На этой игре присутствовал юный Всеволод Бобров, который описал свои впечатления, будучи уже признанным мастером. Особенно ему запомнился следующий эпизод: «Маленький Пека бежал на скорости с мячом, а буквально по пятам его преследовал длинноногий чех. Все ждали, что вот-вот он настигнет Пеку и отнимет у него мяч, и вдруг на моих глазах произошло невероятное. Пека резко ушел в сторону, применив свой двусторонний финт, а чех, покачнувшись, упал на поле. Стадион взорвался от хохота».
После игры в беседе с советскими журналистами капитан сборной Праги Сильны сказал, что ленинградская команда, несомненно, может быть поставлена на один уровень с лучшими клубами Англии, Чехословакии, Австрии, и добавил в отношении моей игры: «Ваш Дементьев украсит любую команду мира». Юрий Коршак в очерке «Пека» («Нева», 1968, № 3) так комментирует слова Сильны: «Вряд ли это было комплиментом. В команде чехов выступали несколько вице-чемпионов мира, и никто из них не мог раскусить финты и дриблинг ленинградца».
Глава четвертая
Правда о «Пекиных бутсах»
Популярность пришла ко мне сразу после первого выступления в составе сборной города. Домой после матчей никогда не удавалось выбраться тайком. Огромная толпа провожала меня от стадиона имени Ленина до Невского проспекта, где я со своими постоянными спутниками с Малой Болотной улицы садился в трамвай и ехал к себе на Охту.
Ажиотаж был во всех городах, куда приезжала наша команда. Помню, как после одной игры меня окружили шахтеры Донбасса — просили сфотографироваться на память. В Днепропетровске с такой же просьбой обратились артисты местного театра оперетты, и эту фотографию я храню и поныне. Не скажу, что все артисты были от меня без ума. Среди них были и снобы, относившиеся с высокомерием к спорту вообще. Приходили они на стадион больше из любопытства, а потом с горечью признавались: «Да, я вот народный артист, но мои спектакли смотрят лишь сотни зрителей, а Пекины — десятки тысяч». Другие же признавали мое искусство сразу и безоговорочно. Так, завсегдатаями трибун стадиона имени Ленина были популярнейшие киноартисты Зоя Федорова и Петр Алейников, артисты балета Мариинского театра, театра драмы имени Пушкина во главе с великим Николаем Симоновым, композиторы Вано Мурадели и Дмитрий Шостакович и многие, многие другие.
О Шостаковиче хочу сказать особо. Сейчас, когда композитора уже нет в живых, некоторые относятся скептически к утверждениям, что Шостакович любил футбол. Однако в одной из недавних телепередач показали найденные среди нотного наследия великого композитора таблицы розыгрыша первенства страны по футболу, вычерченные и заполненные его рукой. Страстный поклонник этой игры, Шостакович не пропускал ни одного матча с моим участием в Ленинграде, а если выдавалась возможность, то и в других городах.
Моим поклонником был и популярнейший киноартист Петр Алейников. Помню одну из встреч с ним в маленьком клубе на втором этаже встроенного в трибуны стадиона «Динамо» здания. Тогда на экранах прошел с большим успехом фильм «Путевка в жизнь» (кстати, после него ленинградского динамовца Валентина Федорова окрестили «Мустафой» — чем-то внешне он напоминал этого героя). Алейников признался, что он очень любит футбол и давно мечтал о встрече с динамовцами. Перед нами предстал привлекательный парень с удивительно красивыми глазами и доброй открытой улыбкой. На мое заверение, что фильм с его участием мне очень понравился, он только улыбнулся.
Но моими самыми горячими поклонниками были, безусловно, мальчишки. Одни из них видели во мне пример для подражания, приходили на стадион учиться, как тот же Всеволод Бобров:
«Когда я приходил домой после просмотра игр с участием Петра Дементьева, мне самому хотелось повторить его приемы, но ничего не получалось. То ли рост у меня был выше, то ли вес больше, то ли просто не было такой феноменальной скорости. Но я был моложе Пеки и упорно продолжал ходить учиться на игры с его участием».
Другие болельщики просто восхищались моим мастерством, оставаясь почитателями на всю жизнь, как например, художники Кукрыниксы: «Когда кончалась тренировка ленинградских динамовцев и футболисты направлялись на пляж, за ними шли толпы болельщиков, и самый большой «хвост» был у Пеки, как любовно его называли. Несмотря на свой небольшой рост и залихватскую челку, Пека нам казался самым совершенным человеком на земле. За кажущейся легкостью и большим природным дарованием этого футболиста были годы упорных тренировок, которые и привели его к такому совершенству».
В том, что популярность футбола была во много раз выше теперешней, нет ничего удивительного. Она связана не только с уровнем мастерства. В те годы футбольный матч был событием большого культурного значения, к которому хотели быть причастными все: артисты, писатели, военные, ученые, композиторы, рабочие — словом, люди всех профессий и всех возрастов, мужчины и женщины. Московский динамовец Михаил Якушин вспоминал: «Когда в довоенное время в Москву приезжало ленинградское «Динамо», за которое играл Петр Дементьев, многие, даже очень далекие от спорта люди метались по городу в поисках лишнего билетика, обзванивали всех знакомых, умоляя достать билетик на «Пеку», словно речь шла о какой-то театральной знаменитости. Даже им было ведомо, что они увидят на поле ярчайший спектакль, так сказать, театра одного актера». («Олимпийская панорама». 1983. № 2). Так же трудно было достать билеты и на игры сборной страны, ибо раскупались они заранее.
В составе сборной мне удалось сыграть с целым рядом зарубежных команд. К сожалению, подобные встречи проводились нечасто, но тем интереснее было участвовать в них. Класс игры зарубежных команд в целом был, на мой взгляд, выше, чем у нас, но неудач нашей сборной не припомню. Прежде всего потому, что среди моих партнеров было немало ярких индивидуальностей, способных взять игру на себя и переиграть чуть ли не половину команды гостей. Советских футболистов отличала великолепная физическая подготовка, причем она была гораздо выше, чем у зарубежных мастеров. Ну и, наверное, еще огромное желание победить, хотя никакой платы за выступления игроки сборной не получали. Все мы где-то работали. Перед проведением матча освобождались от работы на пару-тройку дней, получая вызов из Всесоюзного комитета по физической культуре и спорту.
По приезде в Москву иногородних футболистов размещали на стадионе «Динамо» в маленькой гостинице, где кроме нас, временных постояльцев, жили и спортсмены, ждавшие свою очередь на жилплощадь в столице. В их числе — знаменитый боксер Виктор Михайлов, с которым я тогда очень подружился. На этом стадионе футболисты сборной готовились к встречам с зарубежными командами. Тренеров у сборной не было. Распоряжался делами начальник команды, снабжавший нас мячами и формой. Тренировались в основном самостоятельно. Кто бил по воротам, кто делал пробежки по полю с мячом. Потом играли поперек поля, но большую часть тренировки составляли двусторонние игры (восемь на восемь, девять на девять — запас у сборной был большой) на протяжении двух с половиной часов и более. Иногда устраивали встречи сборной с клубными командами.
Состав сборной на протяжении тридцатых годов менялся постоянно, исключение составляли разве что братья Старостины, прочно закрепившиеся на своих игровых позициях. Для большинства же находились опасные конкуренты, превосходившие их либо в технике, либо в скорости. В начале тридцатых за сборную выступали футболисты из разных городов: москвич Станислав Леута, харьковчане Иван Привалов и братья Фомины, защитник Константин и полузащитник Николай и другие. В 1935 году сборная уже большей частью состояла из московских динамовцев. Интересно, что Василий Смирнов — лучший игрок своей команды, в «Динамо» играл правого полусреднего, а вот в сборную был приглашен на место центрального нападающего. На левом краю играл Сергей Ильин, в полузащите — Александр Ремин, в защите — Виктор Тетерин и Лев Корчебоков. У сборной была, как теперь говорят, «длинная скамейка» вратарей: киевлянин Антон Идзковский, москвич Иван Рыжов, ленинградец Георгий Шорец.
Независимо от клубной принадлежности, отношения между игроками сборной неизменно оставались дружескими. Не было ни зависти, ни нездорового соперничества. В свободное от тренировок время всей командой посещали московские театры, больше драматические. Билетами снабжал нас заядлый театрал Андрей Старостин, достававший деньги на их приобретение благодаря своей изобретательности. Будучи человеком азартным, он водил нас на ипподром, находившийся неподалеку от стадиона «Динамо» на Беговой улице. Мы складывались, отдавали ему деньги, и он ставил на какую-нибудь лошадь. В случае выигрыша, что было нередко, ибо Андрей слыл знатоком в этом деле, он покупал нам билеты в театр. С ним мы побывали в Большом театре на опере, посещали спектакли Малого театра.
