Кейси и Эми не выглядели такой уж влюбленной парочкой, когда они вошли в мой кабинет. Они устроились в противоположных концах дивана, язык его тела говорил о сокрушенности, а ее — о напряжении и закрытости. Оба избегали визуального контакта между собой и обращались только ко мне.
Первой задачей, которую поставила перед собой Эми, было дать мне знать, как «взвинчен» мой пациент, словно она жаловалась на него или попрекала меня — это было не очень понятно. Речь ее была натужной, а тон — прокурорским, и миловидность ее рассеивалась по мере того, как росла взволнованность.
— В нем что-то изменилось, — заявила она уничижительно. — Он совершенно «двинулся» на сексе, постоянно предлагает пробовать какие-то новые позы, новые места, бондаж и так далее. Я понимаю, что он хочет добавить в это дело «перчика», но, если честно, такое впечатление, что он только о сексе и думает. Он поэтому с вами встречается? Этому вы его учите?
Вместо того чтобы отвечать, я задала встречный вопрос:
— А как вы к этому относитесь?
Эми, в свою очередь, пропустила мой вопрос мимо ушей:
— И, хуже того, он предложил мне смотреть вместе с ним порно!
Неудивительно, что Кейси выглядел так мрачно.
— Я чувствую себя преданной, — продолжала Эми. — Как? Меня ему уже недостаточно? — Она задала этот вопрос мне, но предназначался он Кейси. Тот отвернулся.
— Похоже, вы сейчас не ощущаете себя любимой Кейси.
— В этом нет никакой любви! Я чувствую себя так, будто меня используют.
— А может быть, он хочет «приправить» ваш секс именно потому, что любит вас?
— Что? Так-то он демонстрирует любовь?! — саркастически воскликнула она.
— Если не брать в расчет его недавнее сексуальное поведение, есть ли у вас какие-то доказательства того, что Кейси вас не любит?
— Никаких. Вот потому-то это меня так и смущает.
— И вы боитесь, что это означает… что именно?
— Что он меня разлюбил или вот-вот разлюбит. Что я для него больше ничего не значу. Думаю, он просто хочет использовать меня для разрядки.
— Сильный вывод!
Эми в ярости уставилась на меня.
— А не может ли быть так, что Кейси просит вас разделить с ним его эротическую сторону потому, что это — акт близости?
Кейси угрюмо молчал, ссутулившись под грузом стыда. Гнев Эми возбудил в нем чувство вины и блокировал его поиски аутентичности, над которыми он так долго работал. Мне хотелось бы, чтобы он помог мне, подав голос в свою защиту, но он струсил перед лицом ее разочарования.
— А вы обсуждали эти перемены в своей сексуальной жизни?
— Мы не разговариваем о своей сексуальной жизни, — отрезала Эми.
— Почему же?
— Если мы любим друг друга, то все складывается хорошо само собой.
Я прикусила язык и позволила ее заявлению повиснуть в воздухе.
— Это — опасный миф, Эми, — выждав, заговорила я. — Секс не всегда бывает хорош, даже если два человека глубоко любят друг друга.
Они оба уставились на меня так, будто никогда в жизни не слышали более смехотворной чуши — или по крайней мере никогда в нее не верили.
— Если между вами нет коммуникации , — продолжала я, — вы подвергаете себя риску непонимания и неверных трактовок. Кейси, вы стали навязывать Эми свои новые идеи, не спросив ее мнения об этом. Она понятия не имеет, что все это для вас значит. А вы, Эми, делаете автоматический вывод, что эти перемены означают, будто Кейси вас не любит, и полагаете, что он вас предает.
Эми медленно кивнула в знак согласия. Кейси остался сидеть как сидел.
* * *
Сексуальные требования мужчин могут вызывать у женщин довольно сильные реакции. Мы не всегда понимаем, откуда берутся эти требования. Мы очень чувствительны к тому, что нас «используют», превращают в объект. Это сущий кошмар для таких женщин, как Эми, да даже для меня самой — для женщин, которые росли в любви и рассматривают романтику и обожание как подтверждение своей уникальности. Это в высшей степени личностное взаимодействие, форма обратной объективации , которая далеко не в первую очередь имеет сексуальную основу. Мужчина становится «объектом любви».
Эми свела секс к своему представлению о том, что это такое — «заниматься любовью», как это выглядит и ощущается. Любые другие формы сексуального выражения воспринимались ею как угроза и означали, что ее не любят.
Не могу ее винить, учитывая то, как мужчины веками использовали секс, чтобы вредить женщинам, лишать их власти, унижать, наказывать, принижать и т. д. Сексуальные действия применялись как силовой инструмент против женщин множеством способов в истории самых разных культур. На свете немало книг, освещающих эту тему, так что я не буду распространяться.
Однако я упоминаю об этом, чтобы подчеркнуть: есть веские причины тому, что некоторые сексуальные требования мужчин провоцируют женщин на глубинные страхи . Думаю, у женщин попросту украли способность наслаждаться теми же самыми действиями.
«Занятия любовью» — это приятная, безопасная, защищенная зона. Но она не дышит, она не растет, жизнь в ней застаивается. И в результате обе стороны чувствуют себя связанными по рукам и ногам. На самом деле такое отношение отдает полным страха контролем, а вовсе не любовью.
Для Эми и Кейси танец любви не был гибким, в нем не было обмена фантазиями и творчеством, не было свободы делиться спонтанными желаниями.
Я не думаю, что у мужчин и женщин такие уж разные побуждения. Скорее всего, и те и другие хотят любви — и хотят трахаться. А если совсем честно, я считаю, что отделение занятий любовью от «траханья» — это ложная дихотомия. Это вопрос восприятия. Мы должны отдавать себе отчет в смыслах, которые придаем разнообразным сексуальным актам.
* * *
Позволю себе сделать коротенькое отступление, просто чтобы продемонстрировать, как сексуальный акт может приобретать разные значения. Порой я расшифровываю блокнотные записи об особенно захватывающем сеансе. Одним из таких случаев был Хэнк (конечно, это не настоящее имя), и, как только он вышел за порог моего кабинета, я кинулась записывать.
Хэнк испытывал сильнейшую, буквально пограничную, маниакальную, шумно оглашаемую и кипящую гневом ярость по поводу того, что жена отказывается делать ему минет. Он хотел, чтобы я знала — и доказывал мне это каждым мгновением своего праведного гнева, — что он «заслуживает» этого.
Я позволила ему выговориться, не пытаясь прервать и как-то структурировать наш разговор. Просто внимательно слушала, молча делала заметки о том, что его беспокоило, и время от времени поддакивала ему, обеспечивая обратную связь. Эта обличительная речь предоставляла мне богатый материал, касающийся его психологического ландшафта.
* * *
Хэнк. Вы смотрели фильм «Дон Жуан»? Это я! Я умелый соблазнитель. Знает ли она, кто я? Каких женщин я могу заполучить? У меня было столько женщин, а я влюбился в нее, сделал выбор в пользу моногамии — и теперь чувствую себя как боевой жеребец, запертый в амбаре!
Я. Вы хотите сказать, что она не ценит вас как замечательного любовника?
Хэнк. Именно! Она не понимает, кто я. Я зря растрачиваю на нее свои навыки. Мне следовало бы найти другую женщину, которая меня оценит. (Пауза.) Знаете, что? Я хочу, чтобы меня соблазняли. Моя жена так пассивна, она просто ждет, что я всегда сам буду делать первый шаг. Я постоянно занимаюсь с ней оральным сексом, а она никогда не отвечает мне тем же! Мне приходится просить ее сделать мне минет, и, позвольте вам сказать, для нее это прямо-таки непосильный труд! Как будто она делает мне одолжение. Она ничего не понимает. Я словно имею дело с неопытной школьницей. Это так скучно! А я хочу, чтобы было весело. А она вместо этого делает вид, что устала или занята. И… что с того? Я что, ей в тягость? Для всего остального у нее находится время. А я недостаточно для нее важен? Я сказал ей, что она должна начать делать мне минет, иначе мы подаем на развод.
Я. Вы чувствуете себя отвергнутым ею.
Хэнк. Она предала мою любовь. А ведь я от всего отказался ради нее.
Я. От всех остальных женщин?
Хэнк. Точно! Я обращаюсь с ней так, будто она драгоценный бриллиант. Я обожаю ее и только и делаю, что отдаю. А взамен ничего не получаю.
Я. Итак, для вас минет означает, что она хочет ценить вас. Обожать вас. Делать вам подарки.
Хэнк. Да. Верно!
Я. Судя по вашим словам, вы дарите ей то, что хотите сами. Как вы думаете, она понимает, что минет символизирует для вас все это?
* * *
Давайте рассмотрим значение орального секса для Хэнка. Для него минет, сделанный женой, равнозначен тому, что она ценит и любит его. Он невротически привязывает любовь к сексу. И думает, что минет — это его первоочередная потребность, а на самом деле его первоочередная потребность — любовь.
