Здесь мы сталкиваемся с одним парадоксом. В стране, где мужчины и женщины являются сообщниками, духовные сестры Брижит Бардо обязаны не только флиртовать, но и выглядеть идеально. Бесспорно, француженки не стремятся соответствовать какому-то конкретному эталону красоты (как мы помним, они способны быть прекрасными jolie-laide). Однако есть одно правило, которое француженки соблюдают почти с религиозным трепетом. Они подчиняются этому правилу, можно сказать, единогласно и беспрекословно. Это правило – норма для всех тех, кто хочет выглядеть и чувствовать себя сексуальной.
Так почему же француженки не толстеют? Мы знаем, что они правильно питаются, едят с удовольствием, но умеренно. Все очень просто – француженки не толстеют потому, что во Франции нельзя быть толстой. В этом вопросе существует полный социальный консенсус. Худоба – обязательная составляющая женского образа и ощущения желанности женщины, поэтому стремление не толстеть стало частью национального характера француженок. Когда француженки видят, что набирают вес, все шутки отбрасываются в сторону. Женщине, которая набрала лишних восемь килограммов и смахивает на дирижабль, никто никогда не скажет: «Как ты хорошо выглядишь!» Француженки и французы сразу начинают резать правду-матку: «Ma chérie[128], ты сколько килограммов набрала за зиму?» Или: «Attention![129] Еще один круассан, и ты точно растолстеешь». Подобные высказывания женщина, находящаяся в зоне риска, услышит от своей сестры, родителей, лучшей подруги и даже, возможно, от домуправа. Мириелль Гильяно писала об этом в самом начале книги «Француженки не толстеют». Она рассказывает о том, как вернулась во Францию после того, как набрала несколько лишних килограммов в США, отец взял ее за руку и сообщил: «Ты выглядишь как мешок с картошкой». С возвращением домой!
Французы говорят о лишних килограммах с беспощадной жестокостью и реализмом. Если же кто-то не хочет слушать родственников, друзей и знакомых, то о проблеме будет постоянно напоминать реклама.
В любом французском женском журнале к лету (во время которого необходимо оголяться) вы найдете массу продуктов для борьбы с врагами нации № 1 – целлюлитом и дряблостью кожи. Для борьбы с этим злом созданы притирки, вакцины, пилюли, гели, скрабы, масла, наборы препаратов и электрические девайсы. Из менее научных и проверенных средств можно выбрать гипноз, дренаж, лимфаж, укрепляющие и электропроцедуры и много другой самой разной «хиромантии». С каждого рекламного плаката в аптеке на посетителя смотрят великолепные, поджарые и аппетитные fesses (попы).
Причем толстый и одинокий человек не найдет утешения среди других толстяков-одиночек, потому что французы не склонны объединяться в группы по интересам, как англосаксы.
Во Франции практически нет специализированных изданий для людей с нестандартными интересами (например, для одиноких буддистов-вегетарианцев, которым за сорок, являющихся любителями парашютного спорта). Кроме того, жизнь полных людей сильно усложнит редкость магазинов, где продают одежду больших размеров. Если женщина носит размер одежды больше сорок второго, ей, вполне вероятно, придется идти в специализированный магазин (почти медицинского назначения) наподобие тех, в которых заказывают детям ортопедическую обувь. Посещение таких магазинов способно травмировать психику и заставит моментально сесть на диету.
Француженки не толстеют и выглядят как модель с рекламного щита, потому что жир во Франции предан анафеме. Правда, предприятия фаст-фуда здесь присутствуют и довольно популярны, что может сильно подорвать стандарты красоты и размер талии: поезжайте из Парижа в сельскую местность – и вы в этом убедитесь. Тем не менее француженки в ближайшем будущем вряд ли растолстеют, поэтому да поможет Господь всем тем, кто вопреки общепринятым нормам возьмет и пополнеет.
* * *
Всем нам знаком смертельный страх набрать лишние несколько килограммов, вызванный, помимо прочего, давлением общества. Француженки стоически борются с сиюминутными удовольствиями и готовы идти на любые жертвы ради того, чтобы выглядеть худыми и сексуальными. После плотного ужина моя подруга Франсин неизменно заявляет, что наелась за четверых. Потом она говорит, что на следующей неделе ей придется есть, как птичке, для того, чтобы «сдуться». И каждый раз она не изменяет своему слову. «Не хочу быть толстухой!» – говорит она. Франсин не лезет за словом в карман и озвучивает то, что многие француженки не стремятся транслировать окружающим. Почему? Да потому что француженки очень боятся растолстеть.
Однажды Франсин заявила:
«Мне кажется, что все мы одинаковые. Просто француженки умеют сдерживать себя и не брать еще одно печенье, а американки находят способ оправдать свое искушение».
Мириелль Гильяно писала так: «Главным антивирусом в борьбе с ожирением француженок является их мозг». Важно не то, что именно едят француженки, а их железная воля, их sang froid[130] и умение твердо сказать «нет» аппетитному эклеру и вообще еде как средству достижения эмоционального комфорта.
Француженки как никто способны отказать себе в кулинарном удовольствии поедания миндальных пирогов, тортов, кассуле, безе и свежего хлеба. После званых обедов они соблюдают политику гастрономической абстиненции с удивительным упорством. Гильяно пишет: «Если вы позволили себе лишнее, надо лишь избавиться от лишних калорий. Погуляйте на полчаса дольше. Не пейте коктейль. Не берите хлеба». Платите и раскаивайтесь за прошлые грехи. Или сдерживайте себя. Поэтому Франсин твердой рукой выбирает из салата орехи, оливки и другие вкусности, отодвигает их на одну сторону тарелки и ест одни овощи. Мне жалко на нее смотреть.
* * *
Не толстеть француженкам помогает то, что во французской культуре нет традиции перекусов.
С детства их приучают к тому, что перекус – это грех, поэтому к тому времени, когда они вырастают, перекус для них неприемлем так же, как для американок порнография. Во Франции кухня – это святая святых, но это не значит, что надо регулярно поклоняться холодильнику. До недавнего времени в стране около кассы даже не стояла выкладка снэков. Когда в первый раз во Франции я увидела человека, который ел чипсы, я – королева американского перекуса (я пишу эти строки и ем кунжутное печенье с чесноком и зернами злаков) – была просто в шоке.
Американцы живут в культуре, в которой правит бал понятие сиюминутного удовлетворения. И мы превратились в нацию толстяков несмотря на то, что «потеря веса» стала нашей мантрой. Причина проста – в индустрии по производству снэков делаются большие деньги, и мы хотим, чтобы все чувствовали себя хорошо. Теперь у нас есть развлекательные программы для толстяков, героями которых являются тучные люди (это наряду с реалити-шоу о том, как похудеть, с отличными названиями наподобие «Самый большой лузер»). В нашей культуре толстяки нашли свое место и с гордостью могут демонстрировать свои жирные тела.
Во Франции такого сегмента на ТВ вообще нет. Здесь любой толстый человек – это пощечина общественному вкусу. Француженки не желают слушать наши аргументы о том, что толстые – тоже люди. Моя приятельница Мари выразилась так: «Невозможно чувствовать себя хорошо, когда тебя слишком много. Поэтому француженки совершенно не понимают, когда огромные американки ходят в шортах и не заботятся о том, что думают о них окружающие. Нам это эстетически неприятно. Может быть, французская культура – это культура нарциссизма. Не знаю. Может быть, вам и нравится толстая женщина, которой хорошо в «своем собственном теле», но все понимают, что она бы чувствовала себя гораздо лучше и сексуальней, если бы ее было меньше. Во Франции ей так или иначе дадут это понять».
Если глаза считают зеркалом души, то грудь женщины должна быть причиной беспокойства по поводу женственности. Американки сталкиваются с этой проблемой в раннем возрасте, когда на них (зачастую с большой помпой) надевают специальные лифчики для девочек-подростков[131]. Не знаю, как вы, но мне, честно говоря, вся эта затея никогда не нравилась. Само английское название девайса training bra состоит из двух слов: «тренировочный» и «лифчик». Для начала я не очень понимаю, как можно тренировать грудь. Она что, обезьяна в цирке? Или смысл названия в том, что грудь должна приучиться существовать в ограниченных пространствах, без которых ее существование будет слишком диким? Сама идея данного предмета туалета предполагает то, что грудь должна выглядеть каким-то определенным образом, и если ее не заключить в лифчик определенного размера, то она, как худосочный бонсай, вырастет не такой, как надо. Кроме этих чисто философских рассуждений перед каждой маленькой американкой стоит практическая задача и связанная с ней радость приобретения первого подросткового лифчика. Я помню радость и гордость, вызванные появлением моего первого бюстгальтера для девочек-подростков, а также мысль о том, что основной смысл лифчика не в том, что бы его носили, а в том, чтобы вдохновить мужчину на то, чтобы он его снял.
