Одеон. Мы с женой уже приняли решение и вместе поедем за ней в Тирану… это имеет большое значение.
Данфер. Разумеется. Так почему же вы плохо спали?
Одеон. Из-за рабочих дел. Мне даже приснилось потом, что сестра моя пришла ужинать, и что мы с нею жутко спорили, хотя на самом деле мы не спорим никогда, она — очаровательная женщина, у нас с ней прекрасные отношения. Надо бы мне выпить еще кофе и витамин С что ли, или какой-нибудь транквилизатор… Как вы считаете, надо настаивать на этом инфракрасном датчике?
Данфер. Пока продолжайте настаивать, а дальше будет видно.
Одеон. Именно так я и собираюсь сделать, но без особого удовольствия. Так жалко терять время на подобные конфликты, вместо того, чтобы спокойно заниматься своим делом (Входит Шатле). Шатле, добрый день.
Данфер. Добрый день, Шатле.
Шатле (Данферу) Добрый день, Данфер, как поживаете?
Данфер. Всё хорошо, а вы?
Шатле. (Данферу) Я в отличной форме.
Одеон. Добрый день, Шатле.
Данфер (Шатле) Знаете, что я узнал? Что Монпарнас приглашал вас на открытые игры в Бретеше.
Шатле. Откуда это вам известно?
Данфер. Это знают все.
Шатле. Неслабо, и как вам это?
Данфер. Браво!
Одеон. Шатле, здравствуйте!
Шатле (Данферу) Я там был с сыном. Монпарнас узнал, что Давид — прекрасный игрок. Он у меня каждый уик-энд свингует в Бондуфле с Жан-Мари Алези. Кстати, не забыть мне купить ему сегодня мячи для ветреной погоды на влажном поле. Должен сказать, что Монпарнас был совершенно ошарашен его уровнем. Мы ездили на зеленом кадиллаке.
Одеон. Здравствуйте, Шатле!!!
Шатле (Данферу) Знаете, каким образом Монпарнас узнал, что я играю в гольф? Через свою племянницу, которая учится в лицее вместе с моим сыном. Удивительно, правда? Спасибо лицею и отдельно его патрону Людовику Великому! Как бы то ни было, успех сегодня зависит от Людовика Великого и от количества пройденных лунок, это ясно. Чтобы заполучить хорошее место, надо уметь играть в гольф, и хорошо играть! Без этого вам не заделаться интересным партнером, это уж точно. Говорю вам абсолютно открыто, дорогой мой Данфер, каким бы высоким уровнем компетентности вы не обладали, никто из серьезных деловых людей не окажет вам доверия, если вы не обеспечите необходимого количества лунок и очков.
Данфер. Охотно верю.
Шатле. Говорю это вам потому, что вы недавно начали играть, и я знаю, что вы отличный спортсмен… вы быстро наберете силу… но пусть другие, засранцы, не попадающие в очко, пусть они не надеются получить сколько-нибудь высокие полномочия, им никогда не размахнуться. Попасть в очко, говорю я вам! Закатить в лунки! Путь к карьере лежит через поле для гольфа!
Одеон. Шатле, мне хотелось бы получить от вас информацию об инфракрасных датчиках для бортового вычислительного устройства.
Шатле. Какие еще датчики?
Одеон. Шатле, будьте добры, мне совершенно необходимо получить от вас расчеты стоимости инфракрасных датчиков.
Шатле. Не понимаю, о каком приборе вы говорите?
Одеон. Как это, о каком приборе? Вы слышите, Данфер? Может быть, господин Шатле полагает, что речь идет о стоимости инфракрасных датчиков для кофейника его секретарши? Это переходит всякие границы, Шатле. В четвертый раз на один и тот же вопрос вы отвечаете мне невесть что! Так вот, повремените с вашими байками. И если я спрашиваю вас о новых расчетах стоимости инфракрасных датчиков для бортового вычислительного устройства, я вправе требовать компетентного ответа, это ваша работа, служба ваша, Шатле, вы согласны? Служба!!! Вам за это платят! Вы не вправе сваливать это на Гренель никоим образом! Мы работаем над контрактом стоимостью в миллиард евро! Извините, что напоминаю вам об этом, но это не пустяк! Миллиард евро — это почти полпроцента бюджета Франции! Половина бюджета, отводимого на культуру. Почти миллион минимальный заработных плат. Миллион! Шатле, вы в данный момент играете в гольф на миллион минимальных заработных плат. Повторяю, Шатле, мне совершенно необходимо знать ваши расчеты, совокупные и в деталях, пункт за пунктом, участок за участком! Я должен иметь эти цифры на моем рабочем столе в самые короткие сроки! Пункт за пунктом, параграф за параграфом! Пожалуйста, прекратите вести себя так, словно вы сбываете лимонад людям, привыкшим пить кока-колу. Мы продаем ракеты! И держите при себе ваши соображения по поводу гольфа! Ваши истории на тему дырок для гольфа, мячей для гольфа, дырок для мячей, задницы Гренель — меня всё это не интересует! (Одеон уходит).
Шатле. Он что, больной?
Данфер. Бедняга Одеон…
Шатле. Совсем больной!
Данфер … совсем не в своей тарелке.
Шатле. Вы слышали, как он со мной разговаривал?
Данфер. Думаю, он никак не может опомниться после вчерашнего вечера.
Шатле. Он просто наглец, этот Одеон!
Данфер. Он ужинал с женой и с сестрой, как вам этот расклад?
Шатле. С сестрой своей жены?
Данфер. Нет, с его собственной сестрой, что гораздо хуже. Она училка в пригороде.
Шатле. В пригороде? … Пригород большой.
Данфер. Ну, вообще, преподает в пригороде.
Шатле. И что дальше… я, стало быть, должен его извинить, потому что его сестра преподает в пригороде? Не пойму я вас чего- то …
Данфер. Они страшно привязаны друг к другу.
Шатле. Кто?
Данфер. Одеон и его сестра.
Шатле. Согласен, дальше что?
Данфер. А то, что класс её освистал, а он не может этого пережить, просто в раже… особенно потому, что она жаловалась при жене. Поэтому он так нервно с вами объяснялся. Как он мне только что говорил, сестра плакалась в течение всего ужина, накручивая его все больше и больше. Кончилось тем, что они поссорились. Думаю, он не мог перенести, что сестра в присутствии жены рассказала, как ученики ее отколошматили.
Шатле. Ученики отколошматили? Это надо уметь!
Данфер. Заплевали ее.
Шатле. Заплевали? Ну, это уже ни в какие ворота!
Данфер. Именно так я и сказал Одеону.
Шатле. И правильно сделали. Тут уже психушкой отдает!
Данфер. Он только что признался, что она уже обращалась к врачам.
Шатле. Неудивительно. Психиатрическая лечебница по ней плачет.
Данфер. Вы ведь понимаете, что видеть, как его сестра поставлена вне общества, да еще в присутствии его жены, унизительно.
Шатле. Неслыханная история о двух симпатичных дамочках! Нет, вы только подумайте! Прохныкать весь вечер! У этого Одеона нет никакого достоинства. Что касается меня, то я в таких случаях неукоснительно руководствуюсь одним железным правилом: стоит женщине только начать плакаться, хныкать или стенать, я немедленно ухожу, бегу, сматываюсь… Если начинает жаловаться моя жена, я тотчас же спускаюсь, чтобы заняться моими кадиллаками, никогда не довожу до момента, когда жалобы перерастают в рыдания. Мужчина, который вступает в переговоры, обсуждение или в дискуссию, пытается договориться, объясниться с плачущей женщиной, такой мужчина или трус, или дурак! А в случае Одеона — и то, и другое, как мне представляется. И, кроме того, со всей профессиональной ответственностью заявляю, что он подонок! Извините, я вышел из себя, но есть от чего… Честно говоря, отколошматить надо было бы его. Кстати, я чувствую, что придется набить ему морду, ничего другого он не заслуживает! Как и его сестрица! Осмеливается требовать у меня расчеты по инфракрасным датчикам, а сам при этом считает бездарью, тупицей! Какая мерзость! Я ему покажу, как обзывать меня тупицей! Он у меня попляшет, подонок эдакий! Достану я его! Раздавлю своим кадиллаком, как кусок собачьего дерьма.
Данфер. Мне кажется, он вас не любит.
Шатле. Это взаимно. И еще имеет наглость устраивать мне сцены, нет, каковы претензии! Господину кажется, что ему всё дозволено, потому что он — любимчик! А на самом деле он подонок! Теперь я понимаю, что своим лимонадом он пытался вывести меня из себя. Хотел, чтобы я взорвался, устроил ему скандал, чтобы вел себя, как идиот, как тупица, которым он меня считает, что, разве не так? Только ловушка ваша очень уж примитивная, я в нее не попадусь. Я буду действовать осмотрительно. Нет, в самом деле, я так разнервничался только потому, что кинжал в спину — это подлость, от которой я зверею. Кстати говоря, я вообще не люблю, когда в меня вонзают кинжал. Думаю, что здесь я не слишком отличаюсь от других людей, но у меня повышенная чувствительность, особенно когда в спину.
