– Спасибо, – ответил Женя безрадостно, так как совершенно не представлял, как в Сокольниках (о которых знал лишь название) отыскать фирму без точного адреса.
– Больше ничем помочь не могу, – Алла Васильевна развела руками, и по ее тону Женя догадался, что разговор закончен – закончен окончательно и бесповоротно, а, значит, привычный маршрут от вокзала можно смело вычеркнуть из памяти.
Он поднялся, в последний раз оглядывая ставший почти родным, кабинет. …А как хорошо все начиналось!.. – вздохнув, застегнул сумку с голубой папкой, – и зачем я таскаю ее, если все равно она никому не нужна?..
– До свидания, – он спрятал в карман сигареты.
– Удачи, – Алла Васильевна жеманно отпила кофе, – извини уж, но от меня ничего не зависит.
– Все понятно, – Женя поднял потяжелевшую вдруг сумку и закрыл за собой дверь; выйдя на крыльцо, остановился. …Одиннадцать. А поезд, аж в семь вечера!.. И чем убить целый день?.. Даже пива не хочется – не то настроение. Тем более, не хочется болтаться по городу, глядеть на довольные московские рожи… Можно, конечно, купить пачку кроссвордов и осесть на вокзале, но до семи я свихнусь… Как-то все глупо и неправильно… Не спеша, Женя побрел обратно к метро.
Любому человеку, в большей или меньшей степени, присуще чувство оптимизма, поэтому мысли постепенно обретали определенный порядок, и, в конце концов, он пришел к выводу, что изводить на кроссворды целый день слишком расточительно. …Где, вот, та рыжая стерва?.. – подумал он раздраженно, – толкала-толкала меня, а ради чего?.. Не должна она меня бросить!.. Кстати, может, записка матери Анастасии все же адресовалась мне?.. Что-то там было про то, что мы еще встретимся… Блин!.. Я должен найти этот гребаный «Век истории»!.. Так, на всякий случай – чтоб проверить версию…
В метро Женя спустился уже имея четкую цель, а пока за окнами вагона извивались змеи высоковольтных кабелей и яркие вспышки нарушали однообразие темного тоннеля, его фантазия вновь принялась рисовать картины будущего. Чтоб не разочароваться в очередной раз, Женя пытался гнать свои замечательные видения, но сознание цеплялось за них, боясь сорваться в пропасть, где на дне маячила ненавистная комната с десятком компьютеров, вечно корректный шеф и нормированный восьмичасовой рабочий день.
…Будь оно все проклято! Это не мое и никогда моим не было! У меня другое предназначение, которое я обязан исполнить! Если я сумел добраться до Древних Фив, то уж в Москве разберусь как-нибудь!.. Однако эта жизнеутверждающая мысль рухнула, едва Женя поднялся на поверхность – совершенно незнакомый район подавил его. Впереди сверкало тысячей солнечных зайчиков высоченное стеклянное здание; рядом, над белым асимметричным строением призывно кривлялся клоун-уродец, почему-то являвшийся символом компании «MacDonald’s»; с другой стороны, от стеклянной «свечки» просматривался огромный торговый центр; справа суетился небольшой рынок, а у самого метро начиналась аллея, густо уставленная торговыми палатками. Она упиралась в елку с Дедом Морозом, приветственно вскинувшим руку, а еще правее виднелись купола церкви.
…Блин, какой конгломерат!.. Разве можно здесь что-то найти, даже имея адрес? А у меня даже название не точное… – Женя закурил, наугад выбирая направление – ведь раз решение принято, его надо выполнять, несмотря ни на что.
Идти к елке было бессмысленно, потому что за ней начинается занесенный снегом пустой парк. От рынка аппетитно пахло жареной курицей, но Женя решил, что обедать пока рано, а за самим рынком находилась стройка, огороженная забором, где ему и вовсе было нечего делать. Переходить широкий проспект, кишащий автомобилями, как Нил крокодилами, тоже не хотелось, и Женя свернул на улицу, шедшую параллельно парку, поближе к обычным девятиэтажкам с пестрыми витринами магазинов. Название улицы его не интересовало, потому что он не знал, что, именно, ищет.
Сначала он внимательно рассматривал фасады, в тайне надеясь увидеть интересующую его вывеску, но попадались лишь конторы с длинными аббревиатурами, бутики, рестораны и еще много всего, что могло б оказаться весьма привлекательным в другой ситуации. Оглянулся. Маленький домик с красной буквой «М» уже исчез из вида – хотя расстояние, которое, по московским меркам, считается «недалеко» (как сказала Алла Васильевна), для жителя любого другого города – почти путешествие.
Жене стало скучно идти дальше. Предпраздничная суета сменилась размеренным ритмом «спального» района – тишиной, безликими домами, серыми заборами и стройками, которые должны впоследствии сформировать новое лицо улицы. Но возвращаться обратно, значило признать свое поражение, поэтому дойдя до перекрестка, Женя свернул вправо.
От ритмичной ходьбы он, вроде, успокоился, и даже неудача, поначалу казавшаяся трагедией всей жизни, перестала выглядеть таковой. Собственно, один раз ему повезло (как всякому новичку, будь то карты, охота или та же литература), но это совсем не значит, что так будет всегда. …Написал бы опять про ведьм – глядишь и прокатило, и какая разница, что думает об этом Вовка Царев?.. Нет, дело не в нем… – Женя принялся быстро отматывать назад воспоминания и снова уперся в «рыжую», – вот он, корень зла! Это ж она постоянно толкала меня, то в Египет, то к хеттам… со своим дурацким перстнем… Странная девка, взявшаяся ниоткуда и так же неожиданно исчезнувшая. Но зачем-то же она это делала!..
Мысль настолько зациклилась на «рыжей», что Женя даже не заметил, как еще раз свернул – теперь на какую-то узкую, совсем невзрачную улочку, которая метров через сто заканчивалась тупиком. Справа к зданию примыкал полуподвал, неожиданно крытый модной, темно-зеленой черепицей, но еще неестественней смотрелся над его крышей силуэт пирамиды из ярких огоньков, стремительно бежавших друг за другом – абсолютно неуместная иллюминация на фоне тихого дворика, куда не доносился даже обычный московский гул.
Срезая угол, по узенькой дорожке, протоптанной через занесенные снегом кусты, Женя направился прямо к полуподвалу и рядом с металлической дверью увидел строгую табличку «Издательский дом „Век истории“». Остановился, бессмысленно глядя на нее и не веря собственным глазам; потом сердце стало биться быстрее, а настроение стремительно покатилось к тому временному моменту, когда он увидел яркую шаль Аллы Васильевны. Потрогал табличку рукой – настоящая, с острыми холодными гранями, и нажал кнопку «вызов».
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил женский голос.
Женя решил, что имя, Евгений Прохоров, вряд ли кому-то о чем-то скажет, поэтому неуверенно произнес:
