Под впечатленем весьма бурной реакции прессы по поводу успешного восхождения на Dawn Wall Томми окружили агенты, просившие написать мемуары, а продюсеры надеялись снять историю его жизни. Ему пришлось отказаться от нашего плана с Патагонией. Я все же решил сделать это, так или иначе, надеясь найти напарника для попытки на Torre Traverse.
Во время трех штормовых недель в феврале прошлого года я объединился с Колином Хейли, который с азартом согласился повторить свое собственное прохождение Torre Traverse. Погода была не на нашей стороне, хотя мы сделали несколько удачных подъемов, в том числе и на Torre Egger в быстром альпийском стиле. Кстати, Колин не только первым прошел Torre Traverse вместе с Роло Гариботти в 2008 году, но и повторил его уже в противоположном направлении (с юга на север). Он был готов пройти его в третий раз только ради меня. Пока мы проводили время вместе на протяжении нескольких недель, перед нами стоял целый список задач. Я предложил попытаться пройти Torre Traverse за один 24–часовой блиц (два предыдущих восхождения Колина заняли у него по четыре дня каждый). Мы сошлись на том, что это будет самый захватывающий проект и на нем стоит сосредоточиться.
Несмотря на туман, ветер, воду на скалах и этот паршивый лед, мы прошли через Standhardt, Punta Herron и Torre Egger за очень хорошее время. В 19:30 мы начали лезть на Сьерро Торре в угасающем свете дня. На полпути вверх стало по-настоящему темно, так что мы продолжили лезть с налобными фонарями. Нам оставалось пройти всего лишь два питча, прежде чем разразилась буря.
В течение двух часов мы болтались в укромном уголке, повиснув на наших страховочных системах. Мы ждали первых лучей рассвета, чтобы увидеть, насколько серьезен шторм. Все, что мы могли сказать, находясь в темноте, – так это то, что там дул сумасшедший ветер и совсем не было видно звезд. Мне казалось, что вот-вот пойдет снег. Согласно прогнозу, шторм не должен был начаться в течение 24 часов, но он пришел раньше времени.
В конце концов мы решили свалить оттуда. Колин думал, что дюльфер вниз окажется сложным и спускаться по северной стене в таких условиях будет слишком опасно. Поэтому мы сделали экстренный спуск по западной стене. Затем начался убийственный переход через Paso Marconi. К тому моменту, как мы вернулись в Эль-Чалтен, наше приключение длилось 53 часа – без горелки и спальников на всем нашем пути, а последние 20 часов и без еды.
Как написал Колин на следующий день: «Очень жаль, что нам не удалось дойти до конца, но я очень доволен нашим восхождением. Если бы погода продержалась еще немного, мы бы легко закончили подъем за потрясающие 24 часа. Несмотря на неудачу, это был, наверное, мой самый лучший день из всех, которые я когда-либо проводил в этих горах. Он, безусловно, превратился в самый эпический опыт, который я здесь приобрел».
* * *
Если и есть большие интригующие маршруты, по которым я еще не пробовал лазать, то они находятся в Каракоруме. Я видел, как поднимаются по большим стенам массива Транго. Я хотел бы привнести в восхождения на самые большие стены в мире тактику из Йосемити – пролезать один маршрут за один день. Самый высокий маршрут из тех, что я знаю, расположен на отметке в 5895 метров. Он находится на вершине горы Килиманджаро в Танзании и в конце переходит в долгую прогулку. Я хотел бы проверить, смогу ли я подняться выше 6100 метров.
СМИ любят говорить о крайних пределах приключений. Я иду путем другого спорта, который ближе к серфингу на больших волнах, прыжкам на каяках с огромного водопада или сумасшедшей езде на горном велосипеде. Парни (да и девчонки) вытворяют невероятные вещи в этих сферах. Сложно себе представить, как сделать еще лучше то, что они делают.
Я считаю, что в приключениях нет никаких ограничений. Каждая волна спортсменов просто делает еще один шаг вперед, а затем – еще один. В конце концов, перед тем как Уоррен Гардинг и его банда осадных скалолазов поднялась на Нос в 1958 году, сам Эль-Капитан до этого считался непроходимым. Теперь же, 57 лет спустя, на Нос залезли в свободном стиле (Линн Хилл). Затем в свободном стиле, но уже за один день (снова Линн, а также Томми Колдвелл). Наконец, установили рекорд скорости – 2 часа 23 минуты и 46 секунд (я и Ханс Флорин).
Я уверен, что придет время, и все, что я сделал, будет считаться обыденным. Когда-нибудь скалолазы будут считать 5.12 совсем обыкновенным. Они будут разогреваться на 5.14а. Такие восхождения, как мое фри-соло на Moonlight Buttress и Хав-Доум, станут просто частью истории, интересной для своего времени, но уже не имеющей особого значения.
* * *
Иногда можно услышать критику, направленную в сторону скалолазания и утверждающую, что скалолазание эгоистично. Прокладывание нового маршрута, в конце концов, ничего не делает для улучшения условий жизни человека. Тем не менее внимание общественности к тем видам восхождений, которые я совершал с 2008 года, привело ко мне спонсоров, съемки рекламных роликов, а также прессу. Это, в свою очередь, позволило мне вкладывать деньги и силы в улучшение жизни некоторых наименее удачливых людей на земле. Тех, кто оказался обездоленным в Африке или в индейских резервациях в нашей стране.
Именно скалолазание, начиная с нашей экспедиции в Чад в 2010 году, пробудило во мне интерес к судьбе этих доведенных до отчаяния людей. Деньги, которые позволили мне помочь им, были также заработаны благодаря моей известности в сфере скалолазания. Задолго до того, как я основал Honnold Foundation, люди спрашивали меня, кем из нескалолазов я восхищаюсь больше всех. Я называл таких парней, как Уоррен Баффет и Билл Гейтс. Это миллиардеры, направившие свои капиталы на решение проблем состояния окружающей среды, а также на обеспечение возможности получения образования малоимущими людьми. Сегодня я хотел бы добавить к этому списку Илона Маска – бизнес-магната и инженера, который заново изобретает мир.
Я действительно надеюсь, что с Honnold Foundation в ближайшие годы я смогу улучшить жизнь наиболее уязвленных людей в мире. Причем таким способом, который поможет окружающей среде. Для этого я планирую поддержать проекты, которые одновременно помогают планете и вытаскивают людей из бедности.
Я чувствую себя обязанным сделать что-то в этом отношении хотя бы из-за той возможности жить привилегированной жизнью, которая мне дана. Я делаю это публично в надежде на то, что это вдохновит на добрые дела и других людей. В любом случае я готов пожертвовать часть своего дохода, и просто так, чтобы можно было спокойно спать по ночам. Делая это через фонд, я надеюсь вдохновить других делать то же самое или, по крайней мере, задуматься о проблемах и включить их понимание в свой образ жизни.
Да и в более корыстном смысле хорошо иметь такое хобби, учитывая, что я становлюсь старше и само по себе скалолазание теряет преобладающее значение в моей жизни. Это интересно – работать над сторонним проектом и узнавать новые вещи.
Рука об руку с мнением о том, что скалолазание эгоистично, идет и утверждение о его бесполезности. Я думаю, что совершенствование своих навыков на скалах (на льду и на снегу) в конечном итоге приводит вас к совершенству в другом направлении. Я абсолютно уверен, что то, что я извлек из скалолазания, перешло и на другие аспекты моей жизни. Понимание того, как подавить свой страх во время фри-соло, помогло мне побороть страх, скажем, на публичных выступлениях. Это также определенно помогло мне избавиться от застенчивости, которая, если верить моему друг детства, Бену Смолли, была близка к патологической. Если вид скалолазания, которым я занимаюсь, вдохновляет других на то, чтобы выйти за собственные рамки, это не так уж плохо.
В то же время я никогда не ставил себя на место вдохновенного оратора. Это просто не в моей природе – превращать собственный опыт в проповеди о том, как следует жить другим. У некоторых альпинистов с этим нет никаких проблем. Например, Райнхольд Месснер – первый парень, который поднялся на четырнадцать 8000-метровых вершин, и первый, кто поднялся на Эверест соло без кислорода. В 1996 году вышла его книга под названием «Раздвигая горы: уроки жизни и лидерства». Каждая глава заканчивается очень нравоучительным советом под заголовками «Применение» и «Действие». Например: «Придумайте мудрый план действий управления рисками». Или «Осуществите курс действий, требующий реализации ваших лучших качеств характера».
Вы можете перевернуть всю эту вдохновенную вещь с ног на голову. Я довольно часто слышу о том, что я – плохой образец подражания для детей. Их аргумент звучит примерно так: кто-то из детей может увидеть фильм вроде «Один на стене» и решить попробовать фри-соло. Он еще не способен понять, что это может быть опасным. В худшем случае ребенок попадет на сложный маршрут, у него забьются мышцы, и он упадет.
В этом случае я прошу таких критиков привести в пример хотя бы один несчастный случай, произошедший по причине того, что какой-то юнец пытался подражать мне. Это не работает таким образом. Если вы до этого ни разу не лазали фри-соло, то, скорее всего, после того как подниметесь на четыре метра от земли, разволнуетесь и отступите.
