Реквием.
— Нет, просто все нас боятся.
— Да, — тихо сказал вампир.
Я вздохнула.
— Сегодня я впервые ощутила, что могу поднять целое кладбище без какой бы то ни было жертвы. И могла бы их поднять, и были бы они мои, полностью мне подвластные. Я обратилась к Ричарду, потому что боролась с искушением поднять свою личную армию мертвецов.
