Сияющими глазами Вика взглянула на брата. «Молодец», – ответил он взглядом. Когда были отобраны фотографии для конкурса, Кирилл и Вика в сопровождении верного Васьки отправились домой.
Почти неделю жила семья Нефедовых в Воскресенске. Только вечерами собирались все вместе. Андрей Павлович целыми днями занимался бумагами, что передал ему Киримов, дети все дни проводили в клубе, а Екатерина Николаевна заботилась о доме, гуляла по городу. Но вечером каждому было что рассказать другим. Андрей Павлович говорил о том, что ему удалось узнать, а ребята наперебой делились своими впечатлениями.
В клубе «Живой родник» их приняли очень хорошо, они успели подружиться со многими ребятами. Всем понравились работы Кирилла, а Вику хвалили за отличные фотографии. К Нефедовым очень скоро стали относиться по-дружески, как будто были давно с ними знакомы.
Андрей Павлович полагал, что бумажная волокита может затянуться надолго, а ему необходимо было провести исследования непосредственно на месте. Он все чаще говорил о том, что нужно выехать на одно из ближайших озер. Ребята слушали отца, затаив дыхание. Еще бы! Настоящие озера! Какой там может быть чудесный вид! А растения! А животные!
Кирилл ломал голову, как бы ему уговорить отца взять его с собой (он ведь знает, что от Кирилла помехи не будет), но и Вика твердо про себя решила – ни за что не отступать и все-таки добиться от папы обещания взять ее с собой на озера. В некоторых вопросах Вика была удивительно упряма и почти всегда добивалась своего.
Андрей Павлович уже начал договариваться о том, чтобы уехать на несколько дней на озера, но произошло событие, изменившее все планы Нефедовых.
День прошел как обычно, не предвещая никаких сюрпризов. Кирилл и Вика с утра ушли в клуб. Там во всю шла подготовка к фотовыставке. Стенд для викиных фотографий был почти готов. Кирилл помог Вике расположить снимки. Две девочки из клуба Наташа и Света помогали их подклеивать. Осталось только каждую фотографию обвести рамочкой и сделать красивые надписи. Кирилл трудился над рамочками, аккуратно проводил линии цветными фломастерами. Затем к работе приступил Коля, который лучше всех в клубе делал разные надписи. Он попросил, чтобы ему не мешали, и ребята отошли от стенда.
Они собрались вокруг Кирилла, который рассказывал много интересного о тех местах, где им с Викой довелось побывать. Ребята внимательно слушали, задавали вопросы. Кирилл не только снимал на видеокамеру разных интересных животных, он всегда внимательно наблюдал за ними. Многих ребят также интересовали повадки диких животных. Так за делами незаметно прошло время. Стенд был закончен. Кирилл и Вика полюбовались немного творением своих рук и отправились домой.
А вечером прибежал Васька. Рыжий пацаненок стал постоянным гостем у Нефедовых.
– Здрасьте, а я к Кириллу, можно? – бормотал он торопливо, стаскивая у порога растоптанные башмаки.
– Можно, – улыбнулась Екатерина Николаевна, увидев рыжего постреленка.
– Я быстренько, я только одну штуку покажу, – и Васька быстро проскользнул мимо Екатерины Николаевны.
В комнате Васька плюхнулся на старенький диван, который тут же начал жалобно скрипеть. Мальчишка достал из кармана штанов спичечную коробочку и подбросил ее на ладони:
– Угадайте, чего у меня есть?
Вика с любопытством уставилась на коробочку.
– Там кто-то сидит? – спросила она.
– Ага, – Васька снова подбросил коробочку, – сам поймал.
– Покажи, – попросил подошедший Кирилл.
Васька сдвинул с коробки крышку, перевернул ее и подставил ладонь. На ладошку тяжело шлепнулся огромный жук.
– Правда, здоровско? – спросил он у ребят, удивленно разглядывавших жука.
А жук и правда был необыкновенный. Длинный, около 8 см, с коричневато-золотистым брюшком, темными подкрыльями и светло-коричневыми жесткими крыльями, покрытыми по краям золотистыми точками, будто обсыпанными золотой пыльцой. Шесть ног жука были чуть темнее брюшка, темно-коричневого цвета, а щетинки на них почти черные. Заканчивалась каждая из ног несколькими прочными пластинками, по виду напоминающими маленькое копытце.
На самых кончиках ног было по несколько золотистых точек. Голова у жука была большая, темно-коричневая с зеленовато-золотистым отливом. Между туловом и головой несколько пластинчатых складок. Жук мог поворачивать голову в нужную ему сторону. Клюв у него был почти черный и сильно загнут. Возле клюва торчали тонкие жесткие усики. А рога напоминали антенны радаров. У жука были маленькие черные глазки, которыми он внимательно посматривал на ребят. Его рожки-антенны едва заметно шевелились.
Жук спокойно лежал на васькиной ладошке, не делая никаких попыток улететь. Но стоило Вике протянуть пальчик, чтобы погладить жука, как он, изловчившись, тут же царапнул ее своей лапкой. И снова замер. Но усики-антенны стали раскачиваться чуть сильнее.
– А он не кусается? – спросила Вика.
– Кусается, – ответил Васька, – я когда его поймал, так он меня за палец хватанул.
– А где ты изловил такого зверя? – спросил Кирилл. – Никогда таких больших не видел и окраска интересная.
– И я не видел, – Васька чуть закрыл ладонь, потому что жук решил расправить крылья, – а словил я его за домом бабки Шуры. Хотите покажу?
– А что ты с ним собираешься делать? – спросила Вика.
– Подержу немножко и выпущу. Я его дома в банку сажал и крошки от хлеба туда кидал. Хотел посмотреть, как он будет есть, только он есть ничего не стал. Сидел себе и все.
– А ты бы стал есть в неволе, если бы тебя в банку посадили? – Вика в упор посмотрела на Ваську.
– Не ссорьтесь, – одернул Кирилл Вику. – в банке ему, наверное, и правда плохо. Давайте выпустим жука и посмотрим, может, там еще такие есть.
– Ага, – Васька стал запихивать жука обратно в коробку, – прямо сейчас и пойдем.
– Подожди, – Кирилл удержал рыжего егозу, – пусть Вичка сначала щелкнет твоего жука на память.
Вика поняла брата и стала поспешно вытаскивать фотоаппарат. Жука снова достали из коробки и посадили на стол. Жук не делал попыток улететь, и Вике удалось сделать целых три кадра. После этого ребята убежали с Васькой и целый вечер ползали в траве за стареньким домом бабки Шуры, отыскивая в траве разных жуков. Вика взяла с собой фотоаппарат, надеясь сфотографировать какое-нибудь необыкновенное насекомое, но почти все кадры потратила на бродячего пса Шарика, который случайно забрел на полянку за домом.
Набегавшись вместе с Васькой, Кирилл и Вика поздно вернулись домой. Наскоро перекусив булочками с чаем, дети отправились спать. Их сон был таким крепким, что они не услышали звонок, который прозвучал глубокой ночью. Владимир Александрович открыл дверь, в коридоре запахло ветром, мокрой мешковиной, свежей рыбой. В квартиру ввалился высокий мужчина, сильно заросший щетиной.
– Здорово, Володя, – прогудел он низким хрипловатым голосом, – не ждал?
– Здравствуй, Алеша, – обрадовался Киримов, – давно тебя не было. Проходи, проходи сюда.
Мужчина прошел на кухню и поставил возле плиты большой мешок.
– А это гостинцы от дедушки водяного, – пошутил он.
– Рыбка, вот хорошо, – отозвался Владимир Александрович, зажигая газ под чайником, – а у меня как раз гости.
– Не помешаю? – спросил мужчина.
– Что ты, что ты, – замахал руками художник, – это гости долгожданные. Откликнулись ведь, Алеша, на наше письмо в Москве и прислали сюда эколога. Андрей Павлович, по отзывам знающих людей, очень хороший специалист. Он и будет делать заключение о природе края.
– Ну, добро, – отозвался Алексей Александрович, – я тогда тоже с ним утром потолкую. А пока давай-ка помогу тебе с рыбой управиться.
– Отдыхай, – хозяин взялся за мешок.
Открыв его, он стал доставать крупных золотисто-зеленых рыбин, которые разевали рты и били хвостами.
– Смотри-ка, еще живая, – удивился художник.
– Вечерний улов, – пояснил гость, – отдохнуть еще успею, а вдвоем мы с ней, миленькой, быстро управимся.
Владимир Александрович не стал больше спорить и достал еще один нож. Через пять минут на кухне слышалось только потрескивание чешуи. Хозяин и его неожиданный гость чистили и потрошили привезенную рыбу.
Утром Кирилла разбудила Вика. Так не хотелось просыпаться, но Вика настойчиво теребила брата за волосы и шептала: «Проснись, ну проснись». Наконец, Кирилл открыл глаза.
– Что случилось, стрекоза? – спросил он зевая.
– Там папа на кухне с кем-то ругается, – сказала Вика.
– Ругается? Папа?! – Кирилл засмеялся (Андрей Павлович никогда ни на кого голоса не повысил).
– Не веришь, выйди сам и посмотри, – обиделась Вика.
Из кухни и впрямь доносились голоса мужчин. Но Андрей Павлович вовсе не ругался, напротив, он старался что-то объяснить или доказать слушателям. Его поддерживал приятный низкий голос художника Киримова. А вот хрипловатый бас был детям незнаком. Именно он раздраженно гудел, споря с Андреем Павловичем и художником Киримовым.
