Эллиот. Да, очень интересная точка зрения.
Аманда. Дорогой, это какой-то скучный разговор.
Эллиот. Смертельно скучный. (Поднимается, подходит к столику.) Выпьешь коньяку?
Аманда. Нет, спасибо.
Эллиот. А я немного выпью.
Аманда. А что это вдруг? Ты уже два раза себе наливал.
Эллиот. Ну, если мне захотелось. Я наливал-то по чуть-чуть.
Аманда. Как хорошо — сперва чуть-чуть, потом еще чуть-чуть, потом еще, еще, еще…
Эллиот (наливая себе полную стопку). Три стопки за целый вечер — это не «еще, еще, еще»!
Аманда. А у тебя это уже стало дурной привычкой.
Эллиот. Только не надо так надменно, если самой не хочется.
Аманда. Не говори глупостей.
Эллиот (раздражаясь). Ну вот что, Аманда!..
Аманда. Что?
Эллиот. Ничего. (Садится на пуфик.)
Аманда достает со стола косметичку, вынимает небольшую щетку, начинает расчесывать волосы.
Ты куда-то собираешься, дорогая?
Аманда. Нет, хочу сделаться неотразимой для тебя.
Эллиот. Твой ответ поразил меня прямо в сердце.
Аманда. Да, ведь у женщины одна работа — завлекать мужчину. Ты, главное, следи за мной. (Припудривает нос.)
Эллиот. Между прочим, это именно так и есть.
Аманда. Вовсе не так.
Эллиот. Нет, так.
Аманда. А вот и нет.
Эллиот. А вот и да.
Аманда (резко). Ну, все, успокойся. (Закрывает косметичку, снова кладет ее на стол.)
Эллиот. Зря ты не выпила еще коньяку. Ты была бы чуть менее злобной.
Аманда. В твоем присутствии — это вряд ли.
Эллиот. Тьфу-тьфу-тьфу-тьфу — ты прямо плюешься ядом, как индийская гадюка.
Аманда. Индийские гадюки не плюются, а кусают.
Эллиот. Чушь. У них за ядовитыми зубами есть мешочки с ядом, и они им плюются.
Аманда. Кусают.
Эллиот. Плюются.
Аманда (с придыханием). Ну и мне плевать, понятно? Даже если они кашляют, чихают и сморкаются в носовой платок!
Эллиот наливает себе еще коньяку.
Эллиот (помолчав). И часто ты виделась с Питером Б[cedilla]рденом после нашего развода?
Аманда. Достаточно часто.
Эллиот. Стало быть, у него была возможность наносить тебе поцелуи в большем количестве.
Аманда. А это не твое дело.
Эллиот. Да уж, видно, ты прожигала жизнь во всю.
Аманда не отвечает.
Никаких устоев… сплошные наслаждения… да у тебя никогда не было устоев…
Аманда. Ты сейчас ужасно гадкий. Видимо, уже напился.
Эллиот (резко повернувшись). Я абсолютно не напился.
Аманда. Ты всегда моментально пьянел.
Эллиот. Я тебе кажется, сказал: я за весь вечер выпил три стопки коньяка. От этого не напился бы даже двухлетний ребенок.
Аманда. Двухлетний ребенок напился бы и от одной стопки.
Эллиот. Глубокая мысль. А четырехлетний ребенок? Или шестилетний? А восьмилетний?
Аманда. Не болтай глупостей.
Эллиот (расслабленно). Можно провести небольшую научную дискуссию: «О пьющих младенцах».
Аманда. Не смешно, дорогой. Может, тебе выпить еще?
Эллиот. Чудная идея. Выпью. (Наливает себе.)
Аманда. Смехоподобный осел.
Эллиот. Не понял?
Аманда. Я сказала, смехоподобный осел.
Эллиот (с огромным достоинством). Ну, спасибо. (Выпивает коньяк, подходит к роялю, разглядывает журнал.)
Аманда подходит к радиоле, ставит пластинку с очень громкой музыкой, возвращается к дивану и садится.
Я полагаю, надо выключить. Уже поздно, это может мешать соседям сверху.
Аманда. Сверху нет никаких соседей. Там студия фотографа.
Эллиот. Значит, соседям снизу.
Аманда. А их нет, они в Тунисе.
Эллиот. В Тунисе в это время года делать нечего. (Подходит к радиоле, выключает. Возвращается к роялю, листает журнал.)
Аманда (ледяным тоном). Будь любезен, включи радиолу.
Эллиот. Ничего я не включу.
Аманда. Ну, если тебе нравится быть упрямым ослом… (Поднимается, подходит к радиоле, включает музыку еще громче, чем прежде, и, пританцовывая, возвращается к дивану.)
Эллиот листает журнал все быстрее и быстрее.
Эллиот (отшвыривая журнал). Выключи! Или я сейчас с ума сойду!
Аманда (кричит). А ты держи себя в руках! Чересчур нервный.
Эллиот (кричит). Выключи!
Аманда. Не выключу!
Эллиот устремляется к радиоле. Аманда тоже. Опередив ее, Эллиот хватает звукосниматель, раздается скрежет, музыка смолкает. Аманда берет в руки пластинку, осматривает.
Ты ее угробил!
Эллиот. И слава Богу!
Аманда. Самая настоящая свинья!
Эллиот (подходя к ней, с внезапным раскаянием). Аманда, милая… Байрон!
Аманда (в ярости). Сам ты Байрон! Шекспир! (Разбивает пластинку о его голову.)
Эллиот. Ах ты, гадючина! (Отвешивает ей пощечину.)
Аманда громко вскрикивает, падает на колени и рыдает, уткнув лицо в пуфик.
(Подходит к ней, и опускается на колени.) Прости, я не хотел… Милая, прости, клянусь, я не хотел…
Аманда. Убирайся! Я тебя ненавижу! Ненавижу!
Эллиот. Аманда, прошу тебя, ну послушай…
Аманда. Я уже наслушалась! Мне до смерти хватит! Животное! Садист! (Отталкивает его руку и поднимается.)
Эллиот (поднявшись, с большим достоинством). Большое спасибо. (В величественном молчании направляется к двери.)
Аманда швыряет ему вслед диванную подушку и промахивается.
(С деланным смехом.) Ах, как достойно!
Аманда (швыряет в него еще две подушки). Прекрати свой идиотский смех!
Эллиот. А если мне смешно!
Аманда (выходя из себя). Прекрати, говорю! (Кидается к нему и швыряет еще одну подушку, которая, пролетев мимо Эллиота, сбивает вазу с цветами, стоявшую на рояле.)
Эллиот отталкивает Аманду и она отлетает к стулу слева от стола. Она бросается на него и толкает так, что он падает на стул справа.
Ненавижу тебя! Ненавижу! Напыщенное и жалкое ничтожество! (Бросается к створчатым дверям.)
Эллиот (преграждая Аманде путь, хватает ее за плечи и кричит). А ты распущенная и злобная змея! Видеть тебя не могу! (Отталкивает ее.)
Аманда отлетает, ударяется о столик с напитками и падает на кушетку. После паузы она поднимается.
Аманда (очень спокойно). Это конец. Тебе ясно? Все кончено бесповоротно и навсегда. (Направляется к створчатым дверям.)
Эллиот (догоняет ее). Нет, ты так не уйдешь!
Аманда. Еще как уйду.
Эллиот. Не уйдешь!
Аманда. Уйду! Пусти, я сказала! (С силой отталкивает его.) Ты чудовище! Я презираю тебя и ненавижу! (Бросается к створчатым дверям и распахивает их.)
За порогом стоят Сибилла и Виктор.
Слава Богу, я еще раз во время поняла что ты за фрукт! Снова за тебя замуж — да никогда! Лучше умереть под пыткой!
Эллиот (бросается к ней, хватает за талию и тащит к дивану). Заткнись, ты! Я не женюсь на тебе, даже ты, если будешь умолять на коленях!
Борясь друг с другом, оба падают на диван.
Злобная пиявка! Чтоб в жизни тебя больше не видеть!
В драке катаются по полу. Аманда, оказавшись сверху, стукает Эллиота головой об пол. Он отбивается.
Аманда (поднимаясь, сквозь слезы). Скотина! Хам! Свинья! Тупица! Животное! Хам! Урод! (Эллиот хватает ее за ногу, она падает. Оба вскакивают, осыпая друг друга оскорблениями.)
