— Ну, как тебе? — спросила она взволнованно. Робкий голос совершенно не сочетался с таким внешним видом и выдавал истинные страхи.
Макс перевел взгляд на ее лицо. Очень… Очень… Не мог подобрать правильных слов. Макияж фотомодели перед съемкой для дорогого журнала. Нет. Роковая женщина. Женщина-вамп. Черные с блеском глаза и вишневые губы. Гладко прилизанные водой и собранные на затылке в хвост темные волосы.
— Очень готично и развратно! — сообразил Макс, наконец. — Здорово вписываешься в формат отеля. Целовать ЭТО я не стану, но с удовольствием поглазею, как ты будешь танцевать! — и демонстративно уставился в низкий клинообразный вырез на груди, где едва умещались два аппетитных полушария, стиснутых бюстгальтером пуш-ап.
Наташа облегченно выдохнула: именно на такую реакцию и был рассчитан этот наряд, а значит, все в порядке.
К бару подошла девушка в лифчике и брюках, в которых были вырезаны две огромные дыры на голых ягодицах. Заказывая что-то бармену, оперлась на стойку, оттопырив попу в провокационной позе, и Наташа с любопытством покосилась на этот голый зад. Да, тут можно вести себя как угодно вызывающе и не бояться маньяков-насильников. Сексуально голодных мужчин здесь нет, здесь все сытые, даже, можно сказать, пресыщенные.
Он не танцует! За столько лет Наташа уже устала это слышать. Только классические медляки, где не надо совершать собственно танцевальных движений, а лишь ноги переставлять время от времени! При этом Наташа никак не может выкинуть из головы их спонтанное танго на Выпускном. Что за прихоть, обладая такой потрясающей гибкостью и грацией, отказываться демонстрировать это еще и окружающим?
— Ты же знаешь, где я люблю… «танцевать».
У Наташи всегда предательски тяжелел низ живота, когда он делал такой магический взгляд. Она была бы рада научиться смотреть на мужчин такими же глазами, но не могла понять, что именно надо делать.
От безвыходности отправилась дергаться одна.
Именно так она представляла себе пляжные вечеринки на Ибице, не подозревая, что и сама вдруг окажется в похожей обстановке. Много молодежи, мало одежды, алкоголь и зажигательная музыка, вульгарные движения и позы на танцполе. Большинство людей уже казались родными — Наташа многих помнила в лицо и некоторых даже заставала в очень интимные моменты. А кого не заставала, тех запросто могла представить. Вот, например, фотографируются ухоженная молоденькая брюнетка и четверо мужчин, одетые, но застывшие перед объективом в позе, в которой бы они ее… Наташа хмыкнула про себя: фотография, по ее профессиональному мнению, будет не очень. С кем не виделись сегодня в ресторане на завтраке — сейчас с удовольствием приветственно кивали друг другу. Наташа эротично двигала бедрами, не ощущая, что танцует без пары, ведь, определенно, была в компании друзей. Темнокожий француз, такой же красивый и самоуверенный, как Макс, несколько секунд изображал ее партнера по стрип-дансу, а потом, ослепительно продемонстрировав белозубую улыбку, отправился охмурять всех остальных. Наташа с удовольствием бы с ним… поговорила о Франции.
Она вернулась к мужу за стойку, хлебнула пива (Макс теперь заказывал ей пиво) и медленно протерла ладошкой разгоряченную шею. Максим не мог глаз от нее отвести. Нарядившись в образ, Наталья так легко вживалась, что вела себя очень органично — любой жест, любая мимика или взгляд, тон и скорость речи, да и просто ВСЁ стало другим, медленным, насыщенным эротикой.
Потом начался конкурс любительского стриптиза.
— А ты не хочешь поучаствовать? — спросил Максим, кивнув в сторону бассейна, где уже собрались четыре добровольца-девушки. — Думаю, ты тут всех заткнешь за пояс.
— Ты хочешь, чтобы я разделась перед всем этим народом? — удивилась Наташа.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Если бы ты хотела, я бы согласился. Это посторонние люди, мы отсюда скоро уедем…
— А я хотела бы сюда еще вернуться, — призналась девушка. Это открытие было даже для нее самой очень неожиданным.
— Значит, вернемся.
Стиптизерши-любительницы танцевали одновременно, и по аплодисментам победила некрасивая и немолодая полячка с квадратным телом, которая просто здорово всех повеселила комичным поведением. Наверно, на подобных вечеринках так и должно быть.
В полночь или чуть позже, вернувшись в тихий, спокойный номер, прямо с порога Наташа томным голосом предложила:
— Хочешь, я побуду для тебя шлюхой?
Он еще в коридоре начал раздеваться перед сном, успел снять майку и остался в джинсовых бриджах. Сделав шаг, бросил майку на пуфик перед зеркалом, и повернулся к Наташе.
Музыка и шум продолжающейся на улице вечеринки лишь отголосками проникали в комнату, и это еще больше подчеркивало их уединение.
— Нет, не хочу, — покачал мужчина головой, и Наташа растерялась.
Он вернулся к ней, стоящей у входа, прикоснулся горячими ладонями к ее прохладным щекам и провел большим пальцем по губам, которые уже оставили практически всю помаду на бокале пива.
— Надо было раньше, когда впереди было еще навалом времени, — пояснил он. Поцеловал бледно-розовые губы, такие привычные, естественные… Он слишком хорошо знает, кто находится под маской женщины-вамп, и слишком любит эту малышку. Правда, лишние пятнадцать сантиметров каблуков наводят на мысли о неосуществимых ранее сексуальных позах… — Ботинки у тебя удобные, никогда не снимай их больше!
— «Ботинки», к твоему сведению, совсем не удобные! — ухмыльнулась девчонка, снова притягивая к себе его поцелуй.
— 3 день.
Время до отъезда еще есть, но Максиму так не хотелось открывать глаза и начинать новый день! Было какое-то тягостное, вязкое ощущение неотвратимости конца света. Казалось, что все, что он сейчас пытается создать, лишено всякого смысла, потому что все равно скоро рухнет. Всего три дня — и все. И ему придется спуститься на землю.
Позавтракав в ресторане, вернулись к бассейну — отдыхать здесь чище, чем на пляже, без лезущих во все места песчинок. Наташа уже смело загорала и купалась без лифчика, но в трусиках. Именно в трусиках, не в плавках от купальника — хотелось соблазнять Максима видом красивого нижнего белья. Его нудистские наклонности Наташу уже тоже нисколько не смущали — он-то хоть по территории голым не разгуливает, в отличие от остальных нудистов.
Они с Максимом сдвинули вместе свои лежаки и периодически мешали друг другу локтями. По другую сторону от Наташи загорал голый спортивный мулат (зачем ему загорать, скажите?!), и когда он, замахав руками, крикнул бармену: «Я здесь!», девушка поняла, что он француз.
Бармен принес ему холодного пива, и как только ушел обратно, Наташа тут же повернула к нему голову.
— Ты из Франции? — спросила она на нужном языке. — Из какого города?
— Я из Ниццы. А ты?
— Сочи, Раша, — Наташа забылась и назвала страну по-английски.
— О-о! — восклинкул парень и тоже перешел на английский, который ему давался очень нелегко. — Олимпик геймс? Ай гив… май конгратулейшенс… ту ю!
— Мерси, — улыбнулась девушка этим англоязычным поздравительным потугам. — Со мной можно только по-французски, я хорошо говорю. Я жила в Париже два года, только недавно уехала оттуда.
Они разговаривали еще очень долго, смеялись. Максим ревниво косился на Наташу, но это было бесполезно. Когда новый приятель собрался уходить, Макс облегченно вздохнул: вот теперь можно устроить разборку.
— И о чем вы так мило беседовали? — едко уточнил он, бросив на жену укоризненный взгляд из-под мокрого полотенца, которым он прятал сгоревший лоб.
— О сексе, — прикололась Наташа.
— А как по-французски будет «секс»?
— Секс.
— Что-то я не слышал у вас этого слова! — воскликнул ревнивец с негодованием.
Наташа с ухмылкой развернулась к нему лицом, разместившись на боку и аппетитно выпятив бедро.
— Ты устаиваешь мне сцену из-за того, что я разговаривала с кем-то не о сексе?
— Ага! С голой грудью и с голым качком, который в полтора раза больше меня! Ты же в курсе, что я не знаю иностранных языков! Как я должен реагировать?
Наташе вдруг пришло в голову, что он своим поведением напоминает ей стереотипную ревнивую истеричку. Словно он не представляет, как выразить свои чувства по-мужски, и поэтому копирует поведение какой-то из своих бывших подружек.
— Мантено экуте… — начала она с пониманием утешать его, но осеклась. Макс зло глянул на нахалку — она еще и издевается! Наташа искренне расхохоталась и, наклонившись к нему для поцелуя, протянула вязко и сочно: — Же тем! Бист ду ферштанден? Ду ю андестенд инглиш э литл? Фалоу ми.
Он ничего не понял из этого коктейля! Может, если бы она повторила еще раз и еще медленнее, или написала бы на бумаге… Она засосала его губы влажным поцелуем и задержала на нем красноречивый взгляд. Медленно слезая с лежака на четвереньках, хорошенько выпятив попу, спустила на землю одну ножку, другую… Поднявшись в полный рост, по-прежнему не сводя с него глаз, кокетливо закусив нижнюю губу, потянула вниз свои трусики. Ох, если бы она сняла их совсем, он бы застонал, честное слово! Прямо так девчонка развернулась и, повиливая попой, направилась к их двухэтажному корпусу. Хоть у Макса уже и поехала крыша, но остатками разума он сообразил, что надо забрать их вещи.
