– Она, кто же еще! И ведро опрокинула и рыбу повытаскала. Задать бы ей трепку!
Но Кирилл видел, что старый рыбак только притворяется сердитым, а на самом деле шутит.
– А много здесь выдр водится? – спросил он.
– Раньше много водилось, а теперь почти всех истребили, мех у них ценным оказался, вот всех и повывели.
Разговаривая, Кирилл и Алексей Александрович подплывали к знакомому островку. Киримов загнал лодку в затоку. На озере было тихо. Казалось, что от воды поднимается теплый парок. Низко вились над водой мошки, но не слышно было веселой птичьей переклички, не звенели птичьими голосами камыши. Тишина казалась спокойной. Мягкими уютными лапами она обнимала озеро. Такая тишина иногда наступает перед самым рассветом. Но стоит коснуться воды первому лучику солнца, как звонкие птичьи трели вспарывают тишину и от нее не остается и следа.
Рассвет давно наступил, но солнца не было видно. Оно спряталось за серыми облаками, что, казалось, нависли над самым озером.
– Почему так тихо? – спросил Кирилл.
– Дождь будет, – ответил Киримов.
– А как же рыбалка?
– Не переживай, парень, в дождик самый клев.
Дождик не замедлил себя ждать. С тихим шелестом зашлепал он по воде. Дождик был теплый, неторопливый. Он трогал мягкими пальчиками листики деревьев, шептал что-то камышинкам, шелестел в траве. Дождик был ласковый, он не был похож на нахальный городской ливень, что колотит по крышам и окнам зданий, льется белой пеной из водосточных труб, загоняет торопливых пешеходов под козырьки подъездов. Нет, этот дождик шел и тихо шептал свою сказку деревьям и травам. Для того, чтобы лучше слышать, они стояли не шелохнувшись, не пытаясь стряхнуть с себя прозрачные капельки.
Когда начался дождь, Киримов достал из закрытого углубления на носу лодки плащ-палатку с капюшоном и накинул ее на Кирилла.
– А как же вы? – спросил мальчик, поправляя капюшон.
– Что мне сделается от такой мелочи? – засмеялся Алексей Александрович. – Не беспокойся, лучше за леской следи.
Чтобы лучше клевало, Киримов высыпал на воду комки пшеничной каши. Комки стали размокать, увеличиваться. Дождик тоже размочил кашу. Комки напитались водой сверху и снизу и стали один за одним тонуть.
– Вот теперь и начнется клев, – сказал тихонько Киримов.
Кирилл промолчал, сосредоточившись на удилище. К донке он еще не очень привык. На обычных удочках есть поплавок, а на донках и полудонках – отсутствует. Тут нужно наблюдать внимательно за леской. Раз леска натянулась, значит рыба взяла наживку.
Спокойная вода, дождик, да вкусная каша сделали свое дело – рыба, действительно, клевала отменно. Алексей Александрович вытащил небольшого сомика и быстро надергал пяток лещей и густеры. А Кириллу удалось поймать щуренка, язя, подлещика и чехонь.
– Неплохо, – подвел итог Киримов, – а теперь, парень, правь к берегу.
– Хорошо.
Кирилл взялся за весла и подвел лодку к берегу.
– Не будем оставлять для твоего знакомца лакомство? – подмигнул Алексей Александрович Кириллу.
– А вы думаете, что он опять бы пришел?
– Нет, в дождик выдра старается сидеть в норке.
– А дождик почти кончился.
– Значит, придет. Этот зверь никогда не забывает «удачливые» места.
Киримов протянул Кириллу подлещика и посоветовал повесить ее на веточку возле воды, а сам, подхватив ведро, пошел к шалашу. Кирилл нанизал рыбку на тонкий прутик. Рыба была еще живая. Она раскрывала жабры, шевелила плавниками и била хвостом. Кирилл немного посмотрел по сторонам и тоже отправился к шалашу.
Костер Алексей Александрович уже разжег. Рыба лежала на столике, и Киримов орудовал ножом. Но чистить рыбу он в этот раз не стал, а только распотрошил ее.
– Давайте помогу, – вызвался Кирилл.
– Тут дел немного, – прогудел в ответ рыбак, – а вот водички в ведерко принеси.
Кирилл принес воду. Киримов промыл рыбу, но чистить ее от чешуи не стал. Кирилл удивился, но Алексей Александрович не стал объяснять, лишь сказал, что он сам все увидит. Рыбу он надел на тонкие прутики и подвесил высоко над костром, чтобы на нее попадал дым. Затем он достал из шалашика туесок и позвал Кирилла. Они дошли до самой крайней части островка, на котом росли кусты, сплошь покрытые синеватой ягодой.
– Голубика, – пояснил Киримов.
– Кислая, – скривился Кирилл, когда попробовал одну из ягод.
– Зато полезная, – засмеялся Алексей Александрович, – давай-ка наберем туесок.
– Зачем? – удивился Кирилл, подумав про себя, что время для сбора ягод не самое подходящее.
– Чтобы рыбку кормить, – ответил Киримов.
Кирилл подумал, что рыбак скорее всего шутит, но принялся собирать ягоды. Голубика чем-то напоминала ему смородину, только была чуть поменьше и росла не гроздью на веточке, а пучком из нескольких ягод. Отрывать ее от ножек было достаточно легко и скоро туесок был наполнен доверху. Когда Алексей Александрович и Кирилл подошли к костру, тот уже догорел. Рыбка слегка закоптилась и попахивала дымком.
Алексей Александрович снял рыбу, натер ее снаружи солью, а внутрь стал засыпать промытые ягоды. Затем половинки брюшка рыбы скрепили тонкими острыми щепочками. Завернув рыбу в широкие листья лопуха, Киримов разгреб золу и положил туда приготовленную рыбу. Засыпал ее сверху золой и сказал: «Отбой, славно мы с тобой потрудились, теперь нужно ждать». Пока рыба доспевала в горячей золе, Кирилл не поленился сбегать на берег. Хитрый зверек уже побывал там и успел утащить рыбку.
Угощенье получилось на славу! Кирилл никогда не пробовал ничего подобного. Рыбку достали из золы, вытащили из лопухов. Чешуя отставала печеной корочкой, а косточки все распалились. Осталась только сочная мякоть. Пропитанная соком голубики, она приобрела неповторимый вкус.
– Ну как рыбацкое блюдо? – подмигнул Алексей Александрович Кириллу.
– Вкуснота!
– Видишь, и ягода пригодилась.
– А только голубику можно?
– Можно любую. Хорошо, если она будет немного кисловата. И морошка подойдет, и костяника, и черника. Некоторые рыбаки специально даже клюкву собирают.
– А смородину можно?
– Не пробовал, но думаю, и она сгодится.
Пока Алексей Александрович и Кирилл занимались рыбой, совсем распогодилось. Выглянуло солнышко, ветерок унес остатки облаков. В кустах весело пересвистывали птицы, в камышах подавали голос лягушки. Небо над озером стало прозрачно-синим. И словно соревнуясь с ним, вода в озере начала наливаться синевой.
А Кирилл и Алексей Александрович уже пробирались на лодке по протокам. Киримов обещал показать Кирилл гнездовья журавлей. На озерах всегда гнездится много птиц. Одни прилетают только на лето, и с наступлением холодов покидают временные гнездовья. Другие же живут на озерах постоянно. Здесь они чувствуют себя вольготно, нет крупных хищников, и много корма. Но открывается сезон охоты, и на озера начинают съезжаться любители дичи.
– К охоте можно относиться по-разному, – говорил Алексей Александрович.
– Но ведь охота – это убийство, – вставил Кирилл.
– Да, убийство, – ответил Киримов. – Но одни не представляют себе, как можно убить живое существо, а других привлекает сам азарт охоты. В человеке просыпается что-то первобытное, животное, его манит и притягивает запах крови.
– Но ведь человек всегда охотился?
– Всегда. Но раньше охотник выходил один на один против зверя. И тут уж кто-то один оказывался сильнее. Человек мог только своей отвагой, ловкостью, умением противостоять животной дикости и силе. Охотник мог убить зверя, но мог и погибнуть. Это было правильно, это было справедливо.
– А теперь?
– Теперь... Какая уж тут отвага нужна, чтобы сидеть в кустах и с ружьем наизготове поджидать птицу. Только взлетит она, бей по готовой мишени. Птицы, звери стали беззащитными. От пули никуда не спрячешься и не уйдешь. Ну если только птичий бог смилостивится и очень повезет.
– Вы не любите охотников?
– Не в том дело. Сама охота сейчас превращается в кровавое насилие над природой. Если мы хотим, чтобы по-прежнему в лесах водились звери и птицы, охоту нужно запрещать. Мы ведь уже долго добиваемся того, чтобы наш край был объявлен заповедным. Чтобы живность могла обитать здесь спокойно и не бояться человека. Может, я уже ничего и не добьюсь в своей жизни, но вы, наши дети, когда подрастете, будете больше заботиться о природе и сможете ее сберечь.
Кирилл задумался. Киримов говорил с ним серьезно, как со взрослым. Мальчишке и раньше приходилось встречать людей, которым была небезразлична природа, но именно здесь он действительно начал понимать, что можно посвятить всю свою жизнь тому, чтобы оберегать ее. «Как делает мой папа, – подумал Кирилл, – но ведь и не только он. Вот и Алексей Александрович занят тем же самым, только по-другому. И его брат Владимир Александрович тоже не забывает об этом. А их учитель Георгий Михайлович создал даже клуб, чтобы научить своих учеников бережно относиться к природе. И все эти ребята: и Миша, и Света, и Коля, и Наташа, и даже рыжий Васька не станут понапрасну губить живое дерево, не станут разорять птичьи гнезда».
